Семья / Школа
Не пойду в школу!
Ребенок не хочет в школу – история не то чтобы непривычная, как раз наоборот. Но что все-таки делать? Постараемся разобраться с причинами вместе с психологом Катериной Деминой.
Перегрузка
Это одна из самых распространенных причин нежелания ребенка ходить в школу. Например, во втором классе расписание человека, которому всего 8 лет, может выглядеть таким образом: 5–6 уроков ежедневно, включая иностранный язык (а мы еще и родной не освоили), 2 раза в неделю спортивная секция – для здоровья и тонуса, 2–3 часа дополнительных занятий языком или математикой, музыкальная школа (и обязательно домашние упражнения). По выходным вся семья отправляется в образовательные поездки или планирует полезные для развития развлечения и «культурную программу» типа экскурсии в музей, до которого еще ехать полдня. И это не преувеличение, это обычное расписание большинства современных школьников из хороших семей. Называется этот воспитательный подход «зато он не тратит время на гаджеты».
В старших классах добавляется подготовка к экзаменам, которая на практике выглядит как сильно увеличившаяся родительская и учительская тревога и много бессмысленных проверок. В результате средний школьник проводит за учебниками примерно 10 часов в день. Десять! То есть у ребенка рабочий день длится дольше, чем у его родителей (без отдыха). А если он начинает сопротивляться и протестовать, его начинают наказывать и еще больше нагружать.
Вот цитата из книги американских исследователей Стюарта Брауна и Кристофера Вогана, работающих с темой детской и подростковой депрессии, а также потери современными подростками мотивации к росту и достижениям: «Заполняя время детей – то есть непрерывно перевозя их из одного места в другое, где они занимаются заранее определенными вещами под руководством взрослых, – мы можем считать, что помогаем их будущему. И конечно, такое поведение одобряется в нашей культуре и укрепляет нашу роль «хороших» родителей. Но на деле не исключено, что мы отнимаем у них время, необходимое, чтобы самостоятельно открыть самые важные свои таланты и знания. И возможно, мы лишаем их доступа к внутренней мотивации, которая позднее должна стать движущей силой всей их жизни».
Небезопасная обстановка
Моей первой учительницей была башнеподобная Антонина Павловна, обладательница громового голоса, взрывного темперамента, огненной прически «хала» и безразмерных кримпленовых платьев кричащих цветов. Как опытному и «сильному» педагогу, ей был предоставлен в безраздельное владение класс из 45 человек, половина их которых прошла сложный конкурс в английскую спецшколу, а другая половина попала сюда по прописке или потому, что мама работает здесь, например, уборщицей. То есть часть детей умела читать и писать примерно с четырех лет, ни разу в жизни не слышали слов грубее и громче «Ну, что же ты так неловко, зайка!», а часть не воспринимала никаких объяснений, если они были без крика и ругани.
К концу первой четверти я обзавелась функциональной глухотой и слепотой («Ничего не слышу, ничего не знаю, интерфейс отключен из-за перегрузки»), осенью принялась усердно болеть, дневник был исписан алыми единицами и требованиями: «Родителям немедленно зайти в школу!!!» И ездить туда надо было 45 минут в набитом автобусе, выходить в 7:20, затемно.
Во втором классе к моим злоключениям добавился английский – 6 раз в неделю, примерно по тому же образцу: 30 минут учительница орет на «дебилов» и пытается навести хоть какой-то порядок, 15 минут судорожно впихивает в полупарализованные головы таблицу «Способ образования вопросительной формы предложения». Менингит как осложнение после свинки оказался наилучшим выходом из ситуации. Из школы меня забрали, перевели в дворовую, обычную: те же 40 человек, но нежнейшая учительница, нормальные дети из соседних домов, вторая смена – я высыпаюсь и успеваю спокойно добрести до школы. Я стала круглой отличницей, в каковом состоянии и пребывала до конца учебы.