Стоит и стоять будет
Едва мы начали забывать про мем #очередьнасерова, как подоспел новый — #очередьнащелкунчика.
Балет «Щелкунчик» в Большом — бессмертный шлягер Чайковского–Григоровича, главный наш новогодний аттракцион и символ всего хорошего, отступающего перед всем плохим, — поборол гравитацию и вышел на надземный уровень. Ну то есть он и раньше успешно спорил с силой притяжения — над сценой Принц, если он Цискаридзе или любой из Васильевых, вполне себе летал, — но лишь теперь, осенью семнадцатого года, весь спектакль превратился в род авиационного приключения: билеты на него в кассах театра продавались исключительно по паспортам, как на самолет. 
Причем паспортные данные счастливого зрителя вносились в билет, и, как утверждает администрация ГАБТ, лишь по паспортам зритель и его «плюс один» (этот один — тоже с данными, указанными во втором билете) смогут пройти на посадку в зрительный зал.
Как будет устроена проверка документов на входе — будут ли из Шереметьева выписаны пограничники и пограничные будки и будет ли при допуске за границу добра и зла учитываться задолженность за коммунальные услуги и неоплаченный паркинг, — неизвестно, скоро увидим. Однако опыт документально подтвержденного обилечивания — в случае его успеха — несомненно, будет распространен и на другие репертуарные хиты (вроде «Спартака»). Дирекции надоело бороться с билетным беспределом, особенно новогодним, а потому она, дирекция, решила дать возможность зрителям, годами грезившим о «Щелкунчике», приобрести на него пару билетов самостоятельно, минуя перекупку, — сделать, так сказать, сказку былью.
И, по словам очевидцев, чудо о «Щелкунчике» случилось: в течение последней сентябрьской недели практически все желающие разобрали другую последнюю неделю, декабрьскую, и разошлись предвкушать, весело подпрыгивая под чарующие звуки музыки П. И. Чайковского. Причем очередь в кассу Большого, в этот Гознак, печатающий самую твердую российскую валюту, была, как говорят, организована не хуже той очереди, что раз в году собирается на распродажу платков у магазина Hermès на улице Фобур-Сент‑Оноре в Париже. Та же высокая нота, тот же дух взаимовыручки, то же счастье обладания. И примерно те же цены: партер нынче стоил от пятнадцати до двадцати тысяч, равно как уцененное саржевое каре. Впрочем, московским стояльцам — в отличие от парижских — выдавали не кофе из термосов, но браслеты с номерами, делавшими физическое присутствие в очереди необязательным, вот ведь до чего дошли! В следующем году, глядишь, «Кофемания» по примеру администрации магазина Hermès начнет — не бесплатно, понятно! — опаивать членов очереди латте на соевом молоке и модным красным чаем, а ЦУМ нанесет свой логотип на браслет и даст эксклюзивную двухпроцентную скидку на покупку елочных украшений. Браслет — вообще дело перспективное: Cartier может отлить факт стояния на Театральной в золоте, Apple — в новых Bolshoi Watch, охранка — в модели для находящихся под домашним арестом.