Юлия Живейнова-Феррара: Чужая родня
"Вот и все!" — мелькнуло в голове, когда здоровенный мужик сжал мое горло, пока его сообщники выкручивали руки девятилетней Кристине. Малыш Ален расплакался, ухватив меня за платье...
Утро двадцать второго октября 2015 года не предвещало ничего дурного. Мы с детьми, как обычно, направились в школу под приветственные оклики соседей «Чао!», «Бонджорно!». Неожиданно в одном из переулков на нас напали трое. Я узнала только женщину — это была Инга, биологическая мать моей приемной дочки.
— Ты обязана вернуть Кристину! — истошно вопила она. — Воспитывай своего родного ребенка!
— Мамочка, не отдавай меня! — рыдала Кристина. Девочка понятия не имела, что перед ней родная мать.
К счастью, Куколке удалось вырваться — не зря занимается карате. Мы добежали до ближайшего бара Scacco Matto («Шах и мат»), когда-то принадлежавшего мужу. Несколько лет назад Клементе подарил его первой жене, с которой мы дружим. Делить нам нечего: они развелись задолго до нашего знакомства с Клемо.
Аделина увела перепуганных детей на кухню, я вызвала карабинеров. Впоследствии выяснилось, что в потасовке Инга вывихнула Кристине руку.
История началась, когда девочке был всего годик и она едва начала ходить. В 2007 году моя младшая сестра, сегодня она руководит тендерным отделом в крупном холдинге, купила квартиру в Москве у метро «Варшавская». Спустя время Светлана узнала, что напротив живет пожилая женщина с ребенком, родителей которого никто никогда не видел. Как-то решила заглянуть к соседке, предложить помощь.
Пятидесятивосьмилетняя Евгения Алексеевна Дорохина встретила сестру настороженно. Поведала грустную историю о том, что Кристина — дочь ее сына Евгения и девушки по имени Инга. Родители малышки погибли в автокатастрофе, и бедной пенсионерке пришлось стать опекуном. Рассказ сестры о круглой сироте тронул мою душу, и в первый же свой приезд в гости к Свете я с ней познакомилась. Когда Куколка взглянула на меня своими желтыми кошачьими глазами, сразу поняла, что пропала...
К тому моменту я уже четыре года была замужем за итальянцем из городка Кьявари — это под Генуей. Но жила, что называется, на две страны и много времени проводила в Москве, работала моделью плюс сайз и актрисой.
В кино попала еще школьницей. Зрители могут помнить меня по рекламному ролику «Милая Мила», по фильмам «Ширли-мырли», «Любить по-русски 2», «Тайны дворцовых переворотов», «Несут меня кони», «Чехов и Ко», «Дюймовочка», «Андерсен. Жизнь без любви».
Да, мне не довелось играть главные роли, зато снималась у настоящих мастеров и с выдающимися артистами. Не все шло гладко. Зиновий Гердт, например, невзлюбил с первого взгляда. Снимали социальный ролик. Однажды вечером прямо в гримерку принесли ужин. Режиссер Денис Евстигнеев как раз объяснял мне, что делать в кадре, но Зиновий Ефимович его резко прервал: чего, мол, тетешкаешься с этой уродиной! Ее и кормить необязательно, запасов на год хватит!
От неожиданности я остолбенела, подступили слезы. Костюмеры не выдержали, спросили у Гердта: «Зачем вы с ней так?» Он никак не отреагировал.
Конечно, в тот вечер кусок в горло не лез. Но обиду стерпела — была еще совсем молоденькой и постоять за себя не сумела...
Совсем иначе отнесся ко мне Смоктуновский. На съемках «Белого праздника» я нечаянно его толкнула и великий актер рухнул как подкошенный. Режиссер Владимир Наумов хотел отругать, но Иннокентий Михайлович остановил: «Не рассчитала девочка, бывает. Просто старый я уже стал, ох старый...»
У Светланы Дружининой в «Тайнах дворцовых переворотов» играла финку, любовницу героя Сергея Шакурова. Каюмыч очень галантный кавалер, в первый день съемок всем женщинам нарвал по букету ландышей. Мы подружились. Иногда он забирал меня из института и вел в парк Горького, где его друзья держали ресторан. Как-то Шакурову подарили пачку билетов на аттракционы: я каталась, пока он, стоя внизу, наблюдал, как веселюсь. В то время артист был одинок и явно мне симпатизировал, но даже мысли не допускала о возможном романе при разнице в возрасте в тридцать пять лет.
После съемок в картине «Несут меня кони» много общалась с Владимиром Мотылем, который старше вообще на полвека. Мы обошли все московские музеи, не пропускали ни одной выставки, с ним было безумно интересно. Однажды Владимир Яковлевич пригласил на выставку, но я отказалась: на тот день были назначены очередные пробы. «Не понимаешь, кто тебя приглашает!» — обиделся Мотыль. И больше не звонил. А постановщик «Любить по-русски 2» Евгений Матвеев сетовал: «Эх, жаль, Шукшина нет. Он бы из тебя сделал мегазвезду!» Все повторял, чтобы ни в коем случае не худела.
Мне всегда нравилось сниматься, не чувствовала никакого зажима перед камерой. Но диплома об актерском образовании не имею: мама убедила вначале получить «нормальную» профессию. И я выучилась на социального психолога-педагога, а потом еще и на переводчика с английского и испанского языков. Неплохо знала итальянский, позже освоила и арабский.
В 1999 году по студенческому обмену улетела в Геную. Тогда и познакомилась с будущим мужем. Мне было двадцать два, ему — тридцать восемь. Клементе упал к моим ногам, причем буквально. Случилось это в супермаркете, я заглянула туда за итальянскими гостинцами — решила отправить домой посылку. Потянувшись за какой-то коробкой, нечаянно резко оттолкнула тележку, и она, мамма миа, сбила с ног покупателя! Вместо того чтобы осыпать меня проклятиями, мужчина воскликнул: «Куда же вы пропали?» Клементе Феррара оказался владельцем ресторанчика, в который мы заходили с однокурсниками, я ему нравилась.
С тех пор навещала с друзьями «Шах и мат» ежедневно. Будущий муж всех угощал и даже сам для нас готовил — совершенно бесплатно! Однако всерьез я его не воспринимала: на съемках испанского фильма «Чистосердечно» мной увлекся красавец Хосе, завязался роман.
Шесть месяцев пролетели, я вернулась в Россию. Клемо часто звонил, говорил, что скучает, звал в гости. Но меня закрутила столичная жизнь: моталась по кастингам, ездила на съемки. Двадцатого января 2001 года мне исполнилось двадцать четыре, а в начале февраля внезапно умер папа... Он был архитектором-реставратором, восстанавливал церкви и исторические памятники.
Именно благодаря отцу у меня такой сильный характер. Помимо прочего он увлекался экстремальным туризмом, в детстве часто водил нас с сестрой в походы. Однажды провалилась в болото, начала кричать, но отец и не подумал меня вытаскивать. Предупредил: «Чем больше будешь дрыгать ногами, тем сильнее засосет». Я сразу успокоилась и благополучно выбралась. Никогда не забуду, как в Карелии встретили медведя и забрели на поляну, полную змей... До сих пор спасает папина «армейская» закалка. Когда в школе дразнили из-за полноты, всегда могла за себя постоять. Недаром в Италии взяла псевдоним Юлия Форте (в переводе — «сильная»), он созвучен моему внутреннему состоянию.
Я сообщила Клементе о смерти отца. Он сразу прислал авиабилет «Москва — Генуя», уговаривал: «Прилетай, поживи у меня, отдохни, я тебя не трону». К этому моменту мы не виделись около девяти месяцев. Феррара встречал в аэропорту с огромным букетом, но первое, что бросилось в глаза, — как чудовищно мой кавалер одет. Раньше совсем этого не замечала! Видимо, тогда воспринимала его просто как друга, а теперь взглянула иначе. К слову, муж оказался способным учеником и сегодня не хуже меня разбирается в моде.
Говорят, чтобы узнать человека, нужно съесть с ним пуд соли. Мне хватило трех чайных ложек. Я случайно положила в кружку Клемо вместо сахара соль — перепутала баночки. Он спокойно делал глоток за глотком. Перед тем как поставить его чашку в раковину, машинально хлебнула из нее:
— Боже мой, соль! Почему ничего не сказал?!
— Но ты делала чай с такой любовью!
После этого я всерьез задумалась о нашем совместном будущем. Осознала, что Клементе — именно тот мужчина, с которым хочу прожить жизнь. Пусть он на шестнадцать лет старше и ниже ростом, мне не столько с ним было хорошо, сколько без него — плохо.
Вскоре после моего возвращения в Москву Клемо впервые прилетел в Россию. Я показывала ему город. Храм Григория Неокесарийского на Полянке, где венчались родители Петра Первого, произвел на Клементе такое сильное впечатление, что он решил принять православие.
Следующие несколько лет без конца летали друг к другу, и в один из моих очередных визитов Клемо повез меня знакомить с родителями. Муж — третий из восьми детей богатого и властного неаполитанца. Отец владел сетью автозаправок, и Клемо с детства работал на одной из них. Когда вырос, вопреки воле родителя решил идти в армию. Попал в Геную и, отслужив, остался там, окончил судостроительный институт. В восьмидесятых принял участие в конкурсе желающих преподавать в начальной школе и выиграл его. Эта работа совсем не мешала владеть баром. Сегодня муж носит звание заслуженного учителя и имеет столь высокий авторитет, что с ним заключили бессрочный контракт, то есть его невозможно уволить!
Клементе привез меня к родителям под Неаполь, на красивую виллу с огромным садом, где растут лимонные и гранатовые деревья. Мама его давно болела, а Гуарино, отец Клемо, встретил нас в роскошном халате, с бокалом вина в руке. Смерил меня надменным взглядом: