Как Леонардо Ди Каприо оказался последней голливудской звездой

WeekendЗнаменитости

Человек в темной комнате

Как Леонардо Ди Каприо оказался последней голливудской звездой

«Великий Гэтсби». Баз Лурман, 2013. Фото: Bazmark Films, Warner Bros. Pictures

11 ноября Леонардо Ди Каприо исполняется 50 лет. Зинаида Пронченко, у которой скоро в издательстве «Эксмо» выйдет книга о юбиляре, рассказывает о его главных ролях и объясняет, почему больше о нем рассказать и нечего.

В 1999 году легенда киноиндустрии, самый влиятельный агент по актерам ХХ столетия Лью Вассерман устроил дома ретроспективу фильмов Леонардо Ди Каприо, после успеха «Титаника» ставшего самым востребованным актером планеты. Досмотрев, как Леонардо уходит под воду, предварительно взяв обещание с Кейт Уинслет, что она-то точно сделает все возможное, дабы выжить, Вассерман снял трубку телефона и позвонил младшему коллеге Рику Йорну, уже пару лет как представлявшему интересы Лео. Согласно легенде, Вассерман дал Йорну совет, состоявший из одной загадочной фразы: позволяй им смотреть на него только в темной комнате. Так патриарх Голливуда, видевший на своем веку не одно падение с Олимпа, намекнул наследникам, что единственный способ коммуникации с настоящей звездой — купить билет в кино.

Сам же подопечный Рика Йорна, 23-летний Ди Каприо, после релиза мелодраматической эпопеи Джеймса Кэмерона лишившийся частной жизни, принял этот совет близко к сердцу и превратил в личное кредо. Наставление Вассермана оказалось лекарством от массовой истерии, названной в прессе «леоманией», чудесным рецептом, точно подобранным и под анамнез главного пациента.

Родители Ди Каприо развелись почти сразу после рождения сына, согласно еще одной легенде получившего свое звучное имя в честь титана Возрождения, «Благовещением» которого Ирмелин Инденбиркен, будущая мать Лео, любовалась во время медового месяца в галерее Уффици. Мальчик рос, регулярно перемещаясь между двумя совершенно непохожими мирами: у отца, продолжавшего хипповать и в 1980-е, когда движение детей-цветов давно увяло, он слушал разговоры о Берроузе и Буковски, вдыхая запах травки, а у матери, не дававшей ему спуску, бесконечно делал уроки или готовился к прослушиваниям на конкурсы юных талантов. Ему пришлось несколько раз менять школы, районы, друзей, каждый раз подстраиваясь под новую обстановку — до такой степени, что он даже получил прозвище Зелиг: никто, включая его самого, не мог понять, где в его поступках поза, а где истинная природа. Вассерман словно подсказал актеру, с юности мучающемуся вопросом, каков он в действительности, разгадку: никакого Ди Каприо за пределами кинотеатра не существует, настоящий он — на экране, улыбается или страдает в сумраке кинозала.

Кажется, именно по этой причине чаще всего Ди Каприо выбирал роли реально существовавших людей, чтобы пусть на какое-то время стать кем-то настоящим. Его манера существования за пределами кадра, существования, как будто совершенно бессодержательного — что, кроме увлечения моделями и экологией, известно про Лео? — гениально работает в стратегическом плане: мы с легкостью верим в экранные перевоплощения актера, а когда говорим про Ди Каприо, почти всегда говорим исключительно о кино. Зелиг и столько лет спустя покоряет нас каждый раз, когда примеряет маску отступника или оглашенного.

Дебютант

В 1992 году Майкл Кэтон-Джонс, прославившийся в Голливуде дебютной картиной «Скандал», взялся за адаптацию автобиографической книги Тобиаса Вулфа «Жизнь этого парня» о детстве, пришедшемся на 1950-е. Автор без прикрас рассказывал о своей ненависти к новому мужу матери, агрессивному абьюзеру Роберту Томпсону.

У дуэта Ди Каприо и Де Ниро получился идеальный портрет созависимых отношений, в которых жертва и обидчик изредка меняются местами, но никогда не задумываются о том, что нуждаются друг в друге ради оправдания собственных недостатков, в первую очередь страха неизвестности, мешающего прекратить затянувшуюся пытку. Накануне премьеры фильма Де Ниро без устали повторял в интервью, что посоветовал самому Марти «следить за парнишкой».

«Жизнь этого парня». Майкл Кэтон-Джонс, 1993. Фото: Knickerbocker Films. Warner Bros.
«Жизнь этого парня». Майкл Кэтон-Джонс, 1993. Фото: Knickerbocker Films. Warner Bros.

На роль Арни в «Что гложет Гилберта Грейпа» — о семье, так и не оправившейся после суицида отца,— пробовались все молодые голливудские дарования, включая Кристиана Бейла и Лукаса Хааса. Ди Каприо, чья кандидатура даже не рассматривалась, прислал кастинг-директору целое видеоэссе — результат его наблюдений за пациентами одной из психиатрических клиник Лос-Анджелеса. А при встрече с Лассе Халльстрёмом задал сотни вопросов, предлагая воссоздать в кадре те или иные симптомы — от тика до тремора, от заикания до эпилепсии. В важнейшей сцене смерти матери 17-летнему актеру удается передать страх осиротевшего ребенка перед лицом вечности, что утащила родную душу, оставив наедине с жизнью, моментально уподобившейся пустыне. Неудивительно, что за эту роль Ди Каприо удостоился своей первой номинации на «Золотой глобус», а затем и на «Оскар».

«Что гложет Гилберта Грейпа». Лассе Халльстрём, 1993. Фото: Paramount Pictures
«Что гложет Гилберта Грейпа». Лассе Халльстрём, 1993. Фото: Paramount Pictures
«Полное затмение». Агнешка Холланд, 1995. Фото: Capitol Films, FIT Productions

После успеха «Что гложет Гилберта Грейпа» Лео поступило предложение сыграть проклятого поэта Артюра Рембо. Но до путешествия в Париж он на время поселится в Нью-Йорке, чтобы перевоплотиться в еще одного романтика — Джима Кэрролла, автора «Дневника баскетболиста», скандального произведения, повествующего о том, как наркотики могут уничтожить талант любого масштаба.

Рембо в исполнении Ди Каприо кажется неземным существом, реинкарнацией Спасителя, с той лишь разницей, что в Гефсиманском саду поэт окончательно разуверился в своей миссии — изобрести любовь заново — и предпочел кресту бегство от чаши. Хотя мы понимаем, что свою чашу он испил до дна в номере отеля, когда Верлен, угрожая самоубийством, нечаянно прострелил ему руку.

«Полное затмение». Агнешка Холланд, 1995. Фото: Capitol Films, FIT Productions
«Дневник баскетболиста». Скотт Кэлверт, 1995. Фото: Island Pictures, New Line Cinema
«Дневник баскетболиста». Скотт Кэлверт, 1995. Фото: Island Pictures, New Line Cinema

В «Полном затмении» мы наблюдаем за трансформацией Ди Каприо из мальчика в секс-символ, пусть его харизма максимально далека от стандартов мужественности, почти андрогинна. Агнешка Холланд не стесняется объективировать актера, смакуя его тревожную красоту и в фас и в профиль. К внешней привлекательности тут добавляется самая важная составляющая сексапила — опасность, чело этого отрока, его глаза с поволокой несут всему живому боль, страх и отчаяние. Вот почему Рембо забросил поэзию — красота не спасла мир, а разрушила до основания. Но бывает ли иначе? Чтобы взошли новые цветы зла, старые должны непременно погибнуть.

Ромео

Главным ориентиром для База Лурмана при работе над «Ромео+Джульетта» был «Бунтарь без причины» его любимого автора Николаса Рея, соответственно, и Ди Каприо он хотел превратить в реинкарнацию Джеймса Дина, меланхоличного затворника, уставшего мечтать о переменах, но воспрявшего духом при встрече с всепоглощающей, одной на миллион любовью.

«Ромео+Джульетта». Баз Лурман, 1996. Фото: 20th Century Fox Film Corporation, Bazmark Films

Как говорил главный «шекспировед» Джон Гилгуд: «взявшийся за "Гамлета" или "Ромео и Джульетту" человек должен действовать так, как если бы ему в руки попал современный текст, ни разу не ставившийся прежде». И в этом смысле команда недорослей под предводительством словно застрявшего в пубертате режиссера обладала необходимой долей свободы, связанной с типичным для воспитанных исключительно на MTV молодых людей невежеством: Ди Каприо пятистопный ямб Шекспира представлялся разновидностью рэп-лирики, которая могла бы звучать из уст и Тупака, и Пафф Дэдди, он даже не старался бороться с американским акцентом, прекрасно гармонировавшим с прочими атрибутами «варварства» вроде гавайских рубах или жевательной резинки.

«Ромео+Джульетта». Баз Лурман, 1996. Фото: 20th Century Fox Film Corporation, Bazmark Films

Лурман сознательно делает из Ди Каприо объект желания, практически его обожествляет. Чего стоят обстоятельства, в которых мы знакомимся с Ромео: одетый в черный костюм и белую рубашку Ди Каприо сидит на сцене разрушенного театра, а за его спиной медленно садится в океан солнце, слабеющие лучи которого образуют над головой актера своеобразный нимб. Могли ли зрители усомниться, что перед ними именно Ромео, архетип любовника, идеалист, воплощающий совершенство, тот, кто до сих пор имеет право рифмовать любовь и кровь, не впадая в пошлость, тот, ради кого молодежь отвлечется от своих основных занятий — наркотиков, воспетых в «На игле», и секса без обязательств, нормализованного в «Детках»? Энергии и харизмы Леонардо впервые оказалось достаточно, чтобы одним движением ресниц наполнить кадр магией. Так, в 1996-м, в момент релиза «Ромео+Джульетты», родилась последняя голливудская звезда.

«Титаник»

Для Ди Каприо, воспитанного в контркультуре, ценящей только авторские, зачастую сугубо маргинальные высказывания, даже мысль о масштабной, коммерческой постановке, в которой он станет винтиком огромной бездушной машины, производящей не высокохудожественные образы, а доллары, была глубоко чуждой. Однако на первой же встрече Кэмерон убедил актера, что так называемые сложные персонажи на самом деле легкий хлеб для артиста, ибо предоставляют ему возможность скрывать свою истинную, якобы порочную суть. А вот герои вроде Джека, чья душа чиста и прозрачна, словно пресловутая слезинка ребенка, являются настоящим челленджем, поскольку подразумевают старт из нулевой точки, конструирование характера из едва уловимых особенностей.

«Титаник». Джеймс Кэмерон, 1997. Фото: 20th Century Fox Film Corporation, Paramount Pictures
«Титаник». Джеймс Кэмерон, 1997. Фото: 20th Century Fox Film Corporation, Paramount Pictures

Детский восторг перед жизнью, каждый день предлагающей новые возможности для приключений, сочетается в Джеке с удивительной решимостью делать выбор раз и навсегда — в первую очередь романтический,— не боясь, что в любой определенности есть окончательность, а значит, она ограничит его свободу, являющуюся как будто приоритетом. Наивность неофита — и в жизни и в любви — соседствует с искушенностью, которая не что иное, как природная интуиция человека беззаветно доброго и бескорыстного. Джек знает, что именно нужно сказать Роуз, чтобы та отказалась от мысли о самоубийстве, и вместе с тем Джек робеет в момент близости. Джек не скрывает, что познал изнанку мира, когда жил в Париже и писал обнаженными обитателей его чрева, однако не может найти слов, чтобы объяснить Роуз, как именно она должна ему позировать. Джек смущается от вида великолепного вечернего наряда возлюбленной, но беззастенчиво разглагольствует перед Гуггенхаймами и Асторами на званом ужине, запивая хлеб шампанским и бросая Кэлу спички через стол. Джек понимает, что салоны первого класса не его среда обитания, но за пару минут обживает роскошные интерьеры с той же легкостью, что и тесные каюты пролетариата. То, что мать Роуз, обеспокоенная новой дружбой дочери, называет безответственностью, не что иное, как свобода быть собой в любых обстоятельствах. Идея, как известно, самый страшный из существующих вирусов, а идея свободы как жизненной необходимости для заведенного миропорядка и попросту смертельна. В некотором роде Джек, а не корабль есть чудо прогресса и предвестник грядущих перемен. Пусть они оба погибнут, но их смерть — плата за наступление нового времени.

Святая вера Кэмерона в то, что любовь может победить смерть, сделала свою драматургическую работу. «Титаник» —последний настоящий голливудский фильм ХХ века, а может, и последний во веки веков. Никому, даже Дэмиену Шазеллу, бесплодно пытавшемуся реанимировать духов славного прошлого в «Ла-Ла Ленде», не удалось заставить мир еще раз погрузиться в состояние коллективного гипноза. После «Титаника» фабрика грез, может, и не закрылась, но точно сократила свою деятельность и смиренно занялась самообслуживанием.

Посттитанический синдром

Единственный значимый фильм, в котором Ди Каприо снялся на волне истерии, связанной с планетарным успехом «Титаника», в четырехлетний период, который смело можно назвать посттравматическим,— «Пляж» Дэнни Бойла. Эта не самая удачная экранизация одноименного культового романа британского писателя Алекса Гарленда, вышла в 1996-м и сразу наделала много шума в Великобритании, став своеобразной отповедью новому поколению, переживавшему сильнейший экзистенциальный кризис на фоне триумфа идеологии консюмеризма. Увы, Дэнни Бойл под давлением продюсеров был вынужден изменить изначальную канву повествования и сделать коммерческий фильм о заигравшейся молодежи с гипертрофированной романтической линией, развивавшейся в открыточных пейзажах.

«Пляж». Дэнни Бойл, 2000. Фото: Figment Films
«Пляж». Дэнни Бойл, 2000. Фото: Figment Films

Ди Каприо — единственный американец среди европейского актерского состава картины, что лишний раз подчеркивает искомый статус ренегата. Он — чужой, какое-то время старательно притворяющийся своим, но терпящий крах, ибо в нем сохраняются гонимые остальными признаки цивилизованности, а значит, гуманизма. Он влюбляется в Франсуазу, но испытывает муки совести, так как причиняет боль ее бойфренду Этьену, он заботится о пострадавших при атаке акул, он задумывается об изнанке буколического бытия, на поверку оказывающегося диктатурой, в которой человеческая жизнь, конечно же, не имеет большого значения.

Ирландец

Мартин Скорсезе задумал снимать масштабную картину о становлении американской демократии, чьи корни прямиком уходят в американскую преступность, еще в 1977-м. Сразу после того, как закончил работу над «Таксистом», он дал двухстраничный анонс в Variety, объявив, что начинает подготовку к новому фильму, сценарий которого должен был написать его старый приятель Джей Кокс, кинокритик Time.

Однако лишь спустя 20 лет Скорсезе смог заручиться поддержкой Харви Вайнштейна, пообещавшего предоставить необходимое для столь масштабного проекта финансирование. Ди Каприо знал о планах Скорсезе уже довольно давно, более того, читал сценарий, мечтал заполучить партию молодого бунтаря Амстердама Валлона, одержимого желанием восстановить справедливость, и беспрестанно твердил о проекте своему агенту Рику Йорну.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

«Всякая теория — это хорошо организованный бред» «Всякая теория — это хорошо организованный бред»

Почему Жак Лакан такой сложный и при чем тут любовь

Weekend
Линия судьбы Линия судьбы

Три яхты Kismet американского миллиардера Шахида Хана

Y Magazine
Любовь Константинова: «Меня сопровождает стойкое убеждение: все будет по судьбе» Любовь Константинова: «Меня сопровождает стойкое убеждение: все будет по судьбе»

Всегда впускаю историю каждой своей героини максимально глубоко, под кожу

Коллекция. Караван историй
Нечетная горбуша Нечетная горбуша

Известную рыбу горбушу следует рассматривать как два отдельных вида

Знание – сила
Сложные связи Сложные связи

Какими удивительными чертами могут обладать человеческие языки

Вокруг света
Вспомним Энтони Бурдена Вспомним Энтони Бурдена

Гастроэксперт Иван Глушков — о том, что и где есть и пить в Японии

RR Люкс.Личности.Бизнес.
Нейромаркетинг: как наука о восприятии формирует будущее рекламы Нейромаркетинг: как наука о восприятии формирует будущее рекламы

Нейромаркетинг изучает потребительское поведение и маркетинговые стратегии

Вокруг света
Истина где-то здесь Истина где-то здесь

Вокруг этих мест ходит много таинственных слухов и даже леденящих душу рассказов

Лиза
Братья и сестры: обида длиною в жизнь Братья и сестры: обида длиною в жизнь

Как наладить отношения с братом или сестрой

Лиза
Жизнь в Полумире: роман о девочке, которая родилась в психиатрической клинике Жизнь в Полумире: роман о девочке, которая родилась в психиатрической клинике

Отрывок из романа Виолы Ардоне «Великое чудо любви»

Forbes
«Я — скорость»: 20 невероятно быстрых автомобилей, которых запретили допускать к соревнованиями «Я — скорость»: 20 невероятно быстрых автомобилей, которых запретили допускать к соревнованиями

Скоростные машины, которые опасно допускать до соревнований

ТехИнсайдер
Татьяна Ким: «Планы на Ближний Восток, Азию и Африку остаются в силе» Татьяна Ким: «Планы на Ближний Восток, Азию и Африку остаются в силе»

Чего ждут подростки от e-commerce, зачем сейлерам наружная реклама

РБК
Столетняя икона Столетняя икона

Отрывок из автобиографии самой пожилой fashion-знаменитости в мире

RR Люкс.Личности.Бизнес.
Актер Роман Маякин: мнение, что человек не меняется, считаю одним из самых глупых Актер Роман Маякин: мнение, что человек не меняется, считаю одним из самых глупых

Актер Роман Маякин — о собственном опыте в психотерапии и сериале «Триггер»

СНОБ
Рацион оптимистки Рацион оптимистки

Для подъема духа и снижения веса специалисты рекомендуют диету оптимистки

Лиза
«Извне»: зачем смотреть мрачный и загадочный сериал от создателей «Остаться в живых» «Извне»: зачем смотреть мрачный и загадочный сериал от создателей «Остаться в живых»

«Извне»: хоррор, который заслуживает вашего внимания

Forbes
Яичное разнообразие Яичное разнообразие

Почему увеличивается интерес потребителя к нишевому яйцу

Агроинвестор
Все краски бизнеса Все краски бизнеса

В чем отставание от времени красных организаций и каковы перспективы бирюзовых

РБК
«Черноногие» «Черноногие»

Существует несколько версий того, откуда появилось выражение «черноногие»

Дилетант
Инновации в закрытом контуре Инновации в закрытом контуре

Что дают бизнесу частные сети связи PrLTE

РБК
Как подготовить машину к зиме: советы экспертов Как подготовить машину к зиме: советы экспертов

Ценные советы, которые помогут защитить транспорт от зимних катаклизмов

Maxim
Думать про далекое будущее: как женщины руководят НКО и решают социальные проблемы Думать про далекое будущее: как женщины руководят НКО и решают социальные проблемы

С чем сталкиваются женщины в кризисных ситуациях и где найти силы продолжать

Forbes
Страшное слово ОАС Страшное слово ОАС

Аббревиатура ОАС в начале 1960-х наводила ужас на всю Францию

Дилетант
«…яже прозвася грамота Словеньская» «…яже прозвася грамота Словеньская»

Судьба одной из древнейших славянских азбук — глаголицы

Знание – сила
Марк. Мария Марк. Мария

Феномены-зумеры Мария Мацель и Марк Эйдельштейн в наступающей эре Водолея

Собака.ru
Игорь Бутман — о Московском джазовом оркестре и предстоящем туре Игорь Бутман — о Московском джазовом оркестре и предстоящем туре

Саксофонист Игорь Бутман — о современной музыке и ювелирном искусстве

РБК
Как платная трасса увеличивает экономический потенциал Самарской области Как платная трасса увеличивает экономический потенциал Самарской области

О перспективах развития платных дорог в РФ

РБК
Мозг в декрете: как беременность влияет на память, эмпатию и интеллект женщин Мозг в декрете: как беременность влияет на память, эмпатию и интеллект женщин

Меняется ли мозг беременных в период родительства и подготовки к нему?

Forbes
Фирма веники вяжет Фирма веники вяжет

Вяжем веники в Суздале — центре притяжения адептов русской бани

КАНТРИ Русская азбука
Многоликий Ян Многоликий Ян

Ян Гинзбург: разархивирование настоящего

Weekend
Открыть в приложении