Владимир Лифшиц
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ
1.
Имя этого поэта вам почти наверняка ни о чём не говорит, хотя вы наверняка знаете одну его песню, одно стихотворение и одного ближайшего родственника. Владимир Лифшиц написал для «Карнавальной ночи» песни «Пять минут» и «Таня-Танечка», его стихотворение «Квадраты» широко ходило в самиздате и нравилось Ахматовой (недавно нашлась плёнка, на которой они читают стихи друг другу), а его сын Лев Лосев — один из самых известных русских поэтов, друг и биограф Бродского, которого сам Бродский всегда считал бесспорным литературным и нравственным авторитетом. Лосев взял литературный псевдоним именно потому, что не хотел опираться на литературную известность отца: по документам он всю свою советскую жизнь оставался Лифшицем. Это не помешало ему ни окончить отделение журналистики филфака ЛГУ, ни трудоустроиться в «Костёр» литературным редактором.
К творчеству и биографии этого поэта я обращаюсь сейчас именно потому, что они дают ответ на самые мучительные русские вопросы современности, а именно — как жить в бесчеловечное время, оставаться на легальном положении и притом сохранить себя. Лифшица в кругу коллег с полным основанием считали человеком большого личного мужества и безупречной репутации. Он подвергался проработкам в годы борьбы с «космополитизмом», никогда не имел громкой эстрадной славы и больших тиражей, наиболее известные свои тексты опубликовал либо под литературной маской Джеймса Клиффорда, либо под «прутковским» псевдонимом Евгения Сазонова, под каковым в «Литературной газете» печаталась ироническая либо пародийная лирика. Тем не менее он выжил и состоялся — благодаря пяти безупречным решениям, которые принимал, может быть, интуитивно, но мы ведь чаще всего совершаем правильные поступки бессознательно, не подключая рацио. Мир-то ведь не совсем рационален, и действовать в нём надо не по рассудку и не ради выгоды, а подчиняясь тайному внутреннему голосу.
Внешняя канва жизни Лифшица (1913–1978) по советским меркам довольно бессобытийна: он родился в Харькове, в школе учился в Москве, жил в Ленинграде, печатался с 1934 года, дружил с Вадимом Шефнером, Александром Гитовичем и Анатолием Чивилихиным — они образовали так называемое «Асторийское братство», потому что в декабре 1943 года они встретились в одном из номеров «Астории» и подписали декларацию: «Наша дружба, подвергавшаяся гонениям в предвоенные годы, оказалась одной из тех сил, которые помогли нам в труднейшие дни войны и блокады служить своему Отечеству. Наши творческие принципы продолжают быть простыми и ясными: писать правду (“Не лги самому себе, и ты не будешь лгать другим”)». В 1948 году Лифшица подвергли критическому разгрому, он переехал в Москву (с новой женой, книжным графиком Ириной Кичановой, — сохранив хорошие отношения с первой, детским поэтом Асей Генкиной, и сыном от первого брака Лёвой, которого друзья звали Лёшей). В Москве затаился, оригинальных стихов не печатал, ушёл в детскую поэзию и драматургию. В шестидесятые публиковал литературные пародии, выпустил несколько книг лирики, продолжал писать для театра, сочинял песни для кино, успел выпустить «Избранное». В июле 1964 года в «Нашем современнике» опубликовал подборку стихотворений английского поэта Джеймса Клиффорда, погибшего в 1944 году под Дувром (сначала пара стихов появилась в батумской городской газете, которую редактировал приятель Лифшица); собственно, к 60-летию публикации и 50-летию её разоблачения я и пишу эти заметки. Лифшиц признался в своём авторстве, только включая 23 стихотворения Клиффорда в свой итоговый сборник. В реальность Клиффорда поверили многие, в том числе весьма квалифицированные читатели — например, Виктор Астафьев. К сожалению, именно в этих стихах, приписанных 23-летнему британцу, слышим мы настоящий поэтический голос Лифшица, который о своём военном опыте мог рассказать только от чужого имени. А опыт этот был значителен: не подлежа призыву по зрению, он пошёл в ополчение, воевал в стрелковом батальоне на Ленинградском фронте, демобилизован в сорок четвёртом по ранению, тогда же удостоен ордена Отечественной войны второй степени.
Сами посудите, мог ли автор опубликовать что-либо подобное от своего имени:
Ах, как нам было весело,
Когда швырять нас начало!
Жизнь ничего не весила,
Смерть ничего не значила.
Нас оставалось пятеро
В промозглом блиндаже.
Командованье спятило
И драпало уже.
Мы из консервной банки
По кругу пили виски,
Уничтожали бланки,
Приказы, карты, списки,
И, отдалённый слыша бой,
Я — жалкий раб господень —
Впервые был самим собой,
Впервые был свободен!
Я был свободен, видит бог,
От всех сомнений и тревог,
Меня поймавших в сети.
Я был свободен, чёрт возьми,
От вашей суетной возни
И от всего на свете!..
Я позабуду мокрый лес,
И тот рассвет, — он был белес, —
И как средь призрачных стволов
Текло людское месиво,
Но не забуду никогда,
Как мы срывали провода,
Как в блиндаже приказы жгли,
Как всё крушили, что могли,
И как нам было весело!
Это стихотворение — «Наступление в Арденнах» — я читал, помнится, Маше, очень красивой дочери Льва Лосева, с которой однажды обедал в Нью-Йорке. В лёгком подпитии я начинал обычно читать любимые стихи — большей частью чужие, — а настроение у меня было как раз такое, несколько отчаянное, и эти стихи его лучше всего выражали. Ей очень понравилось:
— Кто это?
— Твой дед! И представь, он напечатал это при жизни!
Вероятно, это был мой единственный шанс произвести на неё впечатление.
Между прочим, это и в наши дни прекрасный способ опубликовать крамолу: у меня был целый цикл «Невольные переводы», когда я публиковал якобы Франсуа Вийона или великого поэта-антифашиста Эриха Кестнера, и думаю, что они бы не обиделись. (Все эти переводы собраны, а мистификации раскрыты в моей книжке «Новый Браунинг».) Пойди проверь всю зарубежную литературу! Именно под именем Клиффорда Лифшиц умудрился опубликовать «Квадраты» — один из самых популярных текстов советской подпольной поэзии; подпольной — потому что ходили они главным образом в самиздате. На них сочинили множество песен (самую известную — уже в 2009 году Михаил Борзыкин), цитатами из них перекликались, как паролями: