Сердце африканского духа
Когда-то словосочетание «заморские регионы» не вызывало ни у кого вопросов. Путешествия в европейские колониальные территории были довольно привычным делом для многих жителей метрополий: для одних – «рабочей командировкой», для других – ссылкой. Чем сейчас живет один из таких регионов?
У трапа самолета Париж – Кайенна пассажиры словно по команде достают зеленые буклеты. Это санитарные паспорта: все должны были вакцинированы от желтой лихорадки. Штампы проверены, впереди – восьмичасовой перелет. Я лечу в Южную Америку, в Гвиану. Это не отдельная страна – французский заморский регион и департамент. В эпоху колониализма Гвиан существовало целых пять: испанская, британская, голландская, португальская и французская. Во французскую с конца XVIII века ссылали политических заключенных и лишенных сана священников. Так «разгружали» тюрьмы метрополии. В одну большую каторгу территория превратилась в 1852 году, просуществовала она до 1938 года, но последние каторжане покинули ее лишь в 1953 году. На то, чтобы отправить всех в метрополию, ушел не один десяток лет. Большую роль в закрытии сыграл французский журналист Альбер Лондр, написавший репортаж в газете Le Petit Parisien.
Ковуатюраж и дом с ящерицами
В Кайенне, административном центре Гвианы, на пять часов меньше, чем в метрополии. Добраться до города из аэропорта можно только на такси. Об этом меня предупредили заранее.
– В Кайенне и Куру (основные города Гвианы) общественного транспорта почти нет, – поясняет водитель такси Андре. – А в Сан-Лоран-дю-Марони (крупный город, в который я также собираюсь) вообще нет. Пешком ходите аккуратнее. Лучше используйте ковуатюраж, добавлю вас в чат.
Про ковуатюраж, или райдшеринг я уже слышала – это совместные поездки за небольшую плату. Загружаю чат и понимаю, что коммуникация в нем строится специфически: каждые два часа мне поступает групповой видеозвонок. А в группе – около девятисот человек! Но понимаю, что стоит прислушаться к словам водителя – за окном сплошные пустоши да редкие скособоченные одноэтажные и двухэтажные деревянные дома.
Андре высаживает меня в деревне неподалеку от Кайенны. Из небольшого дома с бамбуковой крышей выходит женщина с маленькой девочкой и протягивает мне руку:
– Я Шарлен, хозяйка дома. Пойдемте, покажу вашу комнату.
Шарлен и ее муж Фабиан приехали из метрополии пять лет назад по рабочему контракту как учителя английского. Во Франции человека с дипломом педагога распределяют: кого в метрополию, кого – в одну из заморских территорий. Можно выбрать. Фабиан выбрал Гвиану, ему хотелось сменить обстановку. Шарлен пришлось согласиться. Супруги переехали и купили дом, родили двух детей. Но Шарлен так и не смогла полюбить Гвиану: пожив в кипящем жизнью Париже, ей сложно было свыкнуться с тем, что на всю страну – четыре кинотеатра и единственная газета.
Одну из комнат дома пара сдает туристам. Центральное место в моих апартаментах занимает балдахин – сетка-фумигатор. Такой есть во всех домах, иначе от комаров не спастись. Шарлен проводит экскурсию и уходит. Девочка остается со мной. Отправляюсь в общую для хозяев и гостей кухню, чтобы заварить себе чай, и замечаю, что по полу ползают ящерки. Они доставляют большое удовольствие дочке Шарлен. Видимо, эти обитатели дома привычны для нее, значит, они безобидны, и мне не стоит их опасаться.
Заснувший город
Утром пешком отправляюсь в город (да простит меня Андре). Улицы Кайенны маленькие и безлюдные, дороги без асфальта, разбитые. В череду неказистых двухэтажных деревянных домов, на перилах которых развешано белье, вклиниваются продовольственные ларьки и рынки с вещами. На главной площади Пальмистов только пальмы и есть – на нее выходит музей и еще несколько кирпичных зданий с супермаркетом, а также кинотеатр, на входе которого скучает билетер. Зрителей что-то не видно. Пустует и здание единственной в стране газеты. Читала, что раз в несколько лет она закрывается из-за финансовых сложностей. Вот и сейчас на двери висит объявление: «Сдается». Ставни домов тоже закрыты. Видимо, жители попрятались, пережидая жару.
Издалека доносится неторопливая креольская музыка. Ее звуки приводят меня в маленькую забегаловку «У Спасителя». В небольшом помещении на семь столов кипит жизнь. Замечаю место рядом с пожилым мужчиной с азиатскими чертами лица. Несмотря на жару, он одет в строгий синий костюм. Спрашиваю разрешение сесть рядом. Мужчина кивает и предлагает помочь разобраться с меню. А разбираться тут есть с чем. Блюда называются одинаково – «маринад». Маринадом оказываются шарики в панировке. Есть куриные и креветочные, на десерт – банановые. Первые макают в йогуртовый соус. Сладкие – в шоколад. Цена радует: шесть шариков всего за два евро. И это одна из причин, по которой в «Спасителе» так много людей: местные покупают здесь еду навынос.
Мой спаситель рассказывает о себе: он преподает философию в единственном в стране университете, который находится в часе езды от Кайенны. Его отец приехал сюда еще во времена колонизации Индокитая. В какой-то момент к моему собеседнику подходит пожилая женщина. Видно, что они знакомы. Мужчина отделяет из своей порции половину шариков и протягивает их женщине, по-восточному поклонившись. Та принимает еду, поклонившись в ответ, и садится за столик у входа.