Мерс Каннингем: жизнь в 3D
На экраны выходит документальный 3D-фильм «Каннингем», посвященный великому американскому хореографу. Накануне российской премьеры главный редактор журнала «Сноб» Сергей Николаевич посмотрел фильм и пообщался с его автором, режиссером Аллой Ковган
В этом фильме для меня самым большим открытием стал закадровый голос Мерса Каннингема. В балете мало кто так владеет словом. У Мерса голос врача-психолога или университетского профессора старой школы. Очень учтивый, спокойный, вдумчивый — воплощенное благородство. Представьте, как если бы академик Дмитрий Сергеевич Лихачев вдруг стал размышлять о современном танце по-английски. Вот приблизительно так звучит Мерс Каннингем.
На самом деле он и есть академик, мэтр, абсолютный классик в пантеоне современного искусства ХХ века. Великий хореограф, создавший не просто знаменитую балетную труппу, но воплотивший в танце целое художественное направление, напрямую связанное со всеми новейшими течениями в живописи, музыке, современных технологиях.
Он был первым на территории, на которую до него не ступала нога ни одного танцовщика. Главная и любимая его идея — идея отказа. Отказа от всего, что не есть танец. От литературы — никакого либретто, никаких сюжетов, которые можно было бы пересказать простыми словами. Отказ от привычных декораций и театральных костюмов: балеты Каннингема — торжество чистого минимализма. Наконец, отказ от музыки! Известно, что некоторые балеты Каннингема начинались в замогильной тишине и ею же заканчивались. «Скорбное бесчувствие» — самая точная формула для описания большинства его опусов. Все подчеркнуто бесстрастно, безэмоционально. Балет как некая математическая формула, которую вычислять привычными способами бесполезно. Движения рождаются спонтанно, мгновенно, как вспышка молнии или электричества.
При этом нельзя сказать, что Каннингем довольствовался исключительно своими идеями. Нет, это не так! И в фильме это показано очень наглядно и подробно. Рядом с ним был его друг, соратник, выдающийся композитор Джон Кейдж, чья музыка стала некой доминантой балетов Каннингема. Как, впрочем, и цветовые решения Роберта Раушенберга, одной из ключевых фигур американского модернизма. Потом к ним присоединится Энди Уорхол, Джаспер Джонс, Рой Лихтенштейн и многие другие. Сегодня список тех, кто входил в ближайший круг Каннингема, читается как энциклопедия современного искусства. Кого тут только нет!
Но важно помнить и то, что здесь никто никого «не обслуживал». Все они существовали на равных, каждый открывал для себя новую, неизведанную территорию, где тело, звук, ритм, свет, цвет рождали новую реальность. Даже трудно определить: что это такое? То ли сон, то ли состояние транса, то ли наркотический дурман. Иногда это происходило, иногда нет. Много было разных обломов, провалов, даже требований вернуть обратно деньги за билеты. Тем не менее судьба Каннингема — это история борьбы на протяжении почти сорока пяти лет. Меньше всего он был склонен к соблазнам саморазрушения, через которые прошли многие его современники. Балетная дисциплина и жесткая школа мисс Марты Грэм позволили ему сохранить потрясающую физическую форму до самых преклонных лет, а заодно пережить все кризисы, неизбежные уходы и расставания. Но работоспособность и постоянная жажда творчества в конце концов побеждали