Защитники команды «Локомотив»
«Кем и когда проклято это место? Почему в этом строгом квадрате, обрамленном рядами колючки, в декабре еще нет снега?» – вспомнил Дмитрий Михайлович, глядя на зеленый огонь выходного светофора через бельмо мелкого дождя. В конце 80-х, когда он только поехал помощником, декабрь был декабрем – снежные передувы на путях, изредка – ледяные пробки в пневмосистеме, коль зазевался с продувкой... Но сейчас, в декабре 2011-го, залитые осерненной редукторной смазкой, сдобренные остатками квелых листьев и водой пути Красного Лимана превратились в склизкую рыбью кожу, а ему предстояло на этой склизкой коже взять с места тяжелый грузовой поезд.
Восемь осей советского электровоза против нескольких тысяч тонн окатышей. Поневоле вспомнишь строки недавно прочитанной Михалычем повести Константина Воробьёва, напечатанной под закат Союза. Не в чести после войны были такие произведения – все, что не укладывалось в идеологию строительства коммунизма, срезалось опасной бритвой. «Зато, – думал Михалыч, – электровозы делали на века – сколько лет в следующем году нашей «Маше», сорок? А бегает исправно, хоть ее и гоняют в хвост и в гриву. Довезла в Лиман – довезет и обратно в Купянск».
Потихоньку выползаем с бокового пути. Машинист не щелкает собачкой осторожно, как молодой: от этого броски тока плавней не станут, двигает рукой уверенно. Просто не лезем на рожон, песок понемногу, ток понемногу, вытянем хвост, там и легче станет – перегон до Форпостной прямой, как стрела, и рельсы на перегоне чище. Надо лишь успеть разогнаться на пробу тормозов, а дальше проще будет. С легким воем дышат жалюзи вентиляторов, с воздухом втягивая ведра воды, из-под кузова им вторят редукторы. Главный бас хора – трансформатор – пока молчит, до Святогорска постоянный ток.
Справа показалась заложенная кирпичом старая путейская казарма – и как раз подошла скорость. Сняв маленькой рукояткой шунты, Дмитрий Михайлович вдавил кнопку на большой и перешел на «параллель». В глубинах высоковольтной грохнули мостовые контакторы, амперметр, дремавший где-то на полутора сотнях, живо показал солидные цифры. На постоянном токе с ВЛ82М не сравнится никто из старой гвардии – куда уж одногодку ВЛ11, почему-то пошедшему в серию со старыми слабыми двигателями от «десятки». Но сейчас могучие двигатели подвели.
Михалыч почти выбрал реостат, когда за спиной словно разорвалась граната, и на пульте загорелась лампа «БВ-КВЦ». Ток пропал. Вот она, всепроникающая сырость дождливой зимы! Двигатели набрали влаги и не выдержали двух киловольт на брата. Ладно, задняя секция тянет, набираем еще немного, для верности палец под писец скоростемера, чтоб гарантированно нарисовались 50 км/ч, сброс и проба… Поезд послушно замедлился, довольно быстро отпустил, выжидаем время – и можно ехать дальше.
Сработавший БВ – быстродействующий выключатель – давно включен, побежала по зубцам собачка контроллера, вновь загудели редукторы. Сериес-параллельное пройдено успешно, пора снова выбрать параллельное, но осторожно. Переход! А теперь по одной… Щелк… Щелк… Щелк… 32… 33… В прошлый раз выбило почти в самом конце, на 36-й или 37-й, так что не будем наглеть, оставим пока 33-ю, а там, глядишь, и изоляция под током подсохнет. Реостат на «Маше» спалить невозможно: под ним два вентилятора, пусть воют, а у нас впереди Святогорск, съезд с харьковского направления на Купянск и переход на переменный ток.
В защите нуждается все – и суверенитет государства, и квартирная электропроводка. Брешь в суверенитете оборачивается в лучшем случае «догоном и перегоном», судорожными попытками импортозамещения, а несрабатывание защиты в квартирном щитке – пожаром, иногда съедающим несколько квартир. Локомотив – где-то посередине. Мало ток выработать или снять с контактной сети – надо еще защитить сеть и сам локомотив от разрушительного действия тока короткого замыкания, если что-то произошло с оборудованием. Поэтому помимо тяговых двигателей, аппаратов регулирования и, если это электровоз, токоприемников на борту есть масса аппаратов защиты.
Путь тока на электровозе начинается с токоприемника. Кто-то из читателей спросит: почему речь все время об электровозах? Тепловозы – отдельный мир, им будет посвящена не одна статья, но для начала – основной вид тяги железных дорог России. В следующей статье цикла будет рассказано о ходовой части локомотивов, а потом будет статья и о тепловозах, но сегодня – преимущественно об электровозах, а также об одинаково устроенных аппаратах – например, реле боксования.
Итак, токоприемники, они же ТП. Обыватель привык их называть «дуга» или «рога», в крайнем случае – «пантограф». ТП в виде дуги (бугель), и правда, широко применялся, особенно на трамваях, и применяется сейчас в городах с плохой контактной сетью – фото 1 на рисунке. Но на железнодорожной технике применяются разновидности пантографа. Обычный пантограф (2) состоит из четырех рам – двух верхних и двух нижних, у полупантографа (3) вместо нижних рам одиночные штанги, а у асимметричного полупантографа (4) вообще отсутствует одна сторона. Контактные накладки полоза у старых токоприемников сделаны либо из меди, либо из графита, у трамваев – из алюминия, а у современных асимметричных, как правило, металлокерамические.