ДилетантИстория

Если бы в школе был урок биографии

Почему в школе не изучают биографию? Имеется в виду не жизнеописание конкретного человека, будь то монарх, президент или военачальник, так или иначе оставивший свой след в истории. Нет, речь именно об уроке биографии.

Игорь Дуардович

Обиографии говорят как о жанре, как о социокультурном измерении истории, как о педагогическом феномене, как о предмете педагогической теории, анализирующей её (биографии) воспитательный потенциал, и практики, использующей его; наконец, о биографии говорят (по крайней мере, говорили) как о самостоятельной научной дисциплине, о чём писал ещё в прошлом веке советский лингвист и литературовед Григорий Осипович Винокур. Но разговор о биографии как об отдельном школьном уроке не ведётся, её образовательный потенциал та же педагогическая теория не анализирует, а если этот разговор всё-таки есть, то очевидно, что он не выходит на достаточно широкое поле и на уровень тех, кто принимает решения.

Однако биография, на наш взгляд, не менее важна, чем появившаяся в школах пару лет назад финансовая грамотность. Допустим, нынешние дети, когда станут взрослыми, будут обращаться с деньгами лучше, чем их родители, но далеко ли они пойдут с этими знаниями и навыками без понимания процесса модификации личности в развитии, в эпохе и во времени? И какова тогда, в свою очередь, ценность любой другой грамотности, которой также учат в школе?

Кто-то вспомнит об уроке истории, но история — совсем не биография. Здесь два разных фона и два разных центра внимания: цивилизации, страны и общества и одна-единственная личность, в первом случае мы познаём историю людей, в другом — человека. В книге «Биография и культура» Григорий Винокур писал: «Биография <...> есть проблема <...> культурноисторическая и имеет своим предметом историю индивидуальной жизни личности, включая в поле своего изучения все признаки (интеллектуальные, психические, психофизические и т. п.), с которыми личность вообще дана в истории культуры <...> История личности раскрывается в различных своих формах, научное описание которых и составляет задачу биографа».

В своей книге, изданной в 1927 году, Винокур откликался на актуальные на тот момент проблемы, связанные с изучением литературного творчества и жизни писателей, и ставил вопрос о биографии как о науке. В самом деле, чем биография не самостоятельная дисциплина? А если так, если это наука, то почему она не может быть также и предметом для изучения в школе?

Урок биографии мог бы во многом решить основную проблему общего образования — это неработающее знание, иначе говоря, проблему структуры, фиксации и долговечности, а также проблему потенциала, ведь знание должно использоваться, применяться, развиваться и трансформироваться, то есть расти и прирастать новым знанием. Знание требует, чтобы мы работали с ним постоянно, так же как спортсмены со своим телом и мускулатурой, и только тогда оно сохраняется.

Для чего школьнику хранить те или иные знания дольше, чем это нужно для постановки галочки, — сдачи экзамена и получения хорошей отметки / высокого балла? И вот его память без всякого сожаления избавляется от лишних, неработающих знаний, как от прошлогоднего снега, а затем оказывается, что ни литература, ни история не ночевали в головах детей и подростков, вернее, ночевали, но лишь однажды, — когда они сдавали экзамены.

Можно ли в таком случае винить школьника в отсутствии интереса, недостаточных знаниях и плохой подготовке, если в нём не развили этот интерес, не помогли его знаниям обрести самое главное — крепкую и чёткую структуру, и не показали, как и зачем этим пользоваться, а сам он, чтобы приспособиться, научился только одному — имитации знания?