Больше не могу! Что такое родительское выгорание?
Что делать, если больше не хватает сил выполнять «мамские» обязанности, а передышки не ожидается? Мама двоих детей, журналист Юлия Верклова рассказывает, как это бывает.
Выгорание естественное
Международная классификация болезней (МКБ-10) совершенно официально причисляет к «Факторам, влияющим на состояние здоровья населения» переутомление (код Z73.0) и конфликт, связанный с социальной ролью (Z73.5). И вот эти беды случаются практически со всеми хорошими мамами (впрочем, и папами тоже) – даже с самыми благополучными, честно разделившими свои обязанности с супругом, бабушками-дедушками и тетушками-дядюшками.
Однажды вы обнаруживаете, что прячетесь от детского плача в ванной: еще вчера вы так старались быть отзывчивой и «быстро реагирующей» мамой, а сегодня сил нет, зато есть паника и ярость. Эмоциональное выгорание, невозможность откликаться на детские запросы так же легко, как раньше, – чаще всего проблема очень ответственных, внимательных и отзывчивых родителей, которые очень хотят все сделать правильно, заботиться о детях как можно лучше.
Если от профессионального выгорания страдают в основном те, чья профессия связана с помощью людям, то родительское истощение может стать и результатом тесной эмоциональной связи с ребенком, и желания быть «суперродителем», и готовности брать на себя все больше, «откликаться» все качественнее. Мама так старается сделать все, что ей кажется важным и правильным, что категорически забывает о том, что ее ресурсы не бесконечны. А ответной благодарности за заботу и внимание от детей, разумеется, нет, а другие близкие взрослые часто не замечают, что что-то не так, ведь всем сложно, а дети вообще дело непростое!
Эмоциональное истощение наступает постепенно, но, к счастью, так же постепенно вы будете понимать, что можете не все. «Сначала вы для детей бог, потом не бог, потом не бог весть что» – автор афоризма неизвестен, но, безусловно, мудр. Первые три года детской жизни от вас в буквальном смысле зависит физическая сохранность младенца и его место в мире – и это очень непростая ноша.
С ролью бога справиться тяжело – отсюда и послеродовая депрессия, и ощущение «мама на нуле», и рекомендации психологов сначала надеть кислородную маску на себя – иначе ребенку вы точно не поможете. Вы, конечно, выкарабкаетесь из этого «эмоционального провала» – но к тому моменту и вам, и ребенку уже будет ясно, что родитель не бог: на некоторые вопросы он ищет ответы в Интернете, от некоторых вовсе предпочитает уходить, порой не выполняет обещаний и, как выясняется, не все болезни способен исцелить поцелуем.
Я больше не бог
Вы не бог – и в этом ваше спасение. Это, пожалуй, самый благостный момент в детско-родительских отношениях. Вы такой: «Ну, раз я не бог, то я пошел. На работу. И в командировку еще. И на презентации». Появляетесь к ночи, выслушиваете отчет няни или проверяете тетрадки, читаете сказку на ночь, ездите на пикник по выходным – и все довольны. Если родители делят обязанности поровну (хотя бы приблизительно), то в семье воцаряется мир – и длится вплоть до пубертата, когда ребенок вдруг обнаружит, что родитель и зарабатывает не очень, и в современных трендах не ориентируется, и в школе от педагогической несправедливости защитить не может… И вот вам конфликт, связанный с социальной ролью.
Именно в этот момент многие родители берут на себя слишком много, сознательно или подсознательно стараясь вернуть себе титул бога. Еще больше вкалывают на работе (иногда – не на одной), чтобы заработать денег, достичь популярности и заслужить одобрение собственного ребенка. Стараясь не утратить контакт с наследником, навязывают ему свое общество (иногда насильно), когда могли бы просто лечь и выспаться. «Вникают в интересы ребенка», забыв о собственных. В результате внутренний резерв истощается совершенно – и опять наступает выгорание.
Почти всегда его трактуют как «профессиональное»: даже самые хорошие родители большую часть жизни проводят в труде – и происходящее так или иначе связывают с особенностями развития карьеры. А период пубертата у ваших детей, как правило, совпадает по времени с вашим собственным кризисом среднего возраста – когда вы понимаете, что некоторые высоты так и не будут уже никогда взяты.