Огонь царей
В рассказе «Огонь царей» писатель Рагим Джафаров вспоминает свое недавнее путешествие в Иран, где он переосмыслил историю своего деда и отца, чтобы избавиться от семейного проклятья.
Когда у нашего столика возникает мужчина с усталыми, как будто стеклянными глазами, я сразу все понимаю и вспоминаю, как три дня назад Али меня предупреждал: «Лучше никому не говори, куда мы едем, ага Рагим».
Незнакомец что-то спокойно говорит на фарси, явно обращаясь ко мне.
– Дай ему свой телефон, Рагим-муэллим, – переводит Али.
Почему-то стало тихо. Хотя минуту назад весь сад старого караван-сарая, где мы завтракали, утопал в пении птиц, шуме фонтанов, расслабленных и благодушных разговорах мужчин за соседними столиками.
Незнакомец молча смотрит на фотографии в моем телефоне. Потом снова что-то приказывает. Перевод не нужен. Он требует разблокировать папку с удаленными фотографиями, чтобы убедиться, что и там я ничего не прячу.
В конце концов он достает из нагрудного кармана белой льняной рубашки булавку, ловким движением достает из телефона сим-карту, рассматривает.
У меня перед глазами снова пробегают воспоминания. Эту сим-карту мне купил случайный знакомый в Тегеране. То ли в Иране иностранец в принципе не может купить симку, то ли в этом конкретном магазине не было такой опции. Едва знакомый мне студент-русист, по счастливой случайности оказавшийся рядом, оформил ее на свой паспорт. Будут ли у него проблемы?
Мужчина убирает симку в нагрудный карман, туда же кладет булавку. Я почему-то вспоминаю, как на дороге посреди пустыни нас настигла песчаная буря. Все вокруг почернело, ехать стало невозможно. Водитель остановил машину, заглушил двигатель и сразу же уснул, несмотря на шум песка, напоминающий жуткий, неестественный шепот. Али, мой проводник, гид и будто бы друг, которого я знаю сто лет, хотя в действительности всего лишь три дня, принялся меня развлекать. Рассказывать о местных поверьях.
– Ты когда-нибудь слышал о гулях, господин Джафари?
– Мифические существа, то ли нежить, то ли оборотни?
– По легенде, это низшие джинны! А ты знал, что если воткнуть гулю в воротник иголку, ага Рагим, то он будет выполнять все приказы человека. Но ровно наоборот!
Мужчина возвращает мне телефон и что-то спрашивает. Али отвечает. Я жду перевода. Незнакомец разворачивается и уходит, каким-то волшебным образом сразу же растворяясь среди снова заговоривших людей, запевших птиц, зашумевших фонтанов и крон деревьев.
– Кто это был? – зачем-то спрашиваю у Али.
– А как ты думаешь, господин Джафари? Разве я тебя не предупреждал, чтобы ты никому не говорил, что едешь искать зороастрийские святыни и ищешь встречи с определенными людьми?
– Я и не говорил…
– Нет, ага Рагим, не говорил! Ты написал об этом! В «Телеграме»! И много чего написал про Иран. Ты думаешь, они не читают?
– Я же удалил, – оправдываюсь зачем-то.
– Все, кому надо, уже прочитали, ага Рагим! – сокрушается Али, но сменяет тон на менее драматичный: – Теперь можешь спокойно завтракать. Он пожелал тебе хорошего полета завтра утром.
– Я же послезавтра улетаю.
– Определенно нет, господин Джафари, если он сказал завтра утром, значит, завтра утром. Я тебя умоляю, не шути с этим. Ты не понимаешь Иран.
В который раз за это утро я переношусь в воспоминания. На этот раз совсем далекие и зыбкие. Я вижу, как бабá1 сидит в своем кресле у печки. В стеклах очков отражается огонь, он читает, медленно водя пальцами по строкам. Я подхожу, заглядываю в книгу и вижу мелкую вычурную вязь, будто бы живую из-за игры света. Я не понимаю фарси.
1 Бабá – дедушка (азерб.)
– Ты не понимаешь Иран, а я понимаю, ага Рагим, – повторяет Али. – Тебе нужно уезжать завтра. Я куплю билеты.
– Завтра вечером встреча!
– Определенно нет, – мотает головой Али, – завтра утром ты будешь в Тегеране. А сейчас тебе надо отдыхать. Ты болен, ага Рагим.
– Да температуры нет уже, – вру зачем-то. – Я утром мерил!
– Все равно надо отдохнуть.
– Это я тебе плачу, а не ты мне. Допивай кофе, и едем.
– Как пожелаешь, – легко соглашается Али.
– Куда едем, Рагим-муэллим?
– К башне молчания.
– Там нечего смотреть, – в сотый раз заводит он эту историю.
– Едем.
Мы едем по узким кривым улочкам, рассчитанным на движение лошадей, а не машин. Бесконечные кварталы саманных неоштукатуренных домов. Все похожи друг на друга, но при этом нет двух одинаковых. Водитель, как всегда, молчит. Али, как всегда, развлекает меня. Что-то рассказывает о городе, о местных достопримечательностях. Я не улавливаю смысл, но его голос действует на меня успокаивающе. Я как будто бы переношусь из машины, в которой меня укачивает, в какое-то другое место. Тихое, спокойное, уютное.