Тормоз в пол
Полтора процента роста ВВП — это еще довольно благоприятный прогноз на будущий год. Обеспечить его могут инвестпроекты, начатые в 2021 году, а теперь выходящие на полную мощность. Тем, кто не успел, приходится сворачивать инвестиции и оптимизировать издержки: высокая ставка сказывается даже на льготном кредитовании
Бизнес фиксирует разрушительные последствия жесткой политики Центробанка: свободные ниши есть, перспективы роста есть, но воспользоваться ими часто невозможно, даже со льготными кредитами, так как и те привязаны к ставке. Разговоры о том, что компании в большинстве своем прибыльны, а значит, высокая ставка не сильно на них влияет, базируются на запаздывающих данных: осенью произошел перелом, спрос по многим направлениям либо обвалился, либо прекратил расти. Давление на рентабельность увеличивается из-за дорогих денег, но не только: влияет и рост зарплат, и удорожание сырья и оборудования. Ввиду налоговых изменений 2025 год будет еще более сложным.
«Результат за 2024 год — примерно плюс двадцать процентов к 2023 году, — говорит Денис Кривцов, генеральный директор компании “Тонар”, одного из крупнейших производителей прицепной и полуприцепной техники. — Однако такая статистика не отражает сегодняшние реалии рынка. Десять месяцев текущего года рынок рос, и мы старались успевать за ним, а в последние два месяца случился обвал. Конечно, после двух лет небывалого роста мы ожидали охлаждения, но такого резкого падения мы не планировали, учитывая все еще высокий уровень перевозок автомобильным транспортом и огромную долю техники старше 20 лет».
«Для Чебоксарского завода силовых агрегатов год завершается в целом позитивно, мы достигаем запланированных показателей по выручке, но рентабельность производства будет скромнее, чем планировали, — сказал “Моноклю” генеральный директор ЧЗСА Александр Дмитриев. — Основная причина — резкий рост ключевой ставки ЦБ и, соответственно, высокие ставки по оборотным кредитам». Ситуация с продажами техники на российском рынке со второго полугодия этого года складывается непростая, добавляет глава ЧЗСА: в коммерческом сегменте рынка, несмотря на наличие потребности, многие инвестиционные программы в третьемчетвертом кварталах этого года были либо сильно урезаны, либо выброшены в корзину совсем. Потребители не готовы инвестировать с кредитной ставкой под 30% годовых, так как в большинстве случаев такая стоимость денег существенно превышает рентабельность даже у очень успешных предприятий.
«Год мы завершаем с приростом в товарообороте на 20 процентов. К сожалению, в показателях прибыли не можем похвастаться аналогичными достижениями, — говорит Александр Голосов, коммерческий директор компании “Эра”, производителя оборудования для вентиляционных систем (Рязань). — Рост товарооборота позволит сохранить прошлогодний уровень прибыли, что, безусловно, не соответствует нашим первоначальным ожиданиям, так как в начале 2024 года мы планировали рост прибыли. Правда, во второй половине года мы скорректировали свои ожидания, когда пришло понимание уровня реальной инфляции — реального роста расходов, связанного с деятельностью предприятия. Про курс валют и их волатильность, я думаю, говорить не нужно».
«В этом году продажи компании увеличились примерно на 12 процентов по сравнению с прошлым годом. Однако планы у нас были более амбициозными, — говорит генеральный директор ГК “Активный компонент” Александр Семенов. — К сожалению, рынок очень конкурентный, и, как ни странно, мы наблюдаем дефляцию стоимости активных фармсубстанций. Очень много предложений от иностранных конкурентов — индийских и китайских компаний, — которые демпингуют на рынке. У нас такой возможности нет, учитывая, что в России кредитная ставка 22–23 процента, а в Китае — три-четыре процента и принимая во внимание рост зарплат и огромный дефицит рабочей силы. В этом году мы взяли льготный кредит в рамках кластерной инвестиционной платформы. К сожалению, этот заем также привязан к ставке ЦБ, выдается по формуле 0,3 ставки ЦБ плюс три процента. И конечно, результаты этой программы сильно отличаются от наших ожиданий в 2022 году, когда мы в нее заходили. Мы надеемся завершить этот инвестцикл в первом квартале 2026 года, к этому времени планируем поэтапно запустить ряд новых производств».
Пессимизм оправдан
Прогнозы экономического и финансового сообщества на 2022, 2023 и 2024 годы последовательно не сбывались. От 2022-го ожидали обвала, но по его итогам ВВП сократился на скромные 2,1%. От 2023-го и 2024-го последовательно ожидали вялого роста, и только «Эксперт» в начале 2023 года и «Монокль» в конце 2023-го говорили о росте выше 4% — что по факту и случилось. Напомним, ровно год назад, в декабре, консенсус аналитиков по 2024 году был таков: рост в пределах 1–1,5%, так как 2023-й считался некой аномалией и восстановлением после 2022 года (см. «Поправили базу», «Монокль» № 1–3 за 2024 год). Мы указывали, что «на земле» все свидетельствует о мощном рывке: компании в обрабатывающей промышленности видели серьезный, подчас кратный рост спроса и спешили застолбить за собой открывшиеся ниши рынка, инвестируя изо всех сил. Сейчас мы видим, что ВВП по итогам десяти месяцев вырос на 4,1% к соответствующему периоду 2023 года, и, скорее всего, по году рост будет в районе 4%, возможно, немного недотянет до этой цифры (см. график 1).
Но теперь, кажется, наконец пришло время пессимистов.
По результату опроса 32 экономистов из различных организаций, медианный прогноз роста ВВП России на 2025 год получился весьма скромным — всего 1,5%. Опрос провел Банк России в начале декабря. При этом в октябре аналогичный прогноз показывал 1,8%, так что пессимизм усиливается. И основания для этого имеются: помимо высокой базы 2024 года против экономики России уже играют замедление инвестиций, рост цен производителей и рекордно высокая ключевая ставка.
В том же опросе Банка России экономисты предположили, что в среднем за 2025 год ключевая ставка составит 21,3%, в октябре они еще надеялись на 18%. При этом прогнозируется, что такая ставка не особо поможет победить инфляцию и она за год составит 8,2%.
Опрошенные «Моноклем» ведущие экономисты сходятся на том, что рост процентных ставок и ожидания дальнейшего ужесточения ДКП вместе с повышением налогов и ухудшением финансового состояния компаний могут привести к сокращению в 2025 году частных инвестиций в реальном выражении. Вырасти обещают только отрасли с бюджетным финансированием. Потребительское кредитование уже замедляется, охлаждая розничную торговлю. Все это и приведет к заметному снижению темпов экономического роста по сравнению с 2024-м. Постепенное оживление экономической активности может начаться только во второй половине следующего года по мере смягчения ДКП, улучшения ситуации с внешнеэкономическими расчетами и запуска новых национальных проектов.
При этом четыре года быстрого по сравнению с предыдущими годами роста инвестиций (см. график 2) и зарплат дают основание говорить, что мы перешли к новой экономической модели — об этом, в частности, «Моноклю» сказал заместитель председателя, главный экономист ВЭБ.РФ Андрей Клепач. Эта модель основана на желании бизнеса занять пустые ниши или вытеснить оттуда китайский импорт, а также на появляющихся новых нишах, новых продуктах. Компании готовы инвестировать, но сейчас вынуждены сделать паузу: слишком многое играет против них.
Рост издержек, но не для всех
Помимо высоких ставок сдерживающими факторами выступают рост цен производителей и зарплат. Так, в ноябре «Мониторинг предприятий» Банка России показал, что ценовые ожидания бизнеса растут третий месяц подряд и достигли локального максимума (с мая 2022 года). Они находятся существенно выше значений за 2017–2019 годы, когда инфляция находилась вблизи 4%. При этом склады постепенно затовариваются: декабрьский опрос Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН, который проводит Сергей Цухло, показал, что в четвертом квартале запасы готовой продукции «выше нормы» имели больше компаний, а число тех, у кого запасы были «ниже нормы», соответственно, оказалось меньше. В декабре количество предприятий с избыточными запасами готовой продукции было на 4 п. п. больше, чем с недостаточными, так что этот показатель повторил предыдущий локальный максимум, который наблюдался в июне 2023 года.
Продолжается, пусть и не такими быстрыми темпами, как раньше, рост реальных зарплат. По данным Росстата, реальная среднемесячная начисленная заработная плата в январе–сентябре 2024 года выросла по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года на 9%, а в сентябре — на 8,4% (к сентябрю 2023-го).
Как пояснил директор ИНП РАН, член-корреспондент РАН Александр Широв, недавно цены производителей серьезно опережали рост потребительских цен, однако сейчас разрыв между ними сокращается. Это говорит о том, что рост издержек производителей может сократиться. При этом опасения вызывает рост регулируемых тарифов на железнодорожные перевозки, электроэнергию, газ, услуги ЖКХ.
Что же до роста заработных плат, то он остается одним из важнейших результатов той модели, которая сложилась в российской экономике в последние годы. «Хотя мы видим определенные признаки стабилизации на рынке труда, следует ожидать продолжения роста оплаты труда и издержек на труд в 2025 году, хотя влияние этого роста несколько снизится», — считает Александр Широв.
В свою очередь, Андрей Клепач напомнил, что рост заработной платы увеличивает спрос и стимулирует внедрение капиталоемких технологий. При этом растущая заработная плата, даже с учетом повышения склонности населения к сбережению, создает инфляционное давление, так как предложение не поспевает. Однако переоценивать этот фактор не стоит: в целом за четыре года зарплата опередила рост цен производителей всего на 4%. «Доля заработной платы с начислениями в ВВП понизилась с 48 процентов в 2016 году до 38,6 в 2022-м и сейчас начала отыгрывать назад, повысившись в текущем году, по предварительной оценке, до 42 процентов», — комментирует главный экономист ВЭБ.РФ.
Ожидаемо, что растущие зарплаты по-разному давят на разные сектора. Труднее всего приходится обработке, так как тут и рост самый быстрый. Заместитель гендиректора Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Владимир Сальников подтверждает, что растущие зарплаты оказывают все большее давление на издержки, и приводит пример: если смотреть на динамику соотношения зарплат и выручки в доступных с 2017 года рядах данных по ОКВЭД 2, то в обрабатывающей промышленности в последнее время это соотношение почти вышло на максимум. «Если еще учесть, что заемные средства резко подорожали, и импортный компонент расходов компаний тоже, скорее, подорожал, то мы имеем значительную инфляцию издержек, — говорит Владимир Сальников. — Причем в этом году, по нашим оценкам, влияние ключевой ставки на издержки компаний оказалось несколько выше, чем влияние роста оплаты труда». Что будет дальше — сказать трудно, но риски инфляции издержек велики, подчеркивает он, и похоже, в целом для экономики отрицательные эффекты от роста реальных зарплат начинают перевешивать, а гонка зарплат отчасти раздувается искусственно, в том числе средствами массовой информации (речь про хайповые новости о зарплатах курьеров «под 200 тысяч», хотя на поверку там не все так просто).
Представитель ЦМАКП также отметил, что дальнейшее развитие ситуации будет очень сильно различаться по секторам в зависимости от уровня конкуренции в них. «Если конкуренция в конкретном секторе высокая, то компании будут прежде всего “резать косты” (снижать издержки всеми доступными способами. — “Монокль”). В тех же секторах, где конкуренция пониженная, мы увидим разгон по цепочке инфляции издержек, — говорит Владимир Сальников. — Причем на ситуацию будет влиять не только конкуренция в отрасли на уровне всей страны, но и на конкретных региональных рынках. Картина будет очень пестрой».
Главный экономист рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах также считает, что ситуация будет отличаться от отрасли к отрасли. По его мнению, те, кто выполняет задачи на бюджетные деньги, скорее всего, могут позволить себе «пылесосить» ресурсы, остальные будут стреножены либо просто выйдут из гонки.
Впрочем, в 2025 году сыграет один интересный конъюнктурный фактор. Как поясняет представитель ЦМАКП, в связи с особенностями параметров пенсионной реформы формальное выбытие трудоспособного населения у нас будет медленным. Конкретно в 2025 году вообще будет пауза, и это смягчит дефицит предложения на рынке труда. Напомним, в 2024 году на пенсию выходили мужчины 1961 года рождения и женщины 1966-го, а мужчины 1962-го и женщины 1967 года рождения выйдут на пенсию только в 2026 году.
Андрей Клепач констатирует: рост заработной платы с середины 2022 года, безусловно, являлся главным драйвером потребительского спроса и одним из основных факторов экономического роста в целом, но при этом высокий рост спроса также позволял компаниям увеличивать цены на свою продукцию, что давало возможность компенсировать рост издержек, связанных с оплатой труда. Но в 2024 году ситуация изменилась. Интенсивный рост зарплат продолжается на фоне дефицита кадров на рынке труда и повышения выплат военнослужащим. Запрос на повышение производительности труда и эффективности производства увеличился. «Если раньше у нас был период стагнации производства и реальной заработной платы, то сейчас мы вступаем в период роста и производства, и зарплат. Норма прибыли снижается, но потенциал роста инвестиций еще не используется полностью из-за продолжающегося, хотя и уменьшающегося оттока капитала. Рождается другая модель развития экономики», — рассуждает главный экономист ВЭБ.РФ.
Как мы уже писали выше, по данным Росстата, реальная среднемесячная начисленная заработная плата в январе–сентябре 2024 года выросла по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года на 9%. При этом оборот розничной торговли за январь– октябрь вырос всего на 7,5% (к аналогичному периоду прошлого года). Все дело в том, что не все деньги на руках у населения трансформируются в спрос, значительная их часть ложится на депозиты благодаря высоким ставкам. Может, оно действительно к лучшему — предложение действительно не успевает за спросом. Однако не стоит преждевременно благодарить Банк России: как мы покажем ниже, текущий уровень ставок не дает в нужной степени развиваться производителям.
Призрак неплатежей: гость из девяностых
Появляются первые признаки давно уже, казалось, побежденной проблемы неплатежей — в частности, об этом свидетельствуют опросы РСПП. Звучат жалобы на увеличившиеся сроки платежей, замедление движения денег в экономике. Сюда надо прибавить трудности с внешнеторговыми платежами, «придерживание» денег компаниями, слишком дорогие оборотные кредиты. Так и до волны банкротств можно докатиться.
«К сожалению, опросы РСПП — квартальные, поэтому свежих оценок мы не увидим до февраля, — говорит Владимир Сальников. — Проблема есть, но непонятно, насколько быстро будут накапливаться неплатежи и как будут расти при текущих ставках риски банкротств». По оценке ЦМАКП, в зону невозможности обслуживания долга попадают компании, доля выручки которых в общем объеме составляет 16%. Речь идет о бизнесе, процентные платежи у которого начинают превышать объем прибыли до выплаты процентов. 16% убыточных компаний — это довольно существенный фактор для экономики. «Конечно, убыточные компании бывают разные, в том числе такие, которые в подобном состоянии функционируют многие годы, но факт остается фактом: число проблемных компаний как минимум удваивается», — говорит Владимир Сальников. Более того, как поясняет замгендиректора ЦМАКП, эти расчеты сделаны без учета других платежей, косвенно привязанных к процентным ставкам (аренда и т. д.), с учетом этих платежей масштаб проблемы будет еще больше. «Хочется надеяться, что Банк России, понимая ситуацию, все-таки смягчит свою денежно-кредитную политику. Не очень понятно, чего добивается ЦБ, — по идее он хочет зажать спрос, но то, что он делает, начинает уже тормозить расширение предложения, да еще и дополнительно и ощутимо разгонять инфляцию», — констатирует Владимир Сальников.
Андрей Клепач подтверждает, что длительный период беспрецедентно высоких процентных ставок накапливает серьезные дисбалансы в экономике. С марта 2023 года ключевая ставка Банка России существенно превышает уровень инфляции и задает высокий уровень положительных реа льных ставок — и такая ситуация вынуждает «здравомыслящий» бизнес отложить инвестиционную деятельность на лучшие времена и перейти в режим выживания. «Во втором полугодии, когда Банк России возобновил ужесточение ДКП, остаток средств на расчетных и текущих счетах предприятий в банках за август–октябрь сократился на 0,5 триллиона рублей, — приводит цифры главный экономист ВЭБ.РФ. — Это усиливает дефицит оборотных средств и создает риски масштабных неплатежей. В краткосрочной и среднесрочной перспективе такие действия ведут к росту банкротств и ухудшают платежеспособность многих крупных предприятий».
Андрей Клепач также напоминает, что дороговизна денег способствует увеличению сроков выполнения контрактов и поставок внутри страны, а санкции приводят к увеличению затрат во внешней торговле, падению скорости прохождения платежей, умножению числа посредников. «Несмотря на рост расчетов в национальных валютах, криптовалютах и золоте, устойчивая эффективная система расчетов в обход доллара еще не сформировалась, и это тоже серьезный тормоз экономического развития», — предупреждает он.
Впрочем, как напоминает Антон Табах, нужно разделять финансовые проблемы компаний (которые могут возникнуть быстро) и банкротства как юридический процесс (медленные и непростые). Проблемы с платежами отмечаются многими, хотя характерны они скорее для подрядчиков крупных компаний, нежели для крупного бизнеса, особенно имеющего кредитные рейтинги. Кредитные рейтинги у российских компаний, кстати, стабильны и в среднем даже растут. Главный экономист «Эксперт РА» сохраняет оптимизм: «На наш взгляд, компании накопили достаточные финансовые подушки безопасности и поэтому смогут пережить период сверхвысоких ставок и замедления платежей». Однако, продолжает Антон Табах, скорее всего, они будут срезать капитальные расходы и ограничивать расширение производства.
Традиционно «все равны, но некоторые равнее», и проблемы с неплатежами обходят целые сектора. По словам Александра Широва, экономика разделилась на две части: одна работает на интересы государства, и там продолжается рост высокими темпами, а во второй части уже сформировались признаки спада. Такая ситуация создает определенные дисбалансы, но это также является демпфером, тормозящим распространение кризиса по длинным производственным цепочкам. Опасения у директора ИНП РАН вызывают два сектора: жилищное строительство и сельское хозяйство.
Импорт: все еще неизменен
С импортом в последние годы постоянно какие-то проблемы: то новый пакет санкций непосредственно на нас, то банки наших друзей-соседей испугаются вторичных санкций и отказываются проводить платежи даже в рублях или в собственной валюте.
В итоге, по данным Федеральной таможенной службы, за январь–октябрь 2024 года импорт в Россию сократился на 2,7%, в то время как экспорт вырос на 0,9%. Конечно, ни о каком дефиците платежного баланса речи и близко не идет — по результатам января–ноября профицит торгового баланса РФ составил 118,6 млрд долларов, на 7,1% больше, чем за аналогичный период 2023 года. Этот профицит, скорее, неплохо бы было сократить, так как идеальная ситуация для торгового баланса страны — это выход в ноль. Профицит означает, что мы кредитуем наших торговых партнеров, и хорошо, если мы за это получаем какие-то нефинансовые выгоды или трансформируем этот профицит в зарубежные инвестиции, что в нашем случае вряд ли происходит.
Что касается направлений, по которым шло сокращение импорта, то в первую очередь речь, разумеется, идет о Европе — минус 23,4%. Зато в торговле с Африкой мы прибавили 14,9%. Если же говорить о товарной структуру импорта, то наибольший вклад в его сокращение внесло снижение на 22% импорта минеральных продуктов. Детали, естественно, не раскрываются, но есть подозрение, что речь идет о нефтепродуктах и стройматериалах. Не руду же мы, в конце концов, завозили.
Что интересно, как говорит Владимир Сальников, импорт в Россию (в рублях), подчиняется интересной закономерности: фактически он до сих пор очень сильно привязан к ВВП. Доля импорта в ВВП — крайне устойчивый показатель. Так что, если не будет сверхсильных шоков (как в 2022 году), доля импорта будет примерно такой же, как обычно, то есть 19–20%.
Что касается непосредственно прогнозов, то Александр Широв предполагает: импорт с высокой вероятностью будет расти быстрее экспорта, что определяется наличием накопленного неудовлетворенного спроса. В связи с этим следует ожидать отрицательного вклада в динамику ВВП со стороны чистого экспорта.