История ритуального убийства
В книге известного российско-британского экономиста и историка подробно описана история краха Советского Союза и анализируются причины этой «величайшей геополитической катастрофы XX века»
Крах Советского Союза, случившийся уже более тридцати лет назад, так пока и не получил внятного объяснения. И это не случайно. По-настоящему серьезных и всеобъемлющих исследований исторического периода, который получил название «перестройка» и предшествовал этому краху, фактически нет. Попытки автора этих строк найти в России тех, кто занимается историей этого периода, чтобы обсудить с ними эту проблему, успехом не увенчались. А зарубежные исследования во многом основаны не столько на фактах и их анализе, сколько, как показывает автор рецензируемой нами книги Владислав Зубок, на трафаретных предрассудках, сложившихся в отношении Советского Союза. Наиболее распространенный из них — распад страны был предопределен неэффективностью ее экономической и политической системы. Это хорошо видно на примере работ известного американского историка Стивена Коткина, об одной из которых и было написано (см. «Нервная рецензия», «Эксперт» № 25 за 2020 год) как о примере набора таких трафаретов.
Неумышленное разрушение
Исследование Зубка интересно именно тем, что он отказался от использования этих самых трафаретов, а постарался на основе многочисленных документов и материалов, часть из которых впервые введена им в научный оборот, исследовать экономическое и политическое состояние Советского Союза, предшествовавшее перестройке, а также ход и характер реформ, проводимых во время перестройки. И роль ее главных акторов — Горбачева и Ельцина, без присущего одним поклонения перед ними (ведь они дали нам свободу), а другим — презрения к этим историческим персонажам (ведь они разрушили великую державу).
Возможно, Владиславу Зубку, нашему бывшему соотечественнику, с одной стороны, помог в его исследовании опыт жизни в Союзе во время перестройки, а с другой — возможность, появившаяся у него в Лондоне, отстраниться от необходимости приспосабливаться к мнению участников наших историко-политических разборок. Возможно, именно поэтому в самой России нет серьезных попыток исследовать то время: отстраниться не получается, приходится следовать трафарету той или иной социально-политической тусовки.
Позволим себе привести обширную цитату, с которой фактически начинается книга и в которой, собственно, и содержится главная ее мысль: «Экономический кризис сыграл центральную роль в последние годы советской истории, и его значение часто недооценивают. В сочетании с разоблачениями преступлений и ошибок недавнего прошлого этот кризис способствовал массовому недовольству и мобилизации антисистемных движений. Очевидно, что советская планово-распределительная модель была расточительной, разорительной, порождала хронический дефицит товаров даже первой необходимости. Тем не менее до сих пор многим неясно, что вызвало ее быстрое обрушение.
Пишут, что экономика впала в кризис из-за падения цен на нефть. Также говорится о том, что сопротивление партии, военно-промышленного комплекса и других “лобби” помешало Горбачеву провести необходимые экономические реформы. Эти концепции не подтверждаются фактами.
В этой книге я следую за теми экономистами, которые пришли к выводу, что советскую экономику погубили не структурные недостатки, не цены на нефть, не консервативные лоббисты, а реформы горбачевской эпохи.
Неумышленное разрушение советской экономики и финансов теми, кто ее реформировал, — самое убедительное объяснение и, по-видимому, главная причина распада СССР». И это было не случайно: «Горбачев и его реформаторски настроенное окружение превратили консервативные преобразования сверху в авантюру коренной перестройки и в конечном счете убрали критически важные опоры, на которых держались советская система и государство».
Финансовый крах
Но у этого разрушения, как считает Зубок, было несколько непосредственных причин. Особую роль в разрушении советской экономики, по мнению автора, сыграл принятый в 1988 году закон «О кооперативах». Увлечение Горбачева идеей развития кооперативов было не случайно, он, по мнению Зубка, выбрал себе в наставники Ленина, более того «отождествлял себя с Лениным и был последним верующим ленинцем». Конечно, это удивительно читать о человеке, который разрушил и страну, и ленинскую партию, но идея развития кооперативов действительно была заимствована Горбачевым у Ленина. Однако Горбачев явно не понял ни вождя, ни его идеи. Для Ленина кооперация была способом переустройства именно сельского хозяйства, которое после революции, Декрета о земле и последовавшего за ними «черного передела» лишилось в России своей основы — крупных хозяйств. Стоит напомнить, что аграрная программа социал-демократов до революции этого не предусматривала, имелась в виду национализация крупных хозяйств и превращение их в то, что потом получило название «совхозы». Что было бы правильнее и лучше — сейчас об этом поздно судить, но в результате всего произошедшего в 1917 году страна лишилась крупных сельхозпроизводителей. Это понимал и Ленин. В кооперации он видел выход, тем более что к этому подталкивал пример многих западных стран, где самые разные кооперативы — и производственные, и потребительские и сбытовые, причем именно в сельском хозяйстве, — уже тогда получили очень широкое распространение. Но, конечно, вождь представить себе не мог, что кооперативы при его верном последователе начнут создавать параллельно основной работе сотрудники крупнейших предприятий, даже оборонных, что сразу подрывало дисциплину: кооператоры в первую очередь старались работать на себя, причем бесплатно используя помещение и оборудование своих предприятий. Автор этих строк даже в то время кооперативного энтузиазма удивлялся странной безответственности этого решения, ведь разрушительный характер подобного кооперирования был очевиден.
Но главным, как считает Владислав Зубок, было то, что люди, которые начали открывать кооперативы, мгновенно увидели возможности, о которых раньше могли только мечтать в теневом секторе экономики. «Через семь месяцев после вступления закона в силу в стране был зарегистрирован сорок один “кооперативный” коммерческий банк. Спустя год их число в СССР выросло до 225. Эти банки проделали большую, неконтролируемую дыру в советской финансовой системе… Учредители кооперативов, кредитуемые ими же созданными банками, начали скупать товары и сырье у госпредприятий по низким госценам. Затем они перепродавали эти товары населению по гораздо более высоким рыночным ценам или, еще выгодней, экспортировали их за границу по мировым ценам, получая до пятисот и более процентов прибыли. При этом налог на прибыль кооперативов не превышал 1013 процентов. Коммерческие банкиры из кооперативного сектора придумали еще одну чрезвычайно выгодную схему: они получали от родственных госпредприятий “помощь” в безналичном расчете и обналичивали ее, используя новые лазейки между двумя видами денежного обращения. Струи и ручейки обналиченных “новых” денег вскоре превратились в бурный поток, увеличивая денежную массу на руках у населения. К концу 1989 года ни Политбюро, ни Госбанк уже не могли заткнуть эти лазейки. Поток превратился в инфляционный потоп».