Женщина за штурвалом. Первое интервью Татьяны Филевой, совладелицы S7 Airlines
Председатель совета директоров S7 Airlines Татьяна Филева о больших потерях от коронавируса, будущем авиации и о том, с какими трудностями сталкивается молодая женщина в типично мужской индустрии
Татьяна Филева по образованию математик, пилотирует Cessna 172S и уже 12 лет работает в S7 Airlines. Она пришла работать в авиакомпанию всего лишь аналитиком, несмотря на то, что этот бизнес принадлежал ее родителям — Наталии и Владиславу Филевым. Татьяна не рассматривала для себя никакой другой карьеры, кроме как в родной авиакомпании. «Если у тебя есть что-то свое, почему ты должен работать на кого-то другого?» — рассуждает Филева в своем первом интервью, которое она согласилась дать Forbes.
В последнее время Татьяна отвечала в авиакомпании за маркетинг, коммерцию и программу лояльности. А в прошлом году она возглавила совет директоров S7 Airlines. Это произошло вскоре после трагических событий: почти год назад — 31 марта 2019-го ее мать Наталия Филева погибла в авиакатастрофе частного самолета неподалеку от Франкфурта-на-Майне. Татьяна надеется развить дело матери «так, чтобы чтобы было чем гордиться».
Сейчас S7 Airlines, как и другие российские перевозчики, переживают непростые времена. На прошлой неделе оперативный штаб по контролю за распространением коронавируса ограничил полеты во все страны Евросоюза, Норвегию и Швейцарию, ранее были закрыты полеты в Китай и Корею. Forbes поговорил с Татьяной о последствиях вируса для отрасли, авиационных экосистемах и ее новой роли в авиакомпании.
На прошлой неделе было почти полностью закрыто авиасообщение с Европой. Насколько готовы вы были к этому решению? С авиакомпаниями это обсуждали?
Решения принимает оперативный штаб. Единственный представитель авиакомпаний в штабе — [генеральный директор «Аэрофлота»] Виталий Савельев. В штабе также есть министр транспорта Евгений Дитрих. К сожалению, о решениях штаба мы узнаем из прессы вместе с пассажирами. Про [ограничение полетов в] Китай, про Корею мы прочитали в прессе. Мы понимаем, что государство предпринимает необходимые действия для защиты от распространения вируса. Хотелось бы только чуть раньше узнавать о принятых решениях.
А вообще это решение не запоздало? Ведь не вчера стало понятно, к чему все это идет.
Ситуация постоянно меняется. В чем была сложность с Италией? Это часть Европы, нельзя закрыть одну Италию. Часто люди летят, например, в Мюнхен, садятся на машины, едут в Италию, а потом обратно. Поэтому, как я предполагаю, решение о закрытии полетов было тяжелым и заняло какое-то время.
Сколько времени вам нужно, чтобы выполнить решение штаба о закрытии полетов?
Формально и технически нам нужен час: закрыть рейс в системах бронирования, закрыть продажу, отправить уведомления о том, что рейс отменяется. Точно так же в системе довольно быстро открывается рейс. Сложности тут другие. Первая — это работа с пассажирами, сейчас туда брошены все силы. Нам нужно организовать их вывоз из другой страны: найти для каждого оптимальный рейс, переоформить билеты или осуществить возврат денег. И это нестандартные процедуры — все делается вручную. При этом, конечно, резко возросло количество обращений. Когда пассажиры узнают из прессы о закрытии полетов, они сразу звонят в колл-центр, а наш колл-центр — он, кстати, находится в Новосибирске — не успевает к этому потоку запросов подготовиться. К сожалению, мы не можем резко масштабироваться под такие объемы. Одного оператора колл-центра готовят 12 недель. Кроме того, сейчас при любом симптоме простуды мы отправляем человека на две недели домой.
Вдобавок ко всему, вводные постоянно меняются: только что они переоформляли билеты в Италию на другие даты, а теперь надо все отменять. Мы стараемся находить решения, чтобы разгрузить колл-центр, например, на сайте ввели автоматический вынужденный обмен. Но понимаем, что сейчас уровень сервиса, конечно, снизился.
Когда отменяют рейсы, высвобождаются самолеты. Что вы с ними делаете? Перенаправляете на другие маршруты?
Операционным службам почти без разницы, куда отправить самолет — в Италию или Сочи. Ребята, которые занимаются нашим расписанием, открыть новый рейс могут моментально. Проблема в том, что все это происходит в низкий сезон — февраль-март, когда за месяц продать билеты на целый рейс очень сложно. Плюс, мы же не одни такие, у кого емкости освобождаются. Все остальные авиакомпании также пытаются сейчас куда-то распределить свои свободные самолеты. Сейчас это 15 самолетов, в июне будет уже 20. Мы смогли часть из них поставить на какие-то рейсы. Но заполнить весь объем, конечно, очень сложно. Авиакомпания будет нести большие потери.
И не только S7, а авиакомпании по всему миру.
Да, поэтому государство должно предлагать механизмы поддержки авиакомпаний. Вот что в Китае сделали? Власти начинают с февраля по июнь возмещать деньги китайскими авиакомпаниями и даже субсидировать иностранные авиакомпании. По-моему, речь идет об одной сотой юаня за каждый кресло-километр. Если пересчитать на весь объем перевозок, то получится около $1 млрд, — это огромные субсидии. Мы и другие авиакомпании пытаемся разговаривать с Минфином и Минтрансом об этом. Было поручение президента возместить авиакомпаниям потери из-за ограничение полетов в Грузию, в 2018 году — из-за резкого роста цен на топливо. Но никаких возмещений не было. Поэтому мы уже ни на что не надеемся.
Авиакомпании сами обращались в Минфин и Минтранс за субсидированием как в Китае?
Нет. Министерство транспорта само запрашивало у нас данные, просили авиакомпании посчитать, сколько кресло-километров они потеряют из-за того, что отменят Китай. Все предоставили свои оценки. Что с этим будет дальше, не знаю. Может быть, ничего. Но российским авиакомпаниям сейчас реально очень тяжело — помимо прочего, спрос очень упал: некоторые крупные компании запретили командировки, люди отменяют личные поездки. Падение спроса видно даже на внутренних линиях. Санкт-Петербургский форум отменили, Инвестиционный форум в Сочи отменили. Чтобы держать на линии Москва-Сочи ту же загрузку, что в прошлом году, нам надо снижать тариф на 10%. Люди боятся неопределенности, боятся покупать билеты, а вдруг что-то произойдет — и что тогда делать? Это же большие деньги для большинства людей. Мы стараемся идти навстречу путешественникам: до 10 апреля сделали возвратными все тарифы — даже самые дешевые, предложили гибкие варианты обменов. В начале апреля у нас будет распродажа — все билеты также можно будет вернуть.
Выходит, у авиакомпаний не получается начать накопить летний «жирок», который позволяет им жить в низкий сезон, поэтому скоро мы не досчитаемся каких-то игроков?
Я не готова говорить за всех игроков. Я могу рассказать о нас. Мы придерживаемся стратегии, что копить «жирок» нужно сильно заранее. Поэтому мы уверены, что пассажиров не подведем, летать будем и будем надежно осуществлять наши операции. Кризис придется на лето — сезон, когда авиакомпании традиционно зарабатывают для покрытия расходов в низкие сезоны. Люди полетят на летний отдых, но вопрос — куда и по каким тарифам? Думаю, осенью, когда начнут сокращаться поступления, авиакомпаниям будет сложно.
И если все будет плохо, придется сокращать флот?
Для нас самое главное — чтобы не пришлось закрывать регионы внутри страны. Это намного хуже, чем остановка сообщения с другими странами. Надеемся, что страна будет хорошо защищаться и этого удастся избежать. Мы сейчас в основном работаем с расходами и разыгрываем разные сценарии, куда мы можем поставить самолеты. В первую очередь, это внутренние рейсы. Но нельзя сказать, что у нас есть выверенный план. Я думаю, его сейчас нет ни у одной авиакомпании. Все следят за действиями друг друга и стараются оперативно реагировать. Но у нас сейчас не только коронавирус, но еще и доллар пробил 74 рубля.
А лизинговые платежи в валюте, конечно?
Да, в долларах. У всех авиакомпаний России флот валютный. Сейчас затраты на флот процентов на 15 выросли в связи с ростом курса валюты, а затраты на флот — это до 30% всех затрат авиакомпании.
Вы ждете пополнения флота? Не корректируете поставки, не отменяете?
Сейчас важно, с одной стороны, не делать резких движений, а с другой — быть достаточно гибкими. Мы ждем поставки еще до пяти воздушных судов нового поколения. Даже если мы и будем корректировать свои емкости, то не за счет новых воздушных судов, а за счет более возрастных самолетов.
Каковы характеристики самого тяжелого стресс-сценария для вас?
Этот сценарий крайне маловероятен, мы называем его «Ж» — жесткий, а не то, что некоторые подумали (