Станислав Кувалдин: Выстрел века. 140 лет покушению Веры Засулич
140 лет назад революционерка Вера Засулич попыталась убить генерал-губернатора Санкт-Петербурга Федора Трепова. Станислав Кувалдин рассказал «Снобу», как ее неудачное покушение сделало политический терроризм оправданным в глазах российского общества
5 февраля 1878 года (по новому стилю) Вера Засулич, пришедшая под видом подательницы прошения в приемную петербургского градоначальника Федора Трепова, выстрелила в него, благодаря чему и вошла в историю. По мнению, особенно популярному в последнее время, покушение и судебный процесс Засулич, где присяжные оправдали террористку, стали тем поворотным пунктом, которые сделали революционный терроризм легитимным в глазах русского общества. А значит, согласно предложенной логике, именно отчаянный шаг террористки-одиночки открыл ту воронку, в которую засосало Россию в 1917 году.
Когда Засулич входила в приемную Трепова, у нее уже был опыт участия в конспиративной деятельности и столкновений с силовыми органами государства. Это и определило ее решимость
Почему эта логика так популярна именно сегодня, объяснить нетрудно. Именно потому, что в наши дни слова «жандармы» и «процессы над революционерами» употребляются почти без иронии по поводу деятельности Центра «Э» или отчетов ФСБ о раскрытии очередной конспиративной группы, обстоятельства дела Веры Засулич и судебного процесса, приведшего к ее оправданию, заслуживают особого разбора. Узнаваемость деталей, в которых была разыграна эта драма, помогает понять мотивы поступков каждого из ее героев.
Девушка с модными взглядами
В 1878 году существование в России своей полуподпольной среды революционеров и объединений молодежи, стремящейся переустроить общество по модным социалистическим принципам, ни для кого не было секретом. Эта среда уже переживала эволюционные скачки и рождала яркие явления, заставлявшие говорить о себе Россию и мир. Уже был написан роман Достоевского «Бесы», созданный на основе дела Нечаева. Уже затих порыв «хождения в народ» прогрессивно настроенной, но наивной молодежи, кончившийся разочарованием и массовыми судебными процессами. Государство — его чиновники, полиция и спецслужбы — искало способы справиться с этим явлением. Решение казалось очевидным: выявлять, преследовать и карать, но применение таких приемов редко оказывается выверенным и направленным лишь на тех, кто действительно представляет опасность. Когда Вера Засулич входила в приемную Трепова, у нее уже был опыт участия в конспиративной деятельности и столкновений с силовыми органами государства. Это и определило ее решимость.
Путь Засулич в среду молодежи, увлекающейся социалистическими идеями, был не особенно оригинальным: начитанная девушка из обедневшей дворянской семьи, воспитывавшаяся теткой, а позже обучавшаяся в пансионе и получившая диплом учителя, — нигде не укорененный, но стремящийся овладеть новыми знаниями человек. Именно такие люди попадали в среду первых русских социалистов. Сама Засулич в поздних воспоминаниях описывала разговоры и настроения той среды, куда она попала в конце 1860-х годов, с мягким юмором:
«Один рыжий юноша, напр., с жаром ораторствует перед группой человек из 10:
— Тогда все будут свободны, — ни над кем никакой не будет власти. Всякий будет брать, сколько ему нужно, и трудиться бескорыстно.
— А если кто не захочет, как с ним быть? — задаст вопрос один юный скептик.
На нервном лице оратора выражается искреннейшее огорчение. Он задумывается на минуту.
— Мы упросим его, — говорит он, наконец, — мы ему скажем: друг мой, трудись, это так необходимо, мы будем умолять его, и он начнет трудиться».
Сейчас это может показаться издевательством — обычно такими же или чуть более грубыми словами принято описывать неприспособленность к миру и никчемность современных хипстеров. С одной лишь разницей, что для Засулич такая наивность неизмеримо ценнее, чем признание и принятие существующих порядков.
Именно власть сделала из Засулич революционерку, закрепив этот статус заключением и высылкой
Засулич могла бы стать второстепенным персонажем «Бесов»: в 1869 году она столкнулась с Нечаевым и попала под его обаяние (впрочем, ответив отказом на признание в любви — такие признания Нечаев дежурно делал для привлечения в «организацию» ценных женских кадров). Как позже откровенно объясняла Засулич, происхождение Нечаева из семьи мастерового играло серьезную роль в его репутации: