Найди меня
Виктория Салтыкова, основатель и руководитель «Проекта Жизнь» – центра по восстановлению родословных, созданию вечных фамильных реликвий и документальных спецпроектов, рассказала GRAZIA BOOK, зачем сегодня люди ищут свои корни и почему готовы платить за это огромные деньги.
«Проект Жизнь» я основала, когда мне был 21 год. Я только закончила финансовый университет по специальности «Менеджмент» и меньше всего думала о генеалогии и истории. В моей семье не было традиций, никто не вспоминал своих предков и не интересовался их жизнью. Когда умер мой прадедушка Петр Михайлович Салтыков, проживавший в Ростове-на-Дону, мне впервые пришла мысль о том, что семья – это база, откуда мы черпаем свои знания, силу и опору, которая помогает нам строить свою личность. Прадед был одним из столпов и основоположников нашей семьи, по словам моего папы, я очень на него похожа. Я захотела больше узнать о нем. Никто меня не поддержал, более того, все говорили, что это абсолютно никому не нужно. Сейчас отношение изменилось, поскольку родные увидели результаты: мое исследование, которое до сих пор не закончено, насчитывает 197 персон на 7 колен назад. Это очень сложный генеалогический поиск: я до сих пор продолжаю распутывать этот клубок, чтобы разгадать личность моего прадеда, но пока на очереди 159 приоритетных предоплаченных проектов, которые ждут старта исследования, помимо 200, уже находящихся в активной работе, а мы ограничены в ресурсах.
О тренде на генеалогию
Десять лет назад никакого бума на генеалогию не было. Никто из моих друзей не понимал, почему я пошла в эту тему и что из «бабушек-дедушек» может родиться успешный коммерческий проект. Тогда был совершенно другой контекст, мы гнались за технологиями, а сейчас фокус сместился в сторону человека, люди задают себе вопросы: «Кто я? Откуда?». Когда случился ковид, нам пришлось перестраивать бизнес-модель, но в итоге пандемия стала самым прорывным периодом, потому что именно в таких сложных ситуациях люди возвращаются к себе, своей семье и стране.
Существует много закрытых комьюнити, где клиенту расписывают дворянскую родословную, рисуют семейный герб. Люди в постсоветской России очень этим увлекались. Сейчас на смену пришло молодое поколение исследователей, которые работают с лучшими представителями в этой области. Например, научный руководитель нашей компании – Михаил Юрьевич Катин-Ярцев, кандидат исторических наук, стоящий у истоков «возрождения» генеалогии в России после распада СССР, а также архивист, которого невозможно попросить что-то «нарисовать», поскольку он работает только с подтвержденными фактами и всю свою жизнь посвятил науке.
О географии поиска
Наши поиски не ограничиваются Россией, мы работаем еще в 17 странах, в том числе в Англии, где еще в 2019 году в Лондонском университете я представляла российскую генеалогию и рассказывала, почему русским важно изучать свои корни. Абсолютно всех объединяет любовь к своим корням, вне зависимости от взглядов. Когда начинаешь погружаться в архивы, понимаешь, что история страны складывается из историй людей. Не редки случаи, когда в английской глубинке мы обнаруживали материалы, связанные с Российской империей. Это очень важный пазл, который в итоге дает людям фундамент и опору.
О технологии поиска
Наш рекорд по поиску – это 1620 год, он был зафиксирован на территории Чувашской республики. Мы делим нашу работу на два основных этапа. Первый – генеалогическая экспертиза до 1880 года (+ / - 20 лет), цель которой – проработать советский период и выйти на дореволюционные источники. Это кропотливая работа. Особенность такого поиска заключается в глубоком погружении в прошлое семьи. Исследуя документы, мы постепенно узнаем новые факты и иногда даже не можем предположить, куда нас приведет очередное открытие. По итогу работы мы описываем подробные биографии найденных предков и родственников на 400–500 страниц отчета, а также составляем древо, которое может насчитывать 250–350 персон.