Его прекрасная леди
Театр наций выпускает спектакль Алвиса Херманиса «Горбачёв» с Евгением Мироновым и Чулпан Хаматовой в главных ролях о любви первого президента СССР. Vogue вспоминает стиль первой леди.
Раиса Максимовна Горбачева, разумеется, была не первой в ряду жен советских правителей. Но все они были генсеками, а ее муж — президентом. Первый и последний президент СССР — и его первая и последняя леди Советского Союза.
В стране, где жен первых лиц вообще не принято было предъявлять миру (может, оно и к лучшему), она стала публичной персоной, не просто сопровождавшей мужа повсюду, что уже само по себе могло считаться революцией, но и женщиной, чей голос мы услышали и чей стиль мы увидели. А это по тем временам требовало отваги.
Что скрывать, не очень-то ее любили. Простой народ — за (кажущуюся) амбициозность, нездешнюю ухоженность и излишнюю элегантность; интеллигенция, обожавшая тогда Горбачева, — ровно за все то же самое. И, как бы все ни подшучивали над Ниной Хрущевой и Викторией Брежневой с их «халатами» на приемах в Белом доме, Раиса Максимовна вызывала раздражение тем, что, как всем казалось, слишком много времени уделяла своей внешности — и в первую очередь одежде.
Ровесники Горбачевых упорно старались видеть в ней лишь жену секретаря ЦК, а не шестидесятницу, выпускницу философского факультета, где она училась с Мамардашвили и Левадой. И да, модники-снобы видели в ее облике пережитки «советского» — слишком широкие плечи жакетов, «картонные» пальто, «генеральские» шубки, слишком пышная укладка. Все так, потому что это и в самом деле были первые постсоветские попытки встроиться в мировую моду. Но если ее вполне европейская внешность — миниатюрность, идеальная фигура, красивые ноги, «модные» высокие скулы, волнистые волосы — была счастливым генетическим даром, то все остальное — плод ее вдумчивого отношения к собственному имиджу.
Поразительно, что она сама выбрала себе дизайнера. В эпоху абсолютной анонимности дизайнерского труда в стенах Домов моды, больше похожих на фабрики, она запросила работы разных художников для изучения и из шестидесяти представленных ей остановила свой выбор на Тамаре Макеевой. Это был выбор чисто художественного свойства, абсолютно никак не окрашенный эмоционально. Горбачева понятия не имела, что за человек стоит за приглянувшимися ей вещами и эскизами, каковы его взгляды и убеждения, насколько он поддается влиянию, давлению, уговорам. Насколько она как заказчик сможет диктовать дизайнеру свою волю. Ей просто понравилось, она почувствовала,