Занимательная критика
Историки считают, что от минойской цивилизации остались одни руины. Критяне готовы с этим поспорить. Дворцы и правда разрушились, а минойцы живы. Укрывшись от завоевателей в горах, они пожертвовали благами цивилизации, зато сохранили традиции
Руины Минойского дворца Малии напоминают дачный огород. Уцелевшие фрагменты стен, валуны — как перегородки между грядками. Глиняные сосуды будто приготовлены для поливки. Красноватая земля прополота солнцем, полностью выжигающим сорняки за лето, и удобрена морем. С гор, синих и тяжелых, словно исполинские волны, надвигается туман, пропитанный тимьяном и хмелем.
В этом «огороде» давно ничего не растет, кроме диких растений. Трудно представить, что 4000 лет назад здесь был возведен могучий двухэтажный комплекс площадью 7500 квадратных метров с амфитеатром, балконами, портиками, фресками… Теперь на побережье Малии процветают только дворцы-отели, таверны и магазины для туристов.
— Минойские дворцы и вправду рассыпались, как песок. Но не минойцы. Просто мы теперь живем пано, то есть наверху, — уверяет меня продавец из местного магазинчика по имени Телемахос. — Не веришь? Эла [в переводе с греч. «да ладно», «давай»]. Приглядись. У меня глаза цвета Критского моря и вьющиеся волосы. Ничего эллинского, венецианского или турецкого нет в моем лице. Я миноец!
Узнав, что я тоже собираюсь «пано», дядюшка Телемахос по-домашнему заворачивает мне с собой парочку критских огурцов с собственного горного огорода. Они круглые, с продольными прорезями, почти белые, словно камни, обточенные морем.
Критяне верят, что в первом тысячелетии до нашей эры, когда остров захватили ахейцы, минойцы оставили свои дворцы на берегу моря и ушли в пещеры и ущелья. Там они образовали новые поселения, завели коз и овец, разбили грядки. Ахейцы не стали им препятствовать. Горы казались завоевателям непроходимыми и непригодными для жизни. Так, по версии местных, минойцам удалось спастись и сохранить «чистоту этноса». Этой точки зрения придерживаются даже критские ученые.
— Вообще-то, принято считать, что минойцы «срослись» с ахейцами. Два народа стали одним. Впрочем, доказательств нет, — говорит профессористорик Антонис Влавогилакис. — Современные критяне, конечно, отличаются от древних минойцев, но, вероятно, из-за метаморфоз, которые произошли за века. Лично я, как и мои соплеменники, считаю себя минойцем и горжусь своим происхождением. Именно наши предки вместе с египтянами заложили основы западной культуры.
Крутой поворот
Горы Курталиотского ущелья на юго-западе Крита — как гигантский слоеный пирог. В таких «слоях» древние минойцы и скрылись от первых захватчиков. Там произошел поворот в судьбе этого народа.
Среди каменных пластов — густая зелень критских дубов и сосен, розмарин, критский ладанник, медово-желтые цветы дрока. В этой сложной горной начинке душно, жарко и сладко. Хорошо, что внизу ледяные водопады, питающие речку.
Горцы сложили легенду об этих водопадах. Якобы среди минойцев, обосновавшихся в ущелье в период раннего христианства, был отшельник Николаос, которого прозвали Курталиотским. Однажды случилась засуха, речка испарилась. Николаос неделю молился и воздерживался от еды. Затем он ударил посохом по скале, и оттуда забили ключи, с годами они выросли в водопады. С тех пор старец стал покровителем пастухов и земледельцев Крита.
— Завоеватели не посягали на горы: они не учли, что тамошняя почва, содержащая глину и железо, плодородна, на ней можно вырастить оливы и виноград, — объясняет моя проводница Анастасия. Она семь лет живет на острове, одинаково хорошо ориентируется в горных тропах и традициях Крита.
Переселившись в горы, критяне подняли производство вина и меда по минойским рецептам. Ученые считают, что обе отрасли существовали 3000 лет назад. Об этом свидетельствуют, в частности, каменный чан для давки винограда ногами (потетири), установленный в Кносском дворце, и найденный при раскопках в некрополе Минойского дворца Малии золотой кулон в виде двух пчел, которые держат в лапках каплю меда. Продукты шли на экспорт по Средиземному морю, в том числе в Египет.
— В чем отличие минойского вина и меда? — спрашиваю у Анастасии.
— У них особый вкус из-за растений-эндемиков. На Крите их примерно 150. Вино делают из местных сортов винограда: «плито», «султани», «мандилари». Его нельзя долго хранить, приходится пить молодым. На вкус напиток будто разбавлен водой. А мед получается из цветов хвойных деревьев — кедров и сосен, шалфея лекарственного (фаскомило), разновидности душицы диктамоса…
Мы тем временем скачем вверх по 200 крутым вырубленным в скале ступенькам. Оказавшись на шоссе, я хватаюсь за коленку, занывшую от напряжения. Вижу у обочины худосочного старика, опаленного солнцем и похожего на засохший критский дуб. Он косится из-под кустистых бровей на мои ноги.
— Колени болят? Эла. Купи у меня диктамос, — критянин протягивает высушенные стебли. — Я перенес операцию на обоих коленях, три года пил отвар и теперь прыгаю по горам, как коза кри-кри.