Как Сергей Довлатов конвертировал внутреннюю эмиграцию во внешнюю

WeekendКультура

Чемоданные построения

Как Сергей Довлатов конвертировал внутреннюю эмиграцию во внешнюю

Текст: Игорь Гулин

Сергей Довлатов в редакции газеты «Новый американец», 1980. Нина Аловерт

45 лет назад, 22 февраля 1979 года, Сергей Довлатов прибыл в США. Хотя признание среди знакомых и читателей самиздата пришло к нему еще в Советском Союзе, по-настоящему его литературная карьера началась именно в Америке. Дело было не в возможности наконец публиковать рассказы и повести. Скорее в том, что Довлатов сумел удачно конвертировать внутреннюю эмиграцию в эмиграцию внешнюю. Этот маневр по-разному осуществляли многие его приятели — Иосиф Бродский, Эдуард Лимонов, но довлатовский случай — особенный.

Довлатов всю жизнь был американоманом, обожал джаз, Голливуд, Диснея, что, конечно, не было редкостью среди советских нонконформистов и просто модников. Важнее другое: он был, наверное, самым американским среди советских писателей — как в андерграунде, так и в печатной литературе. Строение его вещей, манера повествования, характер персонажей — сардоническая ирония, уязвимая брутальность, ставка на анекдот как структурную основу прозы, колебание между предельной доступностью и легкой элитарностью (то, что спустя десятилетия назовут словечком «ноу-брау»), все это — американский стиль. Точнее даже, стиль «советского американского канона»: от О. Генри до Апдайка, с непременным Хемингуэем в центре.

У Довлатова есть крохотный ранний рассказ «Эмигранты»: двое интеллигентов знакомятся на показе фильма Тарковского, бьют друг другу морды, братаются, напиваются и утром обнаруживают себя не пойми где. Спросив у прохожего, что это за место, и получив ответ «Новая Голландия», они решают, что ненароком попали на Запад, и начинают восторгаться обыденным советским Ленинградом как вожделенной порочной заграницей. Это — гротескное самоописание принципа ранней довлатовской прозы. Ее мотор — умение немного сместить реальность «на запад» и одновременно знание, что это игра, стиляжничанье.

Среди персонажей культурного Ленинграда 1960-х в таком амплуа «своего иностранца» Довлатов оказывался комическим младшим братом Бродского. Впрочем, отношения эти сложнее: отчасти именно Довлатов изобрел и мифологизировал Бродского как неотмирного гения — собственного возвышенного двойника (можно вспомнить хотя бы классическую историю из «Ремесла» о том, как Бродский принимает праздничный портрет первого секретаря грузинского ЦК КПСС Василия Мжаванадзе за изображение Уильяма Блейка). Оба они обитали в своеобразном романтическом двоемирии — пространстве советском и несоветском одновременно. В заметке памяти Довлатова Бродский так и пишет: мы были американцами, имея в виду индивидуализм, презрение к коллективистской этике, символом которого выступала обобщенная американская эстетика. Как всякий романтизм, такое мироощущение требует взлетов и падений, очарования и разочарования. Подспорьем тут служит алкоголь, динамика опьянения и похмелья. И известный всем алкоголизм Довлатова был не простым пороком, а важной частью его писательского инструментария.

Литературная Америка выступает здесь не только как волшебное царство свободы, но даже больше — как точка отсчета, источник иного взгляда на наличную действительность. Во взгляде этом на деле не так уж много веселого. Поэтому, в отличие от многих литераторов-эмигрантов, Довлатов не был особенно разочарован, оказавшись наконец за границей. Разочарованность и так была врожденной частью его оптики. Герою американской прозы — бродящему по улицам Нью-Йорка, мчащемуся по хайвею, заказывающему одно виски за другим — было положено испытывать меланхолию, горько усмехаться. Довлатов научился этой литературной мимике задолго до отъезда, и в эмиграции ему не приходилось переучиваться. Зато с расстояния легче осуществлялась ключевая для его творчества операция с советской действительностью.

Как и положено писателю-антисоветчику, Довлатов описывал в своих главных книгах то, что мы бы сейчас назвали дисциплинарными пространствами. Это университет, армия, зона, редакция, музей, семья. В предсмертной, самой пронзительной повести «Филиал» оказывается, что такое же пространство несвободы, мучительного подавления личности — любовь. Здесь действует не социальная критика, а экзистенциализм — тоже очень шестидесятнический. Несвободе в книгах Довлатова противостоит не достоинство, не гордое сопротивление, а недоразумение. Сила хаоса всегда взламывает порядок, и эта сила союзна литературе. («Во всем необходима доза абсурда»,— любят повторять довлатовские герои.)

«Чемодан», книга, в которой Довлатов впервые прямо касается эмигрантского опыта, так и устроен: штаны, шапка, ремень и прочие предметы, вывезенные из Союза в Америку, выступают свидетельствами-сувенирами бредовых случаев. Пунктирная линия недоразумений образует биографию. Эмиграция в поздних довлатовских книгах — не побег из несвободы в свободу (над апологетами этой риторики он всегда издевался). Это — точка пересборки.

Узник, как это всегда и бывает, увозит тюрьму с собой. Но эта тюрьма — еще и его королевство, а он его принц. Он принц не потому, что красив, благороден, умен, а только потому, что умеет воспринять унижения как материал литературы и так возвыситься над реальностью. Все барахло, что он вывез с собой,— его регалии, все идиотские истории — летопись подвигов.

Эмиграция добавляет к разрыву самосознания — разрыв внешний. Если писательство по Довлатову — это гражданство в воображаемой Америке, то реальная Америка — лучшее место, чтобы превращать в литературу прошедшую и уже почти законченную жизнь. Не столько место на карте, страна со своими правилами и нравами, прелестями и мерзостями, сколько материализованная метафора. (Поэтому существование в ней несколько ирреально; уехавшие русские, персонажи его повестей и рассказов 1980-х, живут будто бы в полусне, стараясь как можно деятельнее игнорировать окружающую чужую культуру.)

Секрет притягательности довлатовской прозы — она дает читателю рецепт утешительного взгляда на никчемность собственной жизни. Обычный опыт предстает как опыт исключительный, внешняя несвобода — как возможность утвердить посредством иронии свободу внутреннюю, любая неудача — как нечто, уже получившее композиционную завершенность, оформленное в историю, а значит — победа, хотя бы в пространстве литературы. Чтобы писать так, нужно найти очень точную, выверенную дистанцию между действительностью и текстом, и именно опыт эмиграции, как кажется, позволил Довлатову это сделать.

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Кризис управления Кризис управления

Государство не может потратить триллионы рублей, но продолжает отъем денег

Forbes
Кино на большом экране: 5 простых способов подключить телефон к телевизору Кино на большом экране: 5 простых способов подключить телефон к телевизору

Смартфон можно подключить к телевизору как через провод, так и без него

ТехИнсайдер
Человек улучшенный Человек улучшенный

Самые знаменитые предсказания и проекты усовершенствования человечества

Вокруг света
«Меня постоянно бросают»: как построить надежные отношения «Меня постоянно бросают»: как построить надежные отношения

Что делать, если ты влюбляешься в мужчин, а они все время тебя бросают?

Psychologies
Ослепительная четверка Ослепительная четверка

Эти женщины вершили китайскую историю, губили и спасали царств

Вокруг света
Никогда не оставайся Никогда не оставайся

Мотивы и маршруты перемещения кинорежиссеров в пространстве

Weekend
Кому из автовладельцев придется заплатить налог на роскошь. Ответ ФНС Кому из автовладельцев придется заплатить налог на роскошь. Ответ ФНС

Кому скоро придется платить за свою машину больше, объяснили в ФНС

РБК
Как проверить серебро на подлинность и отличить его от других металлов Как проверить серебро на подлинность и отличить его от других металлов

Как же выяснить наверняка, такие уж ценные бабушкины ложки?

РБК
В чем разница между обаянием и харизмой. Отрывок из книги Вероники Хранеко, эксперта по публичным выступлениям В чем разница между обаянием и харизмой. Отрывок из книги Вероники Хранеко, эксперта по публичным выступлениям

Как грамотно донести мысль и повысить коммуникативные способности?

СНОБ
Грусть длиной в полгода: что такое «сезонная депрессия» и как ее распознать Грусть длиной в полгода: что такое «сезонная депрессия» и как ее распознать

Почему наступает «сезонная депрессия» и что можно сделать, чтобы ее победить

Forbes
Напечатайте меня на принтере Напечатайте меня на принтере

Ученые нашли принципиально иной путь создания эквивалентов трубчатых органов

Монокль
История Дэвида Кореша: крах безумного лидера секты, который готовился к концу света История Дэвида Кореша: крах безумного лидера секты, который готовился к концу света

Кем был лидер секты «Ветвь Давидова» Дэвид Кореш?

ТехИнсайдер
«От Энигмы до ChatGPT»: почему люди до сих пор боятся искусственного интеллекта «От Энигмы до ChatGPT»: почему люди до сих пор боятся искусственного интеллекта

Как относиться к искусственному разуму? Ищем ответ в «От "Энигмы" до ChatGPT»

ТехИнсайдер
Собака чудом выжила после схватки с пумой: видео Собака чудом выжила после схватки с пумой: видео

Ризеншнауцер избежал почти смертельной стычки с большой кошкой

ТехИнсайдер
Отдельные частицы в потоке воды или электролита «помнят» о своем прошлом Отдельные частицы в потоке воды или электролита «помнят» о своем прошлом

Исследователи использовали новую технику для измерения движения частиц в потоке

ТехИнсайдер
Сохраните эту памятку! Как использовать пауэрбанк, чтобы избежать несчастных случаев Сохраните эту памятку! Как использовать пауэрбанк, чтобы избежать несчастных случаев

Что нужно учесть, приобретая пауэрбанк?

ТехИнсайдер
Александр Семчев: «Толстый — значит, смешной — это заблуждение» Александр Семчев: «Толстый — значит, смешной — это заблуждение»

Александр Семчев — о своей новой актерской работе и об отношениях со зрителями

Монокль
Курорт, каток и студия для комиков: как используются олимпийские объекты Сочи-2014 Курорт, каток и студия для комиков: как используются олимпийские объекты Сочи-2014

Что сейчас происходит с олимпийскими объектами в Сочи?

Forbes
Аристократка и кастрат Аристократка и кастрат

Биография жившего в Москве XVIII века итальянского эмигранта Пьетро Мускьетти

Weekend
Эксперт не стала скрывать, почему в кинотеатрах так много «плохих фильмов» Эксперт не стала скрывать, почему в кинотеатрах так много «плохих фильмов»

Действительно ли качество фильмов в кинотеатрах ухудшилось?

ТехИнсайдер
10 признаков того, что в школе в 1990-е годы вы были отличником 10 признаков того, что в школе в 1990-е годы вы были отличником

Что общего в опыте тех, кто в 1990-е учился на «хорошо» и «отлично»?

Psychologies
Как поставить анимированную аватарку в Стиме: пошаговая инструкция Как поставить анимированную аватарку в Стиме: пошаговая инструкция

Сегодня мы расскажем как установить анимированную аватарку в Стим

CHIP
В каких активах Илон Маск «хранит» капитал, благодаря которому считается одним из богатейших людей мира В каких активах Илон Маск «хранит» капитал, благодаря которому считается одним из богатейших людей мира

Что представляет из себя состояние Илона Маска?

VC.RU
«Театр уж полон, ложи блещут...» Традиции и правила для посетителей театра XIX века «Театр уж полон, ложи блещут...» Традиции и правила для посетителей театра XIX века

Сборы в театр — важная часть времяпрепровождения светского человека XIX века

Караван историй
«Болезнь медового месяца»: что такое посткоитальный цистит и как его распознать и вылечить «Болезнь медового месяца»: что такое посткоитальный цистит и как его распознать и вылечить

Почему возникает посткоитальный цистит?

VOICE
«Если дружба, то навсегда, если обида, то смертельная»: как подростковый опыт общения влияет на дальнейшую жизнь «Если дружба, то навсегда, если обида, то смертельная»: как подростковый опыт общения влияет на дальнейшую жизнь

Дружба для подростков — один из центральных этапов социальной сплоченности

Psychologies
Эксперт рассказал, чего никогда не стоит делать в отеле Эксперт рассказал, чего никогда не стоит делать в отеле

Что стоит помнить в отпуске, чтобы сделать его комфортным для себя и окружающих

Maxim
История и характеристики двигателя ЗМЗ-402 История и характеристики двигателя ЗМЗ-402

Эксперт Autonews.ru назвал главные особенности легендарного двигателя ЗМЗ-402

РБК
Что сексологи никогда не делают в спальне: 7 главных табу Что сексологи никогда не делают в спальне: 7 главных табу

Чего сексологи, основываясь на профессиональном опыте, избегают делать в спальне

Psychologies
Что значат украшения: психологический разбор Что значат украшения: психологический разбор

Как с помощью броши или кольца «прочитать» их владельца?

Psychologies
Открыть в приложении