Фестиваль
День дружбиста
В Пушкинских горах уже второй год подряд проходит фестиваль «Заповедник», не имеющий к Александру Сергеевичу никакого касательства. Более того, он посвящен другому писателю. Сергею Довлатову. «Сноб» попытался разобраться почему, зачем и доколе.
Скептик:
Попахивает кощунством, посягательством на наше всё. Это что же получается? «Сан Сергеич, обождите покамест в сенях, видите, к Сергею Донатовичу гости пожаловали. Что, господа? Да это солнце русской поэзии тут светит, не обращайте внимания, у нас другая программа, проходим-проходим в гостиную». Прямо солнечное затмение посреди Пушкинских гор!
Организаторы:
Господь с вами, никакого святотатства и в мыслях не было, наоборот, приращение культурных традиций, симбиоз и связь времен. Да и вообще, на обжитой Александром Сергеевичем территории проходит только одно из многочисленных мероприятий фестиваля. Все остальные – в Пскове.
Скептик:
А, тогда все в порядке… Хотя постойте, Псков, Довлатов – не улавливаю связи.
Организаторы:
Ну как же? Вы же «Заповедник» читали?
Скептик:
Да… лет двадцать назад.
Организаторы:
Так вот Псков там упоминается в связи с «безобразной, прибалтийского вида, кованой эмблемой» на стене кремля. Она до сих пор на своем месте, то есть псковичи бережно хранят наследие писателя.
Сочинением этого диалога мы с фотографом Викой Ивлевой развлекаем себя в поезде по дороге в Псков. Она – за скептика, я – за организаторов. Инстинктивно сочувствую шаткости их позиций. Как выясняется по приезде, связать город с Довлатовым и убедить псковичей и гостей в уместности фестиваля именно здесь действительно целое дело. Да еще буквально пару недель назад в родном для писателя Питере уже прошел приуроченный к его семидесятипятилетию большой фест «День Д». Но у псковских властей, оказывается, большие амбиции, и они готовы потянуть одеяло даже с культурной столицы. Городу, где «начинается Россия» (да-да, такая здесь риторика), нужны статусные эвенты, мультижанровые, с десантом московских актеров, режиссеров, поэтов и писателей – а это все люди творческие, то есть ненадежные, капризные, могут даже свое мнение иметь. Их голыми руками не возьмешь. Кроме прикормки нужна и приманка. Ловить можно, например, на Мотыля. Или вот на Довлатова. Удивительным образом СД любим почти всеми. Находчивый рассказчик, остроумный, подкупающе простой и трогательно непутевый, он находит общий язык с каждым, легко переходит на «ты» и воспринимается не как писатель, а скорее как собеседник – занятный и во многом близкий. Противостоять его обаянию физически трудно. И что сейчас немаловажно – Довлатова любят в разных политических лагерях. Возможно, потому, что сам он в сущности был аполитичен. Как тот же Пушкин, про которого СД писал: «Не монархист, не заговорщик, не христианин – он был только поэтом, гением и сочувствовал движению жизни в целом». Видимо, чтобы сделать мысль для меня доступнее, продюсер «Заповедника» Елена Яцура сказала так: «Это как клуб “Сноб”, виртуально объединивший профессионалов из самых разных областей. А у нас была идея собрать таких людей вживую, и Довлатов как раз та фигура, вокруг которой собираться очень комфортно». В общем, СД – отличный вариант. Да, привязка к местности слабая, но со временем это уйдет на второй план, а не зарастающая народная тропа уже будет протоптана и выйдет на первый.
Указывать направление, в котором протаптывать, был призван музыкальный тяжеловес Денис Мацуев. Очень удачно в Псковской филармонии только завершился двенадцатый фестиваль Crescendo. Зритель был еще тепленький. Каких-то двадцать минут назад он с умилением смотрел на корпулентного юного пианиста-виртуоза Илью Ломтатидзе, трогательно вытиравшего нос рукавом на поклонах, и его эфемерного сверстника скрипача Данилу Бессонова, снисходительно принимавшего овации. Только что рукоплескал Мацуеву, едва не разнесшему в щепы рояль во время прочувствованного исполнения «Рапсодии в голубых тонах» Гершвина. И вот вслед за тем же Мацуевым он устремляется сквозь студеную ночь под стены Крома, где должен открыться загадочный довлатовский фестиваль. Денис снова садится за инструмент (кусты рядом, конечно, имелись), и при