Дневник
Фестиваль 11 мая
Скандал, терпение и труд
69-й Каннский фестиваль вошел в историю причудливой программой и возмутительным для многих призовым раскладом. Причиной скандала стали вовсе не сюрреализм, каннибализм или секс-эскапады, украшавшие многие фильмы: современный мир возбуждают только политические выпады. Один из них – фильм Кена Лоуча «Я, Дэниэл Блейк» – удостоился «Золотой пальмовой ветви».
Бедность – не порок
В концептуальности бессменному арт-директору Каннского фестиваля Тьерри Фремо точно не откажешь. В 2016-м она проявилась не только в подборе фильмов, всегда вступающих в перекличку друг с другом. Жюри возглавлял Джордж Миллер, создатель легендарной анархической антиутопии «Безумный Макс», превратившей австралийского пацана по имени Мел Гибсон в суперзвезду. Последним же (внеконкурсным) фильмом официальной программы стал неторопливый экшен «Кровный отец», про живущего в трейлере бородача-татуировщика, отбивающего свою блудную дочурку от головорезов из наркокартеля, – с Гибсоном в заглавной роли. Все ради того, чтобы вердикт фестиваля Джордж и Мел огласили в обнимку. Возник непредсказуемо комический эффект: Гибсон – консерватор, католик, гомофоб и антисемит – выразил надежду, что каннское золото так же поможет его новому обладателю, как «Безумный Макс» когда-то помог ему. Золото досталось семидесятидевятилетнему патриарху британского реалистического кино Кену Лоучу – демократу и марксисту; вот разве что к Израилю Лоуч также непримирим из-за оккупации палестинских земель. Но в его фильме «Я, Дэниэл Блейк» почти ни слова о политике, заглавный герой – плотник предпенсионного возраста – даже компьютер в глаза не видел. Тем не менее после победы Лоуча в кулуарах поговаривали, что награда должна взбесить нынешнее «фашистское» правительство Великобритании (если, конечно, у Дэвида Кэмерона найдется время на просмотр). На церемонии, потрясая «Золотой пальмовой ветвью», Лоуч с совершенно юношеской страстью проклинал неолиберализм, приведший наш мир к катастрофе, и требовал вспомнить, что другой мир возможен, не уточняя, правда, где. Не иронизировать над его пылкой речью сложно: представьте публику самого недемократичного, кичащегося роскошью фестиваля – что ей до бедных голодающих граждан богатой страны? Это же даже не африканские дети (слезами и трупами которых был полон наивный, нелепый, но этим как раз подкупающий фильм Шона Пенна «Последнее лицо», снятая «под Терренса Малика» история любви белокожих энтузиастов-благотворителей на фоне утопающего в крови гражданских войн континента). Но если верить фильму Лоуча, простым британцам приходится ненамного легче. Врачи запрещают Дэниэлу Блейку работать из-за проблем с сердцем, а на пенсию государство расщедриться не спешит, подвергая пожилого человека унизительным скитаниям по кругам бюрократического ада (правда, одна из главных проблем Блейка – в неспособности заполнить компьютерную анкету, он, дескать, привык к бумаге и ручке, так что я бы не стал преувеличивать жестокость английских социальных служб).
И вот уже Блейк вынужден распродавать мебель – иначе есть риск потерять и лицо, и сознание от голода, что едва не случается с его новой соседкой, безработной матерью двоих детей разного цвета кожи. Безусловно, у фильма очень сильный зрительский потенциал – Лоуч отличный рассказчик, бытовая история держит в напряжении не хуже голливудских блокбастеров, в толпах каннских синефилов вокруг «Блейка» звучит только «тре бьен». Дело еще и в том, что Лоуч – чуть ли не единственный большой режиссер современности, возвышающий голос в защиту униженных и оскорбленных, – искренний популист, который снимает со своих героев (и потенциальных зрителей) любую ответственность за беды и неурядицы. По Лоучу, во всем виновато несправедливое государство: оно доводит простых работяг до сердечного приступа и вынуждает несчастных женщин красть в супермаркетах и идти в проститутки. Удобная точка зрения, уверен, что и многие российские граждане ее разделяют. Жюри солидаризовалось с народом и вручило старику вторую «Пальму» – первую Лоуч получил