«Большинство и не хочет работать»
Популярного психотерапевта и телеведущего Андрея Курпатова считают техноскептиком, но сейчас он работает над созданием ИИ-психотерапевта. Курпатов и редакционный директор «Правил жизни» Сергей Минаев обсудили ближайшее будущее и пришли к выводу, что главная проблема с искусственным интеллектом – это состояние интеллекта естественного.
Сергей Минаев: Я читал, что вы делаете ИИ-психотеравта.
Андрей Курпатов: Да, мы используем генеративные модели, которые позволяют имитировать человеческое существо, и обучаем его на массиве данных по психологии. Основное преимущество таких моделей в том, что их можно дообучить на разных данных, и после этого они могут помогать, например, журналистам, или позволят создать маркетинговый контент. Наша задача – сделать так, чтобы эта лингвистическая модель могла оказывать психотерапевтическую помощь. Понятно, что пока диагноз того или иного психического расстройства может поставить только специалист. Но консультировать – объяснить пациенту, что с ним происходит, в чем причина его стояния, как и какие психотерапевтические техники следует применять, – все это может уже существующий ChatGPT, нужно лишь правильно задавать ему вопросы. Эксперименты показывают, что он в целом уже лучше справляется с этими задачами, чем средний руки психолог, – хотя бы потому, что учитывает большее количество сценариев.
Сергей: Вас не пугает эта история? Мой любимый пример – весь прошлый год журналисты немецкой газеты Die Welt писали очень много про ChatGPT, рассказывали, какое прекрасное будущее нас теперь ждет. А в июне этого года половину редакции там просто уволили. Люди аплодировали собственной смерти.
Андрей: Вопрос поставлен правильно. Но что делать, если действительно средний профессиональный уровень журналистов сильно упал? В других отраслях происходит тоже самое. Это касается и психотерапевтов, и медицины в целом. Отчасти просто потому, что ни один профессионал просто физически не может уследить за всеми изменениями даже в какой-то узкой области знаний, не говоря уже о системном подходе. Так что уже сейчас экспериментальные языковые модели Google ставят диагнозы соматических заболеваний лучше, чем люди-врачи. Никто не говорит о том, что врачей нужно заменить на ИИ. Но не развивать ИИ, если он потенциально сможет лучше человека оказывать помощь пациентам, было бы по меньшей мере странно.
Сергей: И вот по всему миру высвобождается огромное количество низкоквалифицированных, некомпетентных, совершенно ненужных людей. Раньше человек продавал сим-карты в салоне связи, теперь их продает робот. Раньше человек что-то собирал на заводе, теперь собирает робот. Что с этими людьми делать?
Андрей: Проблема в том, что большинство людей уже и не хочет работать – не видят в этом внутреннего, важного лично для них смысла. Есть общемировая статистика: увлечены своей работой лишь 21% сотрудников. Можно сказать, что это своего рода пассионарии. С другой стороны, оставшиеся 79% воспринимают работу как бремя.
Сергей: Но они же все равно должны что-то есть, где-то жить, лечиться. Где они будут брать деньги на еду?
Андрей: Объективно говоря, области, в которых без человека будет не обойтись еще достаточно долго, обширны. Вся существующая инфраструктура (дороги, жилье, коммуникации, транспорт и т. д.), пока не будут созданы принципиально новые технологии, будет требовать постоянного человеческого участия. Условно говоря, сделать ремонт в вашей квартире роботы еще долго не смогут. Такой работы предостаточно. Другое дело, захочет ли уволенный копирайтер этим заниматься? И сможет ли? У нас очевидная проблема с человеческим капиталом: люди теряют способность общаться, а следовательно, и работать в команде, им все труднее принимать осознанные, выверенные, продуманные решения.
Сергей: Можно на YouTube посмотреть интервью со школьниками 1990-х, на открытии Макдоналдса, например. Хорошая речь, впечатление такое, что это взрослые, образованные люди, хотя им лет по 14–15.
Андрей: Да, вы совершенно правы. Мы просто не можем оценить эту деградацию, потому что буквально находимся в ней. Сколько я уже об этом говорил прежде, несмотря на то что меня ругают – мол, я против новых технологий. Неправда, я не против, я занимаюсь ИИ, большими данными и т. д. Но для большинства людей цифра – это не интеллектуальная работа, а время, выброшенное в никуда: они просто скроллят новостную ленту, превращая свой мозг в труху. Сейчас среднее время в соцсетях, за чтением новостей – 11 часов в день. А думать когда? Потребление информации – это не мышление, а программирование мозга. Когда с другими людьми общаться? С семьей время проводить?
Сергей: То есть разрушается социальная ткань общества.
Андрей: Да, разрушаются социальные институты. А разрушение институтов, в свою очередь, разрушает человека, потому что без этих институтов ты перестаешь понимать, кто ты. Идентичность, духовная жизнь, экономическое поведение – все это формируется социальными институтами. Если попросить человека как-то себя определить, он начнет перечислять: я мужчина, я врач, я отец – и так далее. Через эти институты – «быть мужчиной», «быть врачом», «быть отцом» – и определяется наша принадлежность к социальной общности. Сейчас человек постепенно перестает себя таким образом идентифицировать, но другого-то способа нет.
Сергей: Еще про труд. Месяц назад мы снимали большой исторический проект, 45 камер. Потом отмечали это с группой. Я говорю: «А ведь, наверное, через год можно будет снять в две камеры с нарисованным ведущим?» Скоро любого кумира, селебрити, лидера мнений можно будет сделать рисованным. Какая разница, чьи сторис лайкать – нарисованной певицы или настоящей?
Андрей: И они будут более успешны.
Сергей: Вас это не пугает? Вот эта картина, что мы с вами нарисовали: есть ИИ, который создает продукты интеллектуального труда – книги, кино, который занимается медициной, наукой, техникой. Есть небольшая прослойка людей, обслуживающих этот ИИ. И огромная масса людей, которые ни для чего не нужны и постоянно подключены онлайн вот к этой фальшивой реальности, просто чтобы их куда-то деть.
Андрей: Тут необходимо исходить не из отдельных случаев, а из больших цифр. Еще каких-то полтора века назад образованных людей было совсем мало. Все мои прабабки, например, были неграмотными. А сейчас в каком-то смысле у нас перепроизводство людей с высшим образованием – впервые в человеческой истории. Почему мы при этом деградируем? Сначала доступ к информации показал статистический рост интеллекта, но с 90-х годов прошлого века ситуация изменилась: средний уровень IQ стал неуклонно падать – по 0,2– 0,5 единицы в год. Медиа стали производить огромные объемы развлекательного контента, агрессивно конкурируя друг с другом за внимание пользователей. Причем эта конкуренция идет, так скажем, по нижней планке: кто глупее, грубее, примитивнее, того и смотрят, а этот контент программирует сознание. Не исключено, что это кончится образованием высокотехнологичных цивилизационных анклавов, окруженных высокими стенами, а за ними – поселения новых дикарей.