Александра Флоринская. Неправильная актриса
Старший сын родился 14 октября. Выпал первый снег, ярко светило солнце, что в Питере бывает редко. Православные праздновали Покров Пресвятой Богородицы. У меня вообще все дети рождались на большие церковные праздники.
Александра, если бы я снимала о вас фильм, обязательно включила бы вот какой эпизод. Вам 15 лет, вы в Америке празднуете выпускной в отеле, где шли съемки фильма «Красотка» с Джулией Робертс и Ричардом Гиром.
— Да, прекрасный эпизод. В моей жизни была эта сказка наяву. И вообще, даже без легендарного отеля выпускные вечеринки в американских школах очень интересно организованы — лимузины, мальчики в смокингах, в петлице бутоньерка, девочки в вечерних платьях, у каждой на руке букетик на браслете... Ну а если прибавить антураж легендарного отеля — вообще фантастика! И все это у меня было.
В Америку я поехала по программе обмена школьниками. Поездка выпала, как сектор «приз». Я училась в очень хорошей питерской гимназии с историей. Ее учениками в свое время были сыновья Пушкина, Миклухо-Маклай, дирижер Мравинский. И в советский, и в постсоветский периоды она считалась лучшей из языковых школ. Я не получала одни пятерки, в гуманитарных предметах разбиралась хорошо, в математике — плохо, поэтому сильно не рассчитывала на поездку. Но в конкурсе участвовали все. Сначала писали рефераты на английском на тему, чем нам интересна поездка в США. Потом те, кого отобрали, участвовали в собеседовании с преподавателями школ, принимающих детей. Собеседование было решающим. Пятнадцать лет — тяжелый возраст. Подросток из чужой страны. Он, конечно, говорит по-английски, но все равно это уровень еще недостаточно высокий. Довольно сложно жить и учиться в школе, где все новое. На собеседовании смотрели, насколько человек позитивен, коммуникабелен, открыт и доброжелателен. Им было важно, чтобы ребенок не замкнулся и с ним не случилось никаких кризисных ситуаций. Я была очень оптимистичной, доброжелательной и разговорчивой. Это и сработало. А дальше началась просто нереальная история. Я попала в частную школу в Лос-Анджелесе, в пригороде Пасадена. А частную школу в Америке могут позволить себе только очень обеспеченные люди. Теперь представьте, из какой реальности приехала я. Девяностые годы. Гречка и сахар по талонам. А живу в доме, который находится на Голливудских холмах. И каждый день вижу надпись Hollywood. Первые мои фотографии из Америки на фоне этих волшебных букв. В один из первых дней я пошла гулять с девочкой из семьи, в которую приехала, и она меня фотографировала возле дома на память.
— У вас половина родственников связана с театром и кино, вы смотрели голливудские фильмы и ими восхищались, неужели не появилось мысли: может быть, махнуть в Голливуд? Он ведь так близко.
— Я была еще ребенком и об этом не думала. Мне все нравилось, но я очень хотела домой, к маме. О Голливуде не мечтала. Это сейчас не отказалась бы попасть туда. Мне было бы интересно с профессиональной точки зрения. А тогда столько вокруг появилось удивительного. Новые друзья. Я до сих пор с некоторыми переписываюсь. Один парень из нашей компании стал продюсером, работает в «Нетфликсе», создает реалити-шоу. В семье, где я жила, девочка училась в последнем классе школы. Ей было 18 лет, и вся компания оказалась старше. И на каникулах мы путешествовали. Поехали в том числе и в Лас-Вегас. Играть мы не могли, но жили в этих отелях, ходили, глазели. Видели знаменитые отели с белыми тиграми, похожие на дворец Цезаря. Там каждый вечер под окнами извергался вулкан. Это было похоже на Диснейленд для взрослых, не оставляло ощущение игрушечности, фейковости. Но при этом абсолютный праздник.
Вообще, впечатления от Америки были сильными. Особенно сначала. Но очень скоро я поняла: через неделю начинаешь привыкать к этой роскоши и перестаешь обращать на нее внимание. Тебя уже не удивляет, что ты живешь в красивом большом доме, мимо ездят дорогие машины. И ты уже начинаешь воспринимать это как обыденность. То есть проходит это ощущение «вау», как у героини «Красотки», которая вошла в отель и свистнула на все лобби.
— Любопытное наблюдение. Вы с детства были философом?
— Мне кажется, да. Помню вот какой эпизод. Мне было три года. Летом мы жили на даче под Зеленогорском, где Карельский перешеек. Там красивые холмистые сосновые леса, много озер. В домиках не было водопровода, и я побежала с маленьким кувшинчиком к колонке за водой. День был солнечный. Я четко помню, как падал свет. Помню это чувство полета, когда ребенком бежишь с горки и не можешь остановиться. Помню, как пластмассовый кувшин бился от бега из стороны в сторону. Свое платье в разноцветных цветочках, которое дедушка привез мне из какой-то поездки. Я бегу, аж дух захватывает, и думаю: «Вот взрослые говорят «счастье», так это, наверное, счастье — вот это ощущение». И это так странно!
Уже ребенком я ощущала себя взрослым человеком. Мама со мной могла советоваться в каких-то своих личных вопросах как с подругой, и я ей с умным видом что-то выдавала, допустим: «Тебе же не нужно замуж, ты же не хочешь, тебе просто нужен партнер по жизни». Я помню какие-то свои взрослые мысли из детства. Если верить в то, что душа живет много жизней, то моя уже, видно, пожила.
— В 15 лет вы стали манекенщицей. Опасное занятие для девочки в начале девяностых. Петербург тогда был бандитский, как одноименный сериал. Как вы попали в модельный бизнес?
— Случайно. Для того чтобы стать манекенщицей, порой не нужно совершать каких-то особых усилий, достаточно просто вырасти. Я за лето вымахала буквально на две головы и стала 182 сантиметра. Думаю, это было самое важное обстоятельство. Если говорить о тех временах, то даже если ты не в модельном бизнесе, просто ходить по Санкт-Петербургу девочке было опасно. Все мои подружки знали: если ты идешь по Невскому, то только посередине тротуара. Возле домов нельзя — могут затащить в подворотню или подъезд, возле проезжей части тоже — могут схватить и запихнуть в машину и увезти. Такая реальность. Я к ней приспособилась. Передвигалась по Питеру в длинном черном пуховике до пола, замотанная в черную большую шаль. Друзья-мальчишки из гимназии хохотали над моим образом молодой вдовы. А я так пряталась от лишних взглядов. Если не всматриваться в лицо, можно было подумать, что идет какая-нибудь высокая тетенька или даже бабушка.