Василий Поздышев: «Человеку из списка Forbes очень трудно признать, что он банкрот»
Зампред Банка России Василий Поздышев рассказал в интервью Forbes об общении с бывшими собственниками санируемых банков, отношению ЦБ к огосударствлению сектора и недочетах, допущенных во время первого применения нового механизма оздоровления банков
О новом механизме санации банков
Когда и кем был поставлен вопрос о необходимости реформирования механизма санации банков? Обсуждение зародилось внутри ЦБ?
Все так, это произошло во время серии обсуждений, касающихся рисков и неэффективности старого механизма финансового оздоровления, в 2015 году.
С момента создания системы страхования вкладов в России более десяти лет существовал только один механизм финансового оздоровления – кредитный, через поиск частного инвестора, которому предоставляли долгосрочные кредиты по минимальной ставке – 0,51% годовых. АСВ обычно проводил конкурс, и расчет был на то, что этот частный инвестор сможет вкладывать выделенные миллиарды рублей практически бесплатных денег в эффективные проекты, доходность от которых позволит вернуть средства и покрыть дисбаланс активов и пассивов санируемого им банка.
Что стало точкой невозврата?
Такой точкой стал 2015 год, когда было принято одновременно несколько решений о санации, возникли обсуждения, насколько эффективно работает этот механизм в целом и инвесторы в частности. Другая причина реформы санации в том, что механизм с частным инвестором мог использоваться для санации только небольших и средних банков. Но уже тогда было понимание, что может возникнуть необходимость финансового оздоровления крупных банков. В этом случае в нашей банковской системе уже не нашлось бы еще более крупного инвестора, может быть, за исключением двух крупнейших государственных банков, который смог бы взять на себя такой масштабный проект.
Наконец, третья причина появления этой дискуссии – снижение ключевой ставки. «Кредитный» механизм финансового оздоровления работал в те периоды, когда спред между «бесплатными» деньгами и рыночной ставкой был большой. Когда же рыночная ставка низкая, эффективно работать по «кредитному» механизму становится практически невозможно, и средств пришлось бы выделять в разы больше, чем на докапитализацию проблемного банка.
Решение что-то менять было безоговорочным в ЦБ?
Надо сказать, внутри Банка России были серьезные споры о смене механизма санации. Минус, по мнению некоторых участников обсуждения, был в том, что ЦБ на какое-то время становится собственником банков. Банк России в рамках нового механизма санации действительно временно увеличил долю государственных банков, но это несопоставимо с теми проблемами, которые возникли бы в случае отзыва лицензий у этих банков.
Для перехода к новому механизму санации была проведена огромная работа – это создание законодательства и подзаконной нормативной базы, создание самого механизма ФКБС, подбор персонала и непосредственно управление этим процессом. Это была совершенно новая задача для ЦБ — по сути дела Центральный банк принимал на себя ответственность за деятельность крупных финансовых групп.
Вы говорите, что уже в 2015 году было понимание о рисках в крупных банках…
Да, уже в 2015 году было понимание того, что есть риски нескольких крупных финансовых институтов, и в итоге они реализовались. У крупнейших санируемых банков есть общие черты — увлечение собственников финансированием своих проектов. К сожалению, ряд собственников по-прежнему воспринимают банк не как инвестицию, которая работает независимо от собственника и приносит дивиденды, а как средство финансирования своих собственных бизнес-проектов.
Поэтому с возможностью ввести новый механизм мы спешили, понимали, что у ряда крупных игроков проблемы нарастают. И к 1 июля 2017 года все было готово – Банк России мог вести в проблемные банки временную администрацию, брать управление и ответственность на себя, поддерживать банки ликвидностью и осуществить их докапитализацию.
Параллельно прошла реформа самого надзора – в 2016 году Банк России начал так называемые консолидированные, комплексные проверки крупных финансовых групп, и они показали не только спрятанные внутри групп риски, но и риски, скрытые между связанными друг с другом финансовыми группами. Санации 2017 года – результат этих комплексных проверок, начатых в 2016 году.