Надежда Павлова: «Оперным артистам часто не хватает драматического мастерства»
Мы встретились с сопрано Надеждой Павловой, чтобы поговорить о том, как фестивали помогают выйти за рамки, есть ли место рутине в жизни оперной артистки и чему учит работа с Теодором Курентзисом, Ромео Кастеллуччи и Кириллом Серебренниковым.
Мы встречаемся с Надеждой Павловой в Москве, где она — солистка Пермского театра оперы и балета — частая гостья. К спектаклю Кирилла Серебренникова «Барокко», в котором Надежда выходит на сцену «Гоголь-центра», недавно прибавился «Садко» Дмитрия Чернякова в Большом театре. Поводов для беседы с Надеждой много. Это и ее знакомство с «Гоголь-центром», и работа с режиссерами-новаторами и, наконец, предстоящие репетиции моцартовского «Дон Жуана» с Ромео Кастеллуччи и Теодором Курентзисом — на юбилейном сотом Зальцбургском фестивале Павлова исполнит партию донны Анны (в конце ноября она как раз выступала в Москве на вечере, устроенном Российским обществом друзей Зальцбургского фестиваля в честь объявления его юбилейной программы). Наш разговор, однако, начинается с обсуждения сценических костюмов и любви к черному цвету. Виной тому, по словам Надежды, не кто иной, как Теодор Курентзис. «Наверное, вы замечали, что он одевается довольно неординарно и очень любит черный. Мы всегда разговариваем о том, как будем выглядеть на выступлении, посылаем друг другу фотографии вариантов, советуемся, в общем. Иногда я себе позволяю какие-то цвета, но в основном теперь это тоже черный», — смеется она.
— Сейчас костюмы вообще будто бы стали лаконичнее?
— Я тоже заметила, что это, скорее, общая тенденция: уйти от всех этих рюшек, к которым мы привыкли, от перьев. Мы же все равно эволюционируем, и это касается всего: звука, интерпретации и даже костюмов. Я считаю, что это очень хорошо. Потому что все то наследие, которое у нас есть, мы, конечно, ценим и помним, но, когда у нас есть свобода выбора, можем уже представить свое собственное видение как художники.
Что касается лаконичности, я по себе замечаю, что люблю все лаконичное и в жизни: в интерьере, в самом стиле жизни, может быть, даже в еде, ну и, естественно, в одежде это тоже проявляется. Знаете, у меня была такая замечательная история, которую я запомнила и которой следую. Однажды, когда я выступала с оркестром, со мной как солистка пела маленькая девочка. Ей было шесть лет. Мы сидели вместе в гримерной комнате. Я красилась, а она очень внимательно и долго на меня смотрела, а потом спросила: «А что ты делаешь?» Я говорю: «Я гримируюсь». Она: «А зачем?» Я объясняю: «Чтобы быть красивой». А она мне: «А ты пой хорошо и будешь красивой». Это мне сказал ребенок шести лет, и я запомнила на всю жизнь и всегда вспоминаю ее слова в минуты сомнений. Внутренняя красота действительно очень важна.
И вроде ведь ничего особенного она мне не сказала, но дети умеют выразить важные мысли очень естественно — так, что ты прислушиваешься. Я и за сыном своим наблюдала тоже, он такие вещи иногда говорит. Последнее, что меня поразило, он спросил: «А ведь королева до сих пор есть? Ты знаешь, мам, вот правильно же раньше было, когда короли и королевы женились навсегда. А сейчас что? Поженились, разошлись. Вот я хочу как у короля и королевы». (Смеется.)
— К слову о детстве. Вы помните свои первые соприкосновения с миром музыки и искусства?
— В детстве я занималась в театральной студии, и эту студию вели студенты колледжа культуры и искусств во Владимире. Они учились на актерском факультете, поэтому ставили дипломный спектакль. И мы, дети, поскольку были свои, могли зайти за кулисы или в гримерку. Это была фантастика, я ходила на все спектакли, не пропустила ни одного, мне просто было за счастье сидеть с ними или бродить за кулисами. Я сейчас прекрасно понимаю поклонников, которые просто хотят побыть в этой атмосфере, дождаться после концерта например. А еще часто бывает так, что сначала они поклонники, а потом становятся волонтерами на фестивалях. Я сама была такой же. Эта закулисная пыль, которую ты вдохнул, — и все, ты заражен. В общем-то, со мной именно это и произошло, просто потом трансформировалось в профессиональную деятельность.
— А вы не устаете от внимания? Не бывает такого, что вышли уставшая после спектакля или концерта и нужно снова общаться, улыбаться, автографы раздавать?