Коллекция. Караван историйРепортаж
Инна Чурикова: «Мы с Глебом похожи на персонажей полотен Шагала, когда две головы прорастают из одного туловища»
Сын Инны Чуриковой и Глеба Панфилова Иван Панфилов предоставил редакции для публикации последнее интервью Инны Михайловны и, что особенно ценно, фрагменты ее архивов.
Актриса не очень любила беседовать с журналистами, для нее высшей ценностью всегда было творчество, а не публичность. Но сейчас, читая материал, мы можем убедиться, насколько глубоким и остроумным человеком была Инна Михайловна, насколько она ценила свою работу и семью.
Также Иван Глебович рассказал нам, как он хранит наследие родителей и что теперь будет с драгоценными архивами великих кинематографистов.
Иван Панфилов: «Родители продолжают меня поддерживать»
Год прошел с тех пор, как я остался один в доме, полном вещей, хранящих память о родителях. Рукописи, архивные записи, фото и видео — тысячи пленок, носителей разных эпох и форматов, негативы и позитивы, вырезки из газет, письма, заметки и записные книжки отца и матери. Все это заполонило дом, и мне было тяжело найти в себе силы разобраться с этим наследием. В прошлом казалось, что папки с бумагами, пылившиеся в гараже или на верхних полках, не имели большой ценности. Теперь же я начал осознавать не только их сентиментальное значение, но и возможную музейную важность. Однако желание оставить все как есть, не трогать и не нарушать покой пересиливало любые порывы к действию.
Вероятно, так бы и продолжалось, если бы не близкие друзья моих родителей. Семья Барщевских — Виолиных, наши соседи по Икше, всегда были рядом, и не только физически. Мы жили бок о бок с 90-х годов, но связывали нас не только общие стены, а глубокая дружба. Они были рядом не только с родителями, но теперь и со мной. Эти поддержка и любовь стали для меня настоящей опорой.
Особенно памятным стал вечер, организованный в честь дня рождения мамы, 5 октября. Даша Виолина, Сергей Николаевич, Наталья и Дмитрий Барщевские устроили камерный творческий вечер, посвященный моим родителям. Он был наполнен уникальными кадрами из семейных архивов — видео, которое я никогда раньше не видел. Это было невероятное чувство, будто родители снова рядом. Ощущение, что мы снова вместе празднуем мамин день рождения, было по-настоящему светлым и теплым. Присутствие знакомых лиц, которые каждый год собирались за праздничным столом, наполнило этот вечер особенной значимостью. Мама родилась 5 октября, а Наталья Виолина — 7-го. Эта близость была почти астральной, и каждый год они отмечали свои дни рождения вместе. Теперь эти встречи стали поддержкой для меня, даря мне силы смотреть в будущее.
После того вечера мое отношение к семейным архивам изменилось. То, что раньше казалось непосильной задачей, стало источником вдохновения. Появились идеи для книги, выставки, документального фильма и, самое главное, для мини-сериала о жизни Инны Чуриковой и Глеба Панфилова. Я мечтаю привлечь к работе над сценарием Наталью Виолину, которая знает и чувствует маму, как никто другой.
Летние встречи в Доме творчества композиторов в Репине и прогулки по Финскому заливу с другом детства моего отца Вадимом Биберганом, автором музыки практически всех его фильмов, вдохновили меня на создание музыкального вечера, посвященного родителям. Эта идея нашла поддержку в «Геликон-опере» благодаря Дмитрию Бертману и Эдуарду Мусаханянцу, которые всегда относились к моим родителям с теплом и уважением.
Мама снялась в трех картинах Резо Гигинеишвили: «Без границ», короткометражке в поддержку незрячих для Фонда Алишера Усманова и в драме «Пациент № 1», где она сыграла жену умирающего генсека. Ее партнером стал Александр Филиппенко, и сцена прощания, которую они сыграли, буквально рвала душу. Я увидел этот фильм на специальном показе в Мюнхене, в Доме кино, во время вручения награды Werner Herzog Film Award режиссеру Резо Гигинеишвили за его творческие достижения. Церемония 2023 года практически совпала с маминым днем рождения, что сделало это событие еще более трогательным. Фильм оказался невероятно глубоким, и, по словам немецких кинематографистов, события далекого советского прошлого, показанные в нем, имеют параллели с нынешними событиями в США. Я надеюсь, что этот прекрасный фильм увидит широкий прокат и в России. Мама обожала работать с Резо — он всегда знал, как ее рассмешить, даже когда ей было тяжело и грустно. Алла Ефремовна Гербер, которая знает меня с самого рождения, также оказала значительное влияние на мое восприятие семейного наследия. В феврале 1978 года мама впервые показала меня ей через окно роддома, и с тех пор Алла Ефремовна всегда была рядом. На протяжении всей жизни нашей семьи она неизменно присутствовала за праздничным столом, особенно на Новый год. Когда пришло время прощаться сначала с мамой, а затем и с папой, она поддерживала меня, держала за руку и придавала сил. Ее оптимизм, стойкость и интерес к жизни всегда меня вдохновляли. Недавно, после одного из наших обедов, мы решили переиздать книгу Аллы о маме, дополнив ее эпилогом и новыми архивными материалами. Это решение стало важным шагом в сохранении памяти о родителях, и я чувствую, что благодаря Алле Ефремовне могу сделать это с любовью и уважением.
Марк Борисович Варшавер, бессменный директор театра «Ленком», — человек, чьи возможности и связи удивительным образом простираются куда дальше театральных подмостков. Когда рушились привычные опоры, когда все казалось неразрешимым, именно его номер становился спасением. Добрый, чуть усталый голос на другом конце линии всегда находил решение. Но не в этом его главное достоинство. Марк Борисович — человек редкой душевной щедрости. Его забота о тех, кто творил рядом, выходила далеко за пределы профессионального долга. Он умел по-настоящему любить и поддерживать — и это была не просто любовь к артистам, а любовь к людям, к миру, который его окружал.
Когда не стало моих родителей, он был тем, кто помог пройти через эти самые трагические дни. Он взял на себя все, что касалось прощания, и это был не только организационный момент. Это была настоящая человеческая поддержка, та, о которой сложно говорить без дрожи в голосе. За это ему моя вечная благодарность.
Его внимание к актерам, преданность «Ленкому» всегда заметны, и не только когда это касалось моих родителей, с которыми он постоянно был рядом, поддерживал их до последнего. Он всегда приходит на помощь артистам. В его поступках ощущалась не просто профессиональная ответственность, а глубокое уважение и теплая забота.
Я хочу извиниться перед теми, кого не упомянул в этом рассказе. Многие из вас сыграли важную роль в моей жизни, и я бесконечно благодарен каждому за поддержку, участие и память о моих родителях. Без вас этот путь был бы намного сложнее.
И хотя родители больше не рядом, я всегда чувствую их присутствие. Их любовь и забота продолжают жить во мне, и благодаря друзьям и близким я могу строить свое будущее, сохраняя их наследие.
Интервью взято в 2015 году
— Инна Михайловна, как вы, девочка из башкирского города Белебей, приехавшая покорять столицу, решились связать свою судьбу с такой непредсказуемой актерской профессией?
— Это не моя история. Я училась во втором классе, когда мама перебралась из Башкирии в Москву и стала работать в Ботаническом саду при МГУ. А я пошла в столичную школу. Белебей — просто место моего рождения, куда больше никогда не возвращалась. Помню, снимаясь у Семена Арановича в «Годе Собаки», просто так, без особой надежды спросила: «Ребята, кто-нибудь был в Белебее?» И вдруг Игорь Скляр отзывается: «Я был». — «Ой, правда?! Ну расскажи, что это за город?» — «Да обычный! Там очень хороший водочный завод». Вот и все, что узнала о своей малой родине.
Я училась в молодежной студии при Театре Станиславского. Его ведущая актриса Лида Савченко была моим педагогом. Молодая, красивая, с характером. Однажды я опоздала на репетицию, и она ушла, и я бежала за ней, умоляя: «Вернитесь, давайте репетировать! Больше такого никогда не повторится!» Лида вернулась, и мы репетировали «Дни и ночи» Симонова. Сценическую речь нам преподавала Оля Бган. Мы читали наизусть письма Чехова. А поскольку ребят в студии хватало и каждый читал по письму, возникал образ невероятного, неповторимого, уникального человека. И вообще студия учила нас думать, развивала интеллект. По контрасту моя школьная преподавательница по литературе, когда писали сочинения, всегда просила начинать их со слов «красная нить». К примеру, так: «Красной нитью проходит в произведении тема печали русского народа». И если ты про «нить» не напишешь, то и отметку получишь соответствующую.
А в студии была другая жизнь! Постоянно приходили ребята-выпускники, устраивали посиделки, пели, они казались нам такими взрослыми! Мы смотрели все спектакли Театра Станиславского, видели на сцене молодого Евгения Леонова, других замечательных актеров. Воспитание, которое получили в студии, определило для многих дальнейшую судьбу.
Потом я поступила в Щепкинское училище на курс к Вениамину Ивановичу Цыганкову. Он говорил обо мне: «Она или дура, или гений!»
— Однозначно второе!
— Не уверена. Как говорила Фаина Георгиевна Раневская: «У меня хватило ума прожить свою жизнь глупо». Кстати, замечательный Вячеслав Полунин не так давно принял меня в Общество дураков. Наверное, почувствовал, что в душе я тоже клоун, жанр буффонады мне не чужд.
Неслучайно в свое время меня в этот жанр втиснул Владимир Меньшов. Он очень настойчиво предлагал сняться в «Ширли-мырли», уговаривал: «Выбирайте любую роль, кроме той, что уже отдана Вере Алентовой». И меня почему-то привлекла мама главного героя — алкоголичка-проводница с ведром квашеной капусточки. Соглашалась трудно, а результат получился неплохой.