Цена нестабильности
В мире нарастает торгово-тарифное и санкционное противостояние, разрушаются устоявшиеся экономические связи. Но участники рынка сегодня недооценивают риски нестабильности
Вдолгосрочной перспективе спрос на нефть останется устойчивым. Хотя ожидается, что доля нефти в мировом энергобалансе снизится с текущих 34 до 30% к 2040 году, спрос на нее за этот период, учитывая рост физических объемов потребления на глобальном энергетическом рынке, увеличится не менее чем на 10%, а мировое потребление первичных ресурсов достигнет 340–400 млн баррелей нефтяного эквивалента в сутки.
Фундаментальные факторы
Для обеспечения спроса на нефть, по текущим оценкам, до 2030 года необходимо ввести в промышленную эксплуатацию более 1,5 млрд тонн новой добычи (это эквивалентно примерно 30 млн баррелей в сутки). Около 36% новой добычи составит традиционная нефть на суше, еще 15% — нефть шельфовых месторождений, остальные 49% — трудноизвлекаемая нефть. Продолжится и рост спроса на газ (на 1,1–1,8% в год).
Главным драйвером роста потребления энергоресурсов станут страны АзиатскоТихоокеанского региона (АТР). Повышение уровня жизни и увеличение численности среднего класса будут способствовать массовому распространению легкового автомобильного транспорта, что приведет к росту спроса на нефть в Азии на 20% (300 млн тонн) к 2040 году. Более половины этого роста (159 млн тонн) придется на Индию. Значительно увеличится потребление и в других странах АТР — Китае, Индонезии и Вьетнаме.
Азиатско-Тихоокеанский регион — крупнейший потребитель энергоресурсов: только за последние десять лет потребление нефти здесь выросло на четверть, до 1,5 млрд тонн. При этом страны региона уже сейчас периодически сталкиваются с дефицитом топлива. Существующая инфраструктура и мощности переработки нефти позволяют обеспечить лишь базовые потребности рынка и потребуют значительных усилий для удовлетворения растущего аппетита. Только в Индии к 2040 году ожидается увеличение спроса на нефть в 1,6 раза по сравнению с нынешним уровнем, во Вьетнаме — в 2,5 раза, и это показательная динамика для региона в целом.
В долгосрочных сценариях Международного энергетического агентства доля Индии в мировом потреблении первичных энергоресурсов будет последовательно увеличиваться и к 2040 году достигнет 10–11%. Уже в ближайшие годы Индия может стать мировым лидером по абсолютному приросту потребления энергии, опередив по этому показателю Китай. В то же время основная часть этого потребления (более 73%) все еще будет приходиться на уголь и нефть.
Перспективы сланцев
Сегодня на мировой баланс спроса и предложения воздействует ряд факторов, важнейший из которых — «вторая сланцевая революция» в США.
Несмотря на то что с начала года количество действующих буровых установок в Соединенных Штатах сократилось на 20%, американская сланцевая добыча демонстрирует устойчивый рост благодаря слаженным действиям добывающих, инфраструктурных, сервисных компаний и научно-технических организаций. Последние пять лет показатели начального дебита скважин и накопленной добычи на скважину растут. В Пермском сланцевом бассейне — крупнейшем в Америке — начальный дебит более чем удвоился (данные Rystad). Коммерческая скорость бурения также увеличилась, что привело к росту количества пробуренных скважин на одну установку на треть. Количество пробуренных, но незаконченных скважин составляет 7700.
Только с начала 2017 года добыча нефти и конденсата в США увеличилась более чем на 40%. Штат Техас, где расположен Пермский и другие сланцевые бассейны, уже опережает по добыче нефти Иран, Венесуэлу и Ливию вместе взятые.
Расширяется и география поставок. Если раньше нефть из США приобретала преимущественно Канада (в 2001–2014 годах на ее долю пришлось 97% экспорта нефти из США), то после снятия в конце 2015 года ограничений на экспорт покупателями американской нефти стали уже более 40 стран. Более четверти поставок в январе—июле 2019 года пришлось на долю Европы.
В Соединенных Штатах интенсивно строятся трубопроводы и портовые экспортные терминалы, что позволяет не только удовлетворить растущий внутренний спрос, но и расширять экспортные потоки.
За последние три года экспорт нефти из США вырос в шесть раз и уже достиг 2,8 млн баррелей в сутки, что сопоставимо с добычей таких стран, как Бразилия, Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты.
В то же время возникает вопрос: насколько оправданны американские инвестиции и достаточна ли ресурсная база для обеспечения объема поставок в долгосрочной перспективе? Ресурсная база сланцевой нефти еще не изучена в достаточной степени, и ожидаемое замедление темпов роста сланцевой добычи может быть связано именно с понижательной переоценкой компаниями ресурсного потенциала сланцев.
Есть и серьезные политические риски. Можно упомянуть заявление сенатора Элизабет Уоррен, участницы президентской гонки в США, которая пообещала ввести ограничения на использование технологий гидроразрыва. «В мой первый день на посту президента, — заявила Уоррен, — я подпишу указ, который введет мораторий на предоставление новых участков для добычи ископаемого топлива».
Развитие технологий, налоговые и финансовые стимулы — это ключевые факторы, обеспечивающие рост сланцевой добычи. Не последнюю роль в «сланцевой революции» играет экологический нигилизм администрации США, которая отказывается от участия в глобальных «зеленых» инициативах. Американский регулятор фактически игнорирует резкий рост объема выбросов от сжигания попутного газа. В Пермском сланцевом бассейне в январе—сентябре 2019 года объемы сжигания попутного газа выросли более чем в двадцать раз по сравнению с 2011 годом. В бассейне Баккен (третий по объемам добычи сланцевой нефти бассейн после Пермского и Игл-Форда) сжигается 23% добываемого газа, что в два раза выше уровня, разрешенного нормативными актами (данные Rystad). Таким образом, департамент энергетики США забывает сказать о том, что появление «молекул американской свободы», то есть новых объемов американских углеводородов на рынке, сопровождается диспропорциональным ростом парниковых выбросов. Возможно, для соответствия принципам экологической ответственности логичным шагом стало бы включение в условия поставки обязательств по утилизации попутного газа.
Углероды останутся основной мирового энергобаланса
Сегодня можно утверждать, что инвестиции в нефтяной отрасли все больше смещаются в сторону проектов с более коротким инвестиционным циклом и возможностью получить более быструю отдачу на вложенные средства. Перераспределение инвестиционных затрат в пользу сланцевой добычи будет продолжаться до тех пор, пока она будет напрямую зависеть от цен на нефть, то есть пока будет работать «сланцевый переключатель». Слишком велика разница в скорости отдачи у месторождений сланцевой нефти по сравнению с традиционными запасами, слишком велик соблазн получить быструю отдачу на вложенные средства. Хотя сланцевые компании за счет технологий смогли повысить эффективность бурения, процесс бурения и подготовки к добыче в последние годы усложнился. Если несколько лет назад сланцевая скважина начинала давать отдачу через два-три месяца после начала бурения, то сейчас — только через пять-шесть месяцев. В результате рост добычи замедляется и в этом году может составить 1,1 млн баррелей в сутки — на 30% меньше, чем в 2018-м. Далее, по ряду оценок, прирост добычи может упасть почти до нуля вследствие снижения прироста производительности.
Регулировать объемы сланцевой добычи в зависимости от конъюнктуры рынка становится все сложнее. Таким образом, способность сланцевой добычи быть балансирующим фактором, который позволяет быстро нарастить добычу в период дефицита, сильно преувеличена.
Единственный регулятор
На сегодняшний день увеличение доли американской нефти на глобальном рынке зачастую достигается не столько экономическими, сколько политическими методами — вытеснением ключевых игроков и навязыванием своей продукции. Сейчас под американскими санкциями (в Иране, Венесуэле и России) находится около трети мировых запасов и пятой части мировой добычи нефти!
При этом Соединенные Штаты фактически распространяют свою юрисдикцию на другие страны, в том числе на Европейский союз, который вынужден подчиняться санкционной политике Америки.
АТР - основной драйвер роста спроса на нефть
За 2018 год импорт нефти из Ирана в ЕС снизился на треть (на 32,3%, с 27,3 млн до 18,5 млн тонн) и продолжает сокращаться. При этом Соединенные Штаты в 2018 году увеличили поставки своей нефти в ЕС в два с половиной раза (с 9 млн до 23 млн тонн). Именно США стали главным бенефициаром санкционных ограничений на европейском рынке. Подчеркнем, что разрыв сделки с Ираном — это серьезный удар по безопасности поставок из стран Ближнего Востока, и нам еще предстоит оценить потери мирового энергетического рынка от этого решения.
Неконкуретное давление США на Европу
Если раньше мы говорили, что на мировом рынке нефти действуют три «регулятора» — Россия, Саудовская Аравия и США, то сейчас на рынке остался только один регулятор — Соединенные Штаты, и это нужно воспринимать как данность. При этом у других участников рынка нет иного выбора, кроме как отстаивать собственные интересы в режиме конкурентной борьбы, то есть выстраивать работу вокруг той структуры рынка, которая сложилась.
Недавние события показали, что к категории так называемых хрупких поставщиков можно отнести уже не только традиционную пятерку стран (Иран, Венесуэла, Ливия, Ирак, Нигерия), но и Саудовскую Аравию. Успешные действия Российской Федерации в Сирии заставили часть боевиков-террористов поменять дислокацию. Эти боевики, предположительно, и инициировали недавнюю атаку на нефтегазовые объекты в Саудовской Аравии. В результате этого удара было временно заблокировано не менее половины добычи в стране, что дает повод переоценить роль Саудовской Аравии как безусловно надежного поставщика нефти. Важно уничтожить ИГИЛ (организация запрещена на территории Российской Федерации), и не только в Сирии, чтобы вернуть стабильность в регион.
Политика США является серьезным препятствием на пути устойчивого развития мировой экономики и энергетики. В последние годы американская администрация за счет торгового, тарифного и санкционного давления пытается диктовать свои правила и условия другим государствам.
Распространение американской юрисдикции на другие страны (вытекающее из экстерриториальности санкций) ставит эти страны перед выбором: либо поддержать санкции, либо самим стать их объектом. Односторонние действия США оказывают серьезное негативное влияние на мировую экономику и ведут к потере взаимного доверия. За последний год прогнозы роста мировой экономики и торговли пересмотрены в сторону понижения на 0,2–0,4 процентного пункта.
Результат действия «регуляторов» мирового рынка нефти
Дисбаланс финансовой системы
Впервые в истории мировая экономика столкнулась с угрозой сразу трех шоковых факторов, способных спровоцировать мировую рецессию: экономическое и технологическое противостояние США с Китаем; торгово-тарифные и валютные войны; санкции США против крупнейших производителей нефти. Все эти факторы отмечаются на фоне ослабления денежно-кредитной политики и снижения ставок центральными банками крупнейших экономик мира.
К ослаблению своих валют или снижению процентных ставок вынужден прибегнуть целый ряд стран, в частности Индия, Таиланд, Новая Зеландия, а также Китай, который американская администрация обвиняет в валютных манипуляциях. Европейский центральный банк (ЕЦБ) также снизил депозитную ставку, которая с середины 2014 года является отрицательной (понижение с минус 0,4% до минус 0,5%). Дальнейшие шаги по ослаблению национальных валют увеличивают вероятность глобальной валютной войны с крайне непредсказуемыми последствиями.
В сложном положении находится сегодня европейская экономика. Отрицательные процентные ставки, введенные ЕЦБ пять лет назад, оказали существенное влияние на доходность европейских финансовых рынков и эффективность банковской системы Европы. Если говорить о пяти крупнейших европейских и американских банках, то наблюдается следующая тенденция: десять лет назад прибыль европейских банков (HSBC, RBS, BNP Paribas, Barclays и Deutsche Bank) была на 30% выше, чем у их американских конкурентов (JPMorgan, Bank of America, Citigroup, Morgan Stanley и Goldman Sachs). Сейчас ситуация радикально изменилась, и европейские банки заметно уступают американским, прибыль которых втрое выше. Более того, капитализация одного только американского банка JPMorgan (399 млрд долларов) превысила суммарную капитализацию пяти крупнейших европейских банков. Предстоящий брекзит приведет к разрыву целостности европейской банковской системы и к дальнейшему снижению доходности и стоимости европейских банков.
В середине 2019 года половина всех европейских государственных облигаций и порядка 20% долговых бумаг инвестиционного уровня имели отрицательную доходность. Отсутствие необходимых инструментов инвестирования уже привело к значительному падению капитализации европейских банков. Это оказывает влияние и на реальный сектор экономики: европейцы вынуждены переносить производственные мощности в страны с более конкурентной стоимостной составляющей.
К сожалению, евро за двадцать лет существования так и не удалось составить полноценной конкуренции доллару. Доля евро в валютных резервах центральных банков мира сейчас составляет около 20%, она снизилась на восемь процентных пунктов по сравнению с уровнем десятилетней давности. Разительный контраст на этом фоне представляет доминирование доллара. Сейчас, как и десять лет назад, его доля в резервах центральных банков мира составляет 62%. При этом доля США в мировой экономике как сейчас, так и десять лет назад равна 24%.
При сопоставимых размерах экономик США и Евросоюза доля доллара в мировых резервах в три раза выше доли евро. Доля доллара в мировой торговле превышает 60%, а в торговле нефтью и нефтепродуктами — 90%.
Однако, обращаясь к не столь отдаленной истории, мы видим, что финансовому монополизму можно и нужно противостоять. Так было в 1965 году, когда президент Франции Шарль де Голль проверил на прочность долларовую систему того времени и обменял наличные доллары на три тысячи тонн золота, тем самым девальвировав американскую валюту (которую впоследствии отвязали от золота).
Поэтому уже через десять лет мы можем увидеть совсем иную картину: с ростом роли китайской экономики доля юаня может вырасти с нынешних 2–5% до более существенных величин.
Будущее Международного валютного фонда и других глобальных финансовых институтов, безусловно, связано с необходимостью поиска нового баланса между их участниками, с учетом растущего вклада Европейского союза, БРИКС и развивающихся стран в мировую экономику. Возможно, принципы их работы нуждаются в корректировке.
В условиях, когда США манипулируют процентными ставками и злоупотребляют своим положением в мировой экономике, необходимо еще раз задаться вопросом: должен ли доллар быть мировой резервной и торговой валютой?
Можно ли в нынешних условиях полагаться на США как на источник стабильности мировой экономики и энергетики?
Вопрос риторический.
Дисбаланс глобальной финансовой системы
«Зеленая» энергетика
Энергетическая трансформация ставит перед обществом задачу удовлетворения растущего спроса на энергоресурсы при одновременном сокращении выбросов СО2. Сокращение выбросов стало в том числе политическим и популистским инструментом, и решение этой задачи многие видят в переходе исключительно к возобновляемой энергетике. С 2000 года число государств, где действуют проекты возобновляемой генерации, выросло более чем вдвое (до 91 страны), а мощности увеличились в 37 раз. На фоне такой динамики возможности возобновляемой энергетики зачастую необоснованно идеализируются, а преимущества традиционной энергетики отвергаются.
Заявления сторонников «зеленой» энергетики основаны на «самосбывающихся» прогнозах, смысл которых в том, что цели авторов определяют выводы. Так, сокращение выбросов предлагается осуществить за счет полного отказа от нефти и газа и их замещения возобновляемыми ресурсами. Однако вряд ли человечество готово выстроить частокол ветровых станций и обернуть землю в несколько слоев солнечных батарей.
Форсированное «озеленение» энергетики может стоить мировой экономике достаточно дорого. В настоящее время новые возобновляемые источники энергии, по гамбургскому счету (с комплексным учетом всех факторов), производят электроэнергию с более высокой себестоимостью, чем традиционная генерация.
Успешные примеры альтернативной ветровой или солнечной генерации, имеющиеся в Евросоюзе, пока не могут обеспечить длительное и бесперебойное снабжение потребителей. При этом отсутствие «страховки» традиционной генерацией приводит к дополнительным затратам на возобновляемую генерацию, и величина этих затрат значительно возрастет по мере увеличения ее доли в общей генерации.
Говоря о перспективах электромобилей и их влиянии на спрос на нефть, отмечу, что, несмотря на некоторые успехи, достигнутые производителями электромобилей, не решены такие проблемы, как снижение стоимости аккумуляторов, а также их утилизация, в особенности ее экологические аспекты, принимая во внимание токсичность соединений, выделяющихся при повреждении и переработке батарей.
Распространение зарядной инфраструктуры по-прежнему носит локальный характер и развивается всего в нескольких странах: лидируют Китай, США, Норвегия. В Европейском союзе электромобили распространены лишь в крупных агломерациях.
В Дании с 2016 года правительство взяло курс на постепенную отмену налоговых льгот для электромобилей, и их продажи падают второй год подряд. В Китае после сокращения субсидий на 67% продажи в июле 2019 года снизились сразу на 47% (месяц к месяцу). Таким образом, жизнеспособность электромобилей в случае, если прекратится субсидирование, под вопросом.
В то же время традиционные двигатели внутреннего сгорания становятся все более эффективными, а нефтяные компании переходят к производству более чистых видов топлива. Все это повышает привлекательность двигателей такого типа.
Одним из препятствий в развитии электромобилей может стать дефицит лития, кобальта и редкоземельных металлов. Хотя кратность запасов лития при текущем уровне его потребления превышает 200 лет, а редкоземельных металлов — целых 700 лет (данные BP на конец 2018 года), прогнозируемый многими аналитиками экспоненциальный рост продаж электромобилей приведет к такому же экспоненциальному снижению обеспеченности запасами. Добыча этих металлов ведется всего в нескольких странах мира. В частности, более 50% запасов и более 70% добычи кобальта находятся в Демократической Республике Конго. Почти 60% запасов и более 25% добычи лития — в Чили. Китай лидирует по запасам (37% мировых) и добыче (70% мировой) редкоземельных металлов. Зависимость от одного поставщика ключевых металлов может негативно сказаться на стабильности развития отрасли электромобилей.
В условиях, когда значительная часть электроэнергии в мире производится на угольных станциях, общий «углеродный след» от использования электромобилей сокращается лишь незначительно и не оказывает значимого влияния на достижение климатических целей. «Углеродный след» при производстве электромобилей на 20–60% выше, чем у их бензиновых аналогов, ведь производство батарей крайне энергоемко.
Полный переход на электромобили увеличит мировой спрос на электроэнергию минимум на 30%. Вряд ли возобновляемая энергетика сможет обеспечить такой рост.
В условиях растущих экологических проблем и вероятного дефицита металлов человечеству, возможно, стоит обратить внимание на водородное топливо, ведь водород — это самый распространенный в природе элемент, который при сгорании производит чистый водяной пар, а не вредные выбросы. В то же время широкое использование этого вида топлива требует существенного совершенствования технологий.
Одним из источников финансирования возобновляемой энергетики являются, как ни удивительно, налоги на традиционные моторные топлива, которые вносят значимый вклад в экономику и бюджет Евросоюза. В цене моторного топлива в Европе доля налогов превышает 50%. Эти налоги принесли в бюджет ЕС почти 300 млрд евро, или около двух процентов ВВП и около пяти процентов доходов бюджета. Таким образом, сокращение потребления нефтепродуктов может негативно сказаться на экономике в связи со снижением налоговых поступлений.
Потребителям приходится платить повышенную цену за альтернативную энергетику, а полученную прибыль государство распределяет в виде нерыночных субсидий. Это можно было понять еще на раннем этапе развития солнечной и ветровой генерации — в 1990-х и 2000-х годах. Но сейчас такие проекты позиционируются уже как зрелые, конкурентоспособные технологии. А субсидии остаются. Субсидии для возобновляемой энергетики в Европейском союзе за последние десять лет выросли более чем втрое — с 25 млрд до 76 млрд евро. По прогнозу Международного энергетического агентства, к 2035 году общемировые субсидии для возобновляемой энергетики вырастут в два раза, до 300 млрд долларов в год. Всего до 2040 года на субсидирование возобновляемой энергетики в мире будет направлено порядка пяти триллионов евро.
Замещение традиционной генерации возобновляемыми источниками энергии сверх объемов естественного выбытия традиционных генерирующих мощностей приведет к потере накопленного капитала и к замедлению экономического роста.
Нужен разумный баланс между традиционными и возобновляемыми энергоресурсами. Следует учитывать экономические, технологические и экологические аспекты, а не стремиться перейти на альтернативную генерацию любой ценой. Именно здесь мы видим большой потенциал для работы.
Возобновляемая энергетика наряду с развитием сланцевой добычи и давлением, которое оказывают Соединенные Штаты на нефтяной рынок, — это еще один фактор нестабильности мировой энергетики. Ведь она по-прежнему нуждается в субсидировании и не может обеспечить стабильность поставок.
Перед нами стоит задача ликвидировать энергетическое неравенство, которая подразумевает не отказ от нефти и газа, а сбалансированное развитие традиционной и возобновляемой энергетики, охрану природы и внедрение энергоэффективных технологий.
Для принципиального изменения глобальной энергетической парадигмы и перехода исключительно на возобновляемую энергетику необходимы сверхэффективные решения и технологии, которых пока нет. Одним из таких решений может стать термоядерная энергетика. Работа в этом направлении, находящемся на стыке разных дисциплин, требует сотрудничества государства, бизнеса и научного сообщества и международной кооперации.
Евразийское партнерство
Реализуемая Россией стратегия развития энергетических мостов в Евразии способствует усилению евразийских связей и укреплению стабильности. Так, по сравнению с 2015 годом поставки нефти и нефтепродуктов из России в Европу увеличились на 7%, в Китай — на 60%, в Индию — в 13 раз.
Для Европы длительный процесс энергетической трансформации будет сопровождаться сокращением собственной добычи нефти, и в связи с этим необходимо решить задачу обеспечения бесперебойных поставок. Еще в 1960-х годах США прилагали усилия, чтобы не допустить поставок российского газа в Европу и развития энергетического сотрудничества между СССР и европейскими государствами. Тогда Европа проявила твердость и обеспечила себе энергетическую безопасность на десятилетия. Россия была и остается крупнейшим и самым надежным поставщиком энергоресурсов в Европу и имеет все рыночные возможности сохранить этот статус.
Россия - крупнейший и самый надежный поставщик энергоресурсов в Европу
Россия занимает самое выгодное после Ближнего Востока положение на кривой затрат, а компания «Роснефть» демонстрирует лучшие среди мировых публичных компаний показатели удельных капитальных и операционных затрат по добыче нефти.
Нестабильность поставок из ряда государств, которые являются крупнейшими производителями нефти, осложняется давлением со стороны США, которые стремятся удалить с рынка надежных партнеров и стабильных поставщиков. Число таких поставщиков сокращается, а их «премиальность» и ценность для потребителей резко возрастают.
Серьезной ошибкой является стремление изолировать Россию — крупнейшего поставщика нефти и газа в Европу — и под надуманными предлогами ограничить поставки. Цена этой ошибки, как мы видим, очень высока. В условиях замедления темпов роста европейской экономики растущая цена нефти значительно уменьшает перспективы ее восстановления.
Совместные проекты «Роснефти» с европейскими и азиатскими партнерами, а также с партнерами из других стран и регионов объединяют гигантский ресурсный потенциал, масштабные инвестиции и передовые технологии. Но главное, что ценят наши партнеры, — это атмосфера доверия и учета взаимных интересов. Наши проекты способствуют развитию экономик всех стран, где мы работаем, и реализуются с максимально бережным отношением к окружающей среде. Мы на практике доказываем, что нефтегазовая отрасль может быть экологически и социально ответственной.
Мы также предлагаем нашим партнерам участие в новых проектах. Один из них, на наш взгляд крупнейший в глобальном секторе, — «Восток-Ойл» на Таймыре, реализацию которого мы обсуждаем с нашими партнерами из АТР, стран Ближнего Востока, западных стран.
В завершение отмечу, что, несмотря на трудности, мировая энергетическая отрасль обладает огромным потенциалом для дальнейшего развития. Важно решить задачу удовлетворения растущего спроса на энергию при одновременном сокращении выбросов. Очевидно, что ключевыми ресурсами для решения этой задачи в долгосрочной перспективе останутся нефть и газ.
«Зеленая» энергетика, несмотря на ряд достоинств, не сможет обеспечить растущие потребности общества в энергоресурсах. Низкая рентабельность, огромные субсидии и нестабильность поставок делают это невозможным. И пока человечество находится в поиске разумного баланса между удовлетворением растущего спроса на энергию и охраной природы, «зеленая» энергетика может использоваться только как резерв для традиционной генерации, которая и сама становится чище за счет отказа от угля, увеличения доли природного газа, технического и инновационного развития.
В сегодняшних нестабильных условиях, характеризующихся торговыми войнами, санкциями, выходом Америки из международных соглашений, манипулированием рынком, евразийское партнерство должно сыграть роль «мягкой силы», оплота стабильности и глобального интегратора.
Фото: ИТАР-ТАСС/ Владимир Смирнов
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl