Портрет
Все дело в шляпе
У Евгения Миронова много дел: десять лет он руководит Театром Наций, играет в спектаклях и снимается в кино, состоит в партии защитников животных и является членом попечительского совета фонда поддержки глухонемых, а теперь еще и выходит в открытый космос. В апреле в прокате появится картина «Время первых», в которой Миронов сыграл космонавта Алексея Леонова. О состоянии невесомости его расспросил Вадим Рутковский.
Протягивая руку, он представляется: Женя. Не Евгений Витальевич – такое обращение к нему, живому, открытому и подвижному, совсем не подходит. Жизнь Евгения Миронова проходит с космической скоростью – иначе было бы невозможно все успеть. Все – это съемки, общественная деятельность, игра на сцене и руководство махиной Театра Наций, с которым сотрудничают ведущие режиссеры – от Робера Лепажа (спектакль «Гамлет. Коллаж» с Мироновым в главной роли) и Роберта Уилсона («Сказки Пушкина») до Томаса Остермайера с его «Фрекен Жюли» и Эймунтаса Някрошюса с «Калигулой».
Наша встреча с Мироновым совпадает со съемкой, назначенной в Новом Пространстве театра. Только Женю не узнать: он лысый и теперь картавит.
Дело в том, что прямо сейчас актер участвует в съемках нового фильма Владимира Хотиненко «Меморандум Парвуса». Действие происходит в 1916 году: Ленину надо попасть в Россию и совершить там государственный переворот, он заключает договор с немецким революционером Александром Парвусом: Ленин обещает назначить его министром финансов и подписать сепаратистский мир с Германией.
– Чтобы не устраивать себе ад на съемках и не мучиться с гримом – накладку одну, накладку другую клеить так, чтобы 12 часов держалась, я побрился налысо и устроил себе ад в театре, – объясняет Миронов свое преображение. – Мне сделали парик, в котором я играю все спектакли, и каждый я раз панически боюсь, что он свалится.
Он признается, что не стал бы играть Ленина, жившего после 1917 года, потому что не может его оправдать. Он говорит, что как актеру ему иногда приходится быть мерзавцем. Кажется, чего проще – сыграть злодея, только Миронов придумывает истории всем своим персонажам. Его герой в «Охоте на пиранью» тоже был далек от идеала, но Женя придумал, что в детстве тот потерял отца и мать, получил дозу радиации, и теперь все его выходки – это месть миру за испорченные детство и юность.
– Когда-то мне предлагали роль Чикатило, – говорит Миронов. – Но там я не смог придумать ему оправдания.
– Как приятно, я сейчас усну, – говорит он гримеру и действительно чуть не засыпает. Потом он открывает глаза и продолжает, глядя из окна на сквер: – Смотрите, какой наш театр красивый отсюда. Хочу объединить это пространство, чтобы был единый театральный квартал. Вот эту стену нельзя сносить, это часть конюшни – тут же бывшая усадьба, но можно сделать вход, красоту немыслимую, внизу можно еще одну сцену соорудить, вверху – кафе, а там – летний кинотеатр…
Я уточняю, насколько долгосрочен его проект. Мне интересно, как в Миронове уживаются полярные личности, доктор Джекил и мистер Хайд: по сути, артист внутри него должен быть нацелен на творческий поиск, а менеджер – не забывать о рентабельности.
– Ой, ну вы что? Это мои мечты-мечты. Давнишние. Убрать всю эту помойку и гаражи. Но неужели нельзя мне хоть немного помечтать?