Расчеловечивание — это звучит гордо
Как Евгений Юфит перевел русский кинематограф безжалостности на новый уровень
Сорок лет назад Евгений Юфит снял фильм «Санитары-оборотни». Так началась история некрореализма — самого бескомпромиссного явления русского кинематографа последнего полувека, в котором безжалостность становится основанием парадоксального утопического проекта.
Снятые в 1984 году «Санитары-оборотни» — не первый опыт 23-летнего Евгения Юфита с кинопленкой, но первая его законченная вещь, фильм, который увидят люди за пределами крохотного круга «некрореалистов». Объединение это, возникшее в Ленинграде в начале 1980-х, состояло из молодых людей с прозвищами вроде Мертвый и Трупырь и поначалу представляло собой пародию то ли на панк-группу (некрореалисты переворачивали все представления о неформалах), то ли на авангардистскую художественную группировку. Главным занятием их были провокативные перформансы: осаждать пивные ларьки в медицинских халатах, прилюдно исследовать учебник по патанатомии, яростно избивать на улицах несчастный манекен по кличке Зураб. Все они немножко рисовали, главным образом трупы, и все были влюблены в кинематограф 1920–1930-х. Эксперименты с любительской кинокамерой становятся логичным продолжением их развлечений.
Идущие три с половиной минуты «Санитары-оборотни» фиксируют типичный перформанс компании. Жовиальный морячок беззаботно сходит с электрички на полустанке где-то под Ленинградом и отправляется на прогулку в зимний лес. За ним выдвигается группа в белых халатах и черных очках. Морячок из леса не выйдет.
В ближайшие годы Юфит снимет «Лесоруба» (1985), «Вепрей суицида» (1988) и еще пару фильмов в том же духе, его соратник Андрей Мертвый — «Мочебуйц-труполовов» (1989), некрореалисты быстро обретут скандальную славу. Вскоре их возьмет под крыло Александр Сокуров. В его мастерской Юфит ставит «Рыцарей поднебесья» (1989), знаменующих переход от кино любительского к как бы «профессиональному». Впрочем, происходит в «Рыцарях» все то же самое: кто-то бухается в колодец, кого-то насилуют в лесу, только все очень медленно и задумчиво — кажется, что Юфит откровенно издевается над стилем собственного благодетеля и всего советского «авторского кино». Затем он перейдет к Алексею Герману и поставит на его Студии экспериментального фильма свою самую совершенную вещь — «Папа, умер Дед Мороз» (1991). Это был недолгий период, когда система советского кинопроизводства еще не развалилась полностью, но центральный контроль в ней практически исчез и, пользуясь остатками государственных ресурсов, можно было снимать все что угодно.