Патриотизм «подлинный» и «показной»
Некогда мы гордились тем, что считали себя самой читающей страной. Действительно, отскреби любого бомжа, и он воспроизведёт заученные ещё в школе строки: «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…» А на самом деле?
А на самом деле речь
не шла о глубоком освоении текстов нашего национального гения. Народ вписывался в миф под названием Пушкин, что иронично отметил в своих дневниках основатель заповедника «Пушкиногорье» Семён Гейченко: «Сегодня был день рождения А. С. Пушкина. Продано 45 ящиков портвейна и три сборника Пушкина».
В начале 90-х я оказался в летнем лагере. В нашем пионерском детстве отряды маршировали по лагерю, скандируя речовки:
— Кто шагает дружно в ряд?
Юных ленинцев отряд.
Или:
— Да здравствует наука, да здравствует прогресс.
И мудрая политика ЦК КПСС!
Но время переломилось, и мимо нашего корпуса гордо шествует отряд десятилетних детей во главе с вожатым.
Вожатый:
— Гоп-стоп.
Дети:
— Мы подошли из-за угла.
Гоп-стоп.
Ты много на себя взяла.
<…>
Гоп-стоп.
У нас пощады не проси.
Гоп-стоп.
И на луну не голоси.
Едва ли ироничный Александр Розенбаум, написавший эту весёлую стилизацию, предполагал, что под неё будут маршировать десятилетние дети.
Останавливаю «вожатого-новатора»: «Ты что, с ума сошёл? Что за тексты с детьми воспроизводишь?» Он смотрит на меня с сожалением, как на реликт коммунистической эпохи: «А что такого, детям нравится».
Таким образом, вместо того, чтобы поднимать детей до высот культуры, этот горе-воспитатель опускается до её опошления. Прошли десятилетия, и сегодня мы, казалось, должны быть довольны тем, что русская классика в полный голос зазвучала даже в рекламе одного из банков. Увы, но и здесь мы имеем дело не с истиной, а её перевёртышем.
Судите сами. Согласно рекламе, если бы в XIX веке функционировал этот банк, Герасиму не пришлось бы топить бедную собачку, Татьяна благополучно вышла бы замуж за Онегина, Софья — за Чацкого, Раскольников не убил бы старуху, Чичиков не пустился в авантюру, связанную со скупкой мёртвых душ, и, наконец, бесприданница Лариса Огудалова осталась бы жива.