Без границ
Софье Лебедевой подвластны любые роли, она об этом хорошо знает и не скромничает на этот счет. К 28 годам у нее есть опыт работы как в крупных российских проектах, так и международных. А сейчас в онлайн-кинотеатре Okko идет сериал «1703», и героиню Сони забыть вряд ли удастся…
Соня, расскажи, что особенного ты увидела в сериале «1703», когда соглашалась сниматься?
Этот проект действительно абсолютно уникальный, ни на что непохожий. Я ощущаю «1703» как какую-то отдельную вселенную, созданную очень талантливыми авторами. Интересный жанр: с одной стороны, это комедия, с другой — детектив, притча, абсурд, фэнтези, здесь же нуарные герои, при этом это магический реализм. То есть это всё как котел с зельем, где всего понамешано, но при этом очень выверенно, одаренно и осознанно. Потрясающий жанр! Там классный юмор — мне кажется, многие из этих шуток станут афоризмами. Юмор достаточно жесткий, пару раз, когда я читала сценарий, думала: «Вау... это на грани!» Но при этом шутки уместны, как и жесткий сарказм. Вообще этот проект я бы назвала смелым, откровенным, честным, дерзким, хлестким и очень красивым. У нас был потрясающий оператор, Никита Городниченко, каждый кадр как живопись. Замечательный актерский состав, очень классная съемочная команда, самобытный и одаренный режиссер Сергей Сенцов. Изначально продюсеры с огромным трепетом относились к этому проекту и очень в него верили, чувствовали, что этот сериал — настоящий самородок. В общем, все части пазла сложились.
Чем он отличается от проектов, в которых ты снималась прежде?
Я бы сказала, что он отличается языком и способами повествования. На первый взгляд все наши герои — обычные люди из Питера, которые живут своей жизнью, работают на своей работе. В то же время они все архетипы. То есть каждая сцена, с одной стороны, бытовая ситуация, узнаваемая, а с другой — это метафора, это образ. Ситуации, которые прописывает сценарист, не бытовые на самом деле, там есть что-то абсурдистское от Эжена Ионеско, которого я очень люблю. Там есть моменты, которые в голове не укладываются, ты смотришь: боже, как это?! Вот этот момент абсурдности, выход за грани привычного, допустимого, и это прекрасно. Такой актерский челлендж тоже.
Твоя героиня Маша — такая девушка-доминатрикс, даже иногда волнуешься за главного героя, ее жениха Вадика.
(Смеется.) Да... Маша — она такая. Мне безумно импонируют ее сила, мощь, ее азарт и уверенность в себе. Я изучала для роли мифологических персонажей в мировой культуре и влияние женской энергии разрушения. Вообще я для каждой роли нахожу какой-то образ из литературы, из истории, глубинно его изучаю, тем самым развиваю себя внутренне и подключаюсь к каким-то более глобальным культурологическим контекстам, к более обширным образам.
Например?
Однажды мы делали спектакль, где моя героиня была танцовщицей гоу-гоу. Чтобы всё прочувствовать в этом направлении, я нанялась на одну ночь в клуб в качестве девушки гоу-гоу. Я была в закрытом костюме, конечно.
Но танец на барной стойке — это очень интересный опыт, который много дал для того, чтобы мой персонаж в спектакле сложился. Для первого сезона «Последнего министра» я спрашивала друзей, есть ли у них какие-то знакомые девушки, которые на первый взгляд кажутся такими серыми мышками, но с большим внутренним потенциалом, амбициями. И меня друзья свели с такими девушками, «амбициозными мышками», я с ними со всеми встречалась, мы пили кофе, и я записывала на диктофон наши встречи. А потом, опираясь на их истории, на их внутренний мир, делала Соню Скворцову.
Даже так!
(Улыбается.) Да. Для второго сезона «Последнего министра» для вдохновения я брала вселенную Гоголя, особенно произведение «Портрет», где человек отдает свою душу и свой талант за материальные блага. Для роли в «МакМафии» я вдохновлялась и изучала рассказы Варлама Шаламова про то, что человек даже в самых жестких обстоятельствах может всё, может выжить и сохранить себя. Для каждой роли у меня есть такой отсек или даже целый мир, в который я погружаюсь, чтобы создать персонажа, и это для меня лично большой внутренний рост.
Если возвращаться к Маше из «1703», тебе такая форма поведения — доминирующая — близка в отношениях?
Во мне есть разные стороны и грани, мне нравится изучать их в себе и экспериментировать. Вот недавно виделась с одним другом-продюсером, он посмотрел «1703», говорит: «Сонь, в тебе и это есть? Ты можешь быть такой? Ты из себя играла?» Конечно, а по-другому то и не сыграешь, так что во мне это есть, и не только это, продолжение следует. Я бы сказала, что во мне есть всё. Вообще в каждом из нас есть всё, надо просто не бояться открывать это.
Заинтриговала. Ты как-то сказала, что в твоей жизни есть место случайностям. Какая самая судьбоносная? Ты вообще веришь в судьбу и в то, что всё уже предопределено?
Конечно, да. В этом нет никакого сомнения. Моя жизнь состоит из случайностей. Но чтобы они произошли, было затрачено очень много усилий и был огромный подготовительный период к этим случайностям, чтобы всё вокруг им способствовало. То есть это не просто ты сидишь на диване и — «о удача!» — тебя утвердили в голливудский проект. Конечно, это не так происходит. Ты упорно трудишься, работаешь, делаешь всё, что от тебя зависит, — и эта случайность происходит. Вот такая неслучайная случайность. (Улыбается.) Самая судьбоносная? Конечно, это поступление в Школу-студию МХАТ. Мне было 15, и я поступала во все театральные вузы Москвы, проходила туры, параллельно готовилась поступать в МГУ, и уже на третьем туре в Школе-студии мне по секрету сказали, что во мне заинтересованы и хотят меня брать. Затем произошел конкурс — самый последний этап отбора, — когда лучшие из лучших соревнуются, и вот после этого мое имя не назвали. Я не поступила. Жизнь будто разрушилась, моя мечта была поставлена на паузу. На следующий день после огромной истерики и упаднического настроения я поехала с документами во ВГИК на третий тур, и вдруг раздался звонок. Мне позвонил Игорь Яковлевич Золотовицкий, который смотрел меня в Школе-студии: «Соня, ты где? У тебя документы с собой? Приезжай скорее, ты принята!» Я спрашиваю: «Игорь Яковлевич, это какой-то пранк, розыгрыш?» Сломя голову я влетела в Школу-студию, ничего не соображая. Стоят два моих мастера, и они друг друга спрашивают: «Ну что, берем Соньку?» — «Берем!» Мне потом рассказали, что изначально взяли девочку моего типажа, но она по каким-то неведомым причинам забрала свои документы и ушла в Щепку, освободив место, и мастера взяли меня. Это, конечно, какое-то провидение, которое открыло мне дверь в актерскую профессию.