Безумству храбрых
Ювелирно-часовой департамент Louis Vuitton с гордостью представляет новую коллекцию под названием Conquêtes, что переводится как «завоевания». Откуда у бренда взялся такой мощный боевой дух, как появилась его знаменитая монограмма и почему Louis Vuitton раз за разом посвящает ей ювелирные коллекции, разбираемся вместе
Мода нынче логоцентрична, если можно так выразиться. Ювелирную индустрию увлечение логотипами долгое время обходило стороной в силу вполне очевидных причин: у большинства старых Домов есть знаковые темы, лейтмотивы, их ни с какими другими не перепутаешь. О важности лого никто не задумывался до тех пор, пока в 2001 году ювелирную линию не запустил Louis Vuitton. «Неплохой способ отпраздновать начало тысячелетия», — посмеивается Хамди Чатти, вице-президент ювелирно-часового направления бренда. И все же это очень поздно, если сравнивать со старожилами. По меркам большинства европейских домов в ювелирном деле Louis Vuitton, можно сказать, новичок. А новичкам везет. И правилам — писаным или неписаным — они не подчиняются. Две самые известные на сегодняшний день коллекции украшений марки выстроены вокруг монограммы бренда. Acte V — The Escape 2015 года отвечала, собственно, за букву V, как понятно из названия. Это было чистое ар-деко, со строгой геометрией и лаконичными линиями, эдакий эквивалент в ювелирном искусстве архитектурного направления «стримлайн». Если не побег, то точно путешествие во времени. Blossom, вышедшая годом позже, таких амбициозных целей не ставила: коллекция посвящалась самому (извините за выражение, но по-другому тут не скажешь) милому элементу монограммы Louis Vuitton — четырехлистнику. Украшения получились очень нежные, аккуратные, и да: возмутительно милые. В рекламных кампаниях бренда тогда участвовала Мишель Уильямс, что удесятерило эффект. Но это так, к слову. Дело тут вот в чем: в мире монограмма Louis Vuitton по узнаваемости сравнится разве что с логотипом NASA — если в космос когда-нибудь отправится очередной шаттл с образцами человеческой культуры, то его обшивку точно стоило бы отделать буквами LV. Помнится, у бренда была рекламная кампания с Саскией де Брау, где на главной фотографии Саския брутально ухмылялась в боксерских перчатках с монограммой Louis Vuitton, а на шее у нее висела сумка-тоут с той же монограммой. На следующем кадре Саския колотила огромную боксерскую грушу, которая была подвешена почему-то в чемодане… да, с монограммой Louis Vuitton. Груша тоже. Эта кампания исчерпывающе объясняет, что буквы LV и четырехлистники значат для Дома. За остальными вопросами — к Жоржу Виттону, сыну и наследнику основателя бренда, Луи. Львиную долю рабочего времени оба посвящали тому, чтобы сделать чемоданы Louis Vuitton максимально заметными. Посудите сами: во второй половине XIX века багаж всех пассажиров поезда, прибывшего, к примеру, на Северный вокзал Парижа из Лилля, выглядел одинаково. Как темные сундуки, испачканные в дорожной пыли. То еще удовольствие для носильщиков, выискивать нужный среди сотни таких же. Багаж постоянно путали, и это всех, прямо скажем, бесило. Луи Виттон решил проблему просто: стал разрисовывать чемоданы клиентов монограммами, полосками, инициалами, гербами — чем угодно, по желанию.