Игорь Костолевский: «Женился я на французской актрисе, а живу с русской железнодорожницей»
Игорь Костолевский и Консуэло де Авиланд встретились во второй половине жизни, когда были зрелыми состоявшимися людьми. Их отношения развивались так быстро, как бывает только в юности. Французская актриса переехала в Россию, бросила сцену и даже поменяла католическую веру на православную, получив при крещении русское имя Евдокия. Ни разница культур, ни расстояние не стали помехой. «Если есть любовь, все можно преодолеть», — считает известный артист.
Игорь: Настроение было хуже некуда. Я нарезал круги по Садовому кольцу и думал: «Господи, ну пошли мне Ее, не то что неземную, но необыкновенную! Пусть даже издалека...» До нашей встречи с Консуэло в моей жизни был достаточно сложный период. При кажущейся внешней успешности и благополучии — состояние полной безнадежности. Семейная жизнь давно катилась под откос. Когда на душе становилось невыносимо, садился в машину и вот так мотался по Садовому кольцу, успокаивался. Я мечтал о том, чтобы в моей жизни что-то изменилось. Я желал этого! И однажды это произошло.
Наша встреча была вроде бы случайной. Отыграл спектакль «АРТ» в Театре Пушкина, пошел в гримерку, переоделся, открыл дверь и... Она! Нездешняя. Огромные голубые глаза. Чудесная улыбка, ямочки. И меня будто вихрь закрутил.
Дуся: Я сидела на стуле возле гримерки, низко опустив голову. Вдруг дверь распахнулась, и я увидела длинные-длинные ноги. Подняла голову — передо мной высокий кудрявый артист, на которого я внимательно смотрела весь спектакль, потому что играл он блестяще. Я сказала: «Спасибо. Постановка лучше на русском, чем на французском». И снова погрузилась в свои нерадостные мысли. Этот день, 15 апреля 1998 года, казался мне ужасным. Я узнала, что отказывается помогать спонсор, который обещал дать денег на совместный российско-французский спектакль «Татьяна Репина» в постановке замечательного режиссера Валерия Фокина. Я должна была играть там главную роль, о ней мечтала, но теперь понимала — этого не случится никогда, это конец, крах. Настроение отвратительное. Чтобы как-то меня развлечь, подружка, известная переводчица Лена Наумова, пригласила меня посмотреть в Театре Пушкина спектакль «АРТ» Ясмины Реза. Она переводила эту пьесу, впрочем, как и многое-многое другое из французской драматургии. После показа намечался банкет, на который она меня тоже позвала. Но я не хотела развлекаться, я хотела рыдать. Сидела на стуле и уговаривала себя: «Не буду плакать, не буду плакать... Вернусь в гостиницу, поплачу тогда». Я устала, пала духом. Вот в таком состоянии встретила Игоря.
Игорь: И я вдруг сказал: «Вы — Консуэло».
Дуся: Я была поражена, ведь мы ни разу не виделись.
Игорь: В театральных кругах много говорили, что в Москву приехала самоотверженная француженка, которая занимается Авиньонским фестивалем и помогает туда пробиваться российским театрам. Коллеги то и дело меня спрашивали: «Ты знаешь Консуэло? Ты видел Консуэло?» Конечно, я ее не знал, никогда не видел. Но имя почему-то сразу запомнил. Оно время от времени всплывало в моей памяти, завораживало. Так вот, как только ее увидел, сразу понял — это она.
Дуся: Потом артист с длинными ногами меня спросил: «Вы будете на банкете?» И я сказала: «Да», — хотя буквально за секунду до этого решила, что там мне нечего делать. Он сидел на другом конце зала, но казалось, что совсем близко. Чувствовала я себя странно. Атмосфера стала какой-то другой, другой свет, звук. Я не понимала, что со мной происходит. Грусть испарилась. Мне не хотелось плакать, хотелось все время смотреть на того человека. А он держал свою рюмочку и тоже не отводил от меня взгляда. Я ощущала волнение и трепет, как Наташа Ростова на первом балу. И при этом думала: «Какая я старая дура! Что со мной?» Мне показалось, схожу с ума. Я должна была быть у себя в номере и собирать вещи, чтобы возвращаться в Париж, ведь если я не играю Татьяну Репину, в Москве мне делать нечего. В конце вечера, когда я собралась уходить, он подошел ко мне и спросил номер телефона. Я продиктовала тот, что был в гостинице. И тут он вдруг при всех поцеловал меня в губы. Я помню эти ощущения — в висках загудело: у-у-у-у. Страстный, нежный и такой неожиданный поцелуй! Но потом я сама себя осадила: стоп, это просто русская традиция. Их вожди — Хрущев, Брежнев — тоже так целуются... Но сердце стучало бешено.
Игорь: Весь вечер я не мог понять, что со мной творится, почему меня все время тянет повернуть голову в ее сторону. Я все время смотрел на нее и понимал, что происходит нечто такое, что меняет всю мою жизнь, все мое существо. Ощущал — это главный момент в моей судьбе. Часто мы эти моменты пропускаем, вернее, убиваем. Как только начинаем чувствовать, сразу делаем оговорки: «Неудобно. Не так подумают». И вот это «нет» в результате разрушает нас. Но в тот раз я, даже если бы захотел сказать себе «нет», не смог бы этого сделать. Все понеслось с какой-то стремительной скоростью. Казалось, что меня ведет сама судьба. Все будто бы происходило помимо меня. Наверное, так безрассудно можно поступать только в молодости. Однажды я испытал что-то отдаленно похожее. Тогда я бросил строительный институт, чтобы поступить в театральный. Меня вело, я понимал, чувствовал, что делаю что-то очень важное и правильное, и остановить меня было невозможно. Нечто похожее ощутил, когда встретил Дусю. Но то, что происходило со мной сейчас, было иное, гораздо сильнее, значительнее.
Дуся: Вернувшись в гостиницу, я крепко уснула. А на следующий день произошло почти чудо: одна крупная водочная компания дала деньги на спектакль, и я, погрузившись в репетиции, обо всем забыла. Через несколько дней раздался звонок: «Это Игорь Костолевский». — «Кто?» — «Ко-сто-лев-ский». Затем последовало объяснение, что он — актер из спектакля «АРТ». Но там играли трое мужчин: он, Янушкевич и Филиппов. И я не знала, кто из них на другом конце телефонной трубки. Мне звонили многие артисты, потому что я занималась Авиньонским фестивалем. И вдруг он спросил: «Вы голодная?» — «Да!» — Я голодная всегда, это моя особенность. — «Тогда я через десять минут жду вас внизу». С ужасом я взглянула в зеркало, нанесла минимум макияжа, поправила волосы. Мне было любопытно, кто меня пригласил. И слава богу, это был тот самый артист с длинными ногами.
Игорь: После первой встречи я думал только о Консуэло. Она не шла у меня из головы, но позвонить решился не сразу. Волновался как мальчишка, потел. Но все же набрал номер. Пригласил в ресторан на Чистых прудах. Когда мы туда пришли, меня узнали. Официанты заулыбались, музыканты из оркестра стали играть мелодию «Вечная любовь» из фильма «Тегеран-43», в котором я снимался. При этом было торжественно сказано: «Исполняется в честь Игоря Костолевского». Бедная Консуэло приняла меня непонятно за кого...
Дуся: Я почему-то решила, что в этот ресторан он постоянно водит своих женщин. Думала: «Жиголо, Казанова!» Я еще не знала слова «кобель». Нервничала, и, вполне возможно, ушла бы, если бы не была голодной. И тогда я решила: «Пусть меня накормит, и больше мы не увидимся. Встречаюсь с ним в первый и последний раз! И точка!»
Игорь: Дуся выглядела какой-то испуганной. И я никак не мог понять почему. Мои объяснения по поводу того, что в этом ресторане я впервые, а люди на меня так реагируют потому, что я известный артист, не возымели действия. Тогда я привел аргумент, который, как мне казалось, должен был убедить и успокоить любую француженку: «Между прочим, я тут недавно в Париже с Аленом Делоном снимался». Тут же последовал ответ: «Я с ним тоже снималась. И не раз. Ну и что?..» И я опять вспотел.
Дуся: Я пыталась уловить, о чем он мне говорит, но было сложно — он не блестяще владел английским, а я почти не знала русского. Но кое-что я все же поняла. Он спросил: «Скажите, у вас есть муж?» И я отвечала: «Нет. Я жду своего декабриста». Игорь как-то странно на меня посмотрел и надолго замолчал. Потом переспросил: «Что-что?!» — «Мой муж будет декабрист!» И я начала ему объяснять, кто такие декабристы. И тогда услышала: «Ну считай, что нашла!» Тогда уже я надолго замолчала, а потом переспросила: «Что-что?» И тут он мне объяснил, что в фильме «Звезда пленительного счастья» играл декабриста, у которого жена француженка. Я посмотрела на него другими глазами. На меня сразу нахлынули эмоции, которые ощутила в детстве. В 12 лет я прочла книгу Александра Дюма «Учитель фехтования» про то, как француженка полюбила русского декабриста и отправилась за ним в Сибирь. Книга меня поразила. Мой маленький мозг и сердце запечатлели именно такой образ любви: когда ради любимого жертвуют многим, отказываются от личного комфорта, своей страны, религии и даже отправляются в изгнание. И все ради того, чтобы любимый жил... Я стала волноваться как девочка. Неужели этот человек, на которого я смотрела на банкете, как Наташа Ростова, — декабрист, о котором я мечтала с 12 лет?! Это он! Он!.. Знаете, есть морские черепахи. Они рождаются слепыми и преодолевают тяжелейшие испытания, прежде чем находят свой океан. Они идут по зову сердца, по ощущениям. Я, как та черепаха, нашла свой океан... Игорь говорил тост за тостом, я пила рюмку за рюмкой. Голова шла кругом, настроение было приподнятое. А потом я вернулась в гостиницу, и тут навалилась грусть. Мне почему-то показалось, что наша встреча бессмысленна и у нас нет никакого будущего. Во мне говорил прагматизм. А как иначе? У меня своя жизнь на Западе, я сыграю роль в спектакле «Татьяна Репина», а потом уеду в Париж. Значит, пока все это не зашло слишком далеко, нужно погрузиться в работу. И я попыталась...