В главной роли – литература: какие произведения читают герои популярных фильмов
И как эти книги раскрывают сюжеты кино.
«Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим»
Чарльз Диккенс
1849
20 декабря 1939 года критик Фрэнк Ньюджент назвал в обзоре для The New York Times только вышедший на экраны фильм Виктора Флемминга «Унесенные ветром» (1939) «представительной, скрупулезной и безграничной версией романа на 1037 страниц, согласованной с ним почти сценой за сценой с буквальностью, которой в Голливуде не удостаивались даже Шекспир или Диккенс». Однако одно из главных расхождений романа и сценария кроется именно в книге Диккенса. В самой напряженной сцене фильма Мелани Гамильтон читает ее женщинам, которые собрались за столом в ожидании своих мужей с кавалерийского рейда. В произведении Маргарет Митчелл вместо «Жизни Дэвида Копперфильда, рассказанной им самим», Мелани читает «Отверженных» Виктора Гюго.
У Селзника были личные причины заменить произведение. Таким образом он выразил свое особое отношение к книге Диккенса и увековечил ее на киноэкране в качестве некоей благодарности за саму возможность существования этого фильма. Отец продюсера, крайне напоминающий Рэтта Батлера азартный авантюрист, постоянно ее перечитывал и передал эту привычку сыну вместе с книгой. К 1935 году Селзник уже всюду носил с собой потрепанный красный кожаный переплет и решил экранизировать произведение. Маргарет Митчелл, отказывавшаяся от съемок «Унесенных ветром», посмотрела «Дэвида Копперфильда» и согласилась передать права на свою книгу. К переписыванию текста в сценарий продюсер привлек несколько человек, включая Скотта Фицджеральда, и все же Виктор Флеминг, получив окончательный вариант, произнес уже ставшие легендарными слова: «У этого фильма два автора – Маргарет Митчелл и Дэйв Селзник».
В фильме Лассе Халльстрема «Правила виноделов» (1999) главный герой, сирота Гомер, несколько раз читает детям в приюте историю другого сироты – Дэвида Копперфильда. Как и персонаж Диккенса, герой Халльстрема еще в юности отправляется в дальний путь, не зная, куда он идет и чем займется; из места, где даже решение сойти с поезда дается с трудом. Он бросает врачевание, чтобы ловить омаров, собирать яблоки и, начав «свою новую жизнь под новым именем и со всем новым» в себе, продолжает читать вслух «Дэвида Копперфильда» людям, которые его окружают. Книга не только появляется в кадре и в диалогах; из нее позаимствовано имя одного из персонажей – Стирфорта, мальчика из приюта, который в фильме съел все тесто из кладовки.
Спустя год то же произведение использовал в своем фильме Брюс Робинсом, постановщик культовой стилеобразующей черной комедии «Уитнэйл и я» (1986).
Хотя за основу сценария он взял собственный неопубликованный роман, Робинсон заявлял о своей одержимости диккенсианой и говорил, что снял кино под впечатлением от двух произвдений. Он показал их в заключительной сцене, где безымянный персонаж, от чьего лица ведется повествование, складывает книги в чемодан. Как и герои Диккенса, персонажи Робинсона становятся свидетелями эпохи упадка и вырождения, смерти утопической мечты. Два эксцентричных безработных актера пытаются сбежать из давящего города и отправляются в деревню под песни Джимми Хендрикса, чтобы топить печь ботинками, забивать куриц перед обедом и загонять за калитки убегающих быков, покуда не грязнут в своем разложении еще сильнее – получается этакая мрачно-безнадежная версия «Правил виноделов». Вместе с «Дэвидом Копперфильдом» рассказчик увозит с собой еще одну книгу – «Наоборот» Жориса Карла Гюисманса, так называемую «библию декадента», практически лишенное действия произведение, описывающее лишь череду интересов, склонностей, антипатий и неприятий главного героя Жана дез Эссента, с чьего образа также частично списан Уитнэйл Робинсона.
«Идиот»
Федор Ддостоевский
1868
В романе, который писатель называл любимым своим произведением, Достоевский развивал экзистенциальную философию человека, социального отчуждения и анархического элемента свободы. Он направлял ее против теории среды, подчинившей индивидуальные различия требованиям окружения, и разделял личность на три слоя. Внешний, первичный, заложенный средой и воспитанием пласт его не особенно волновал – тот имел свойство удаляться в критические моменты. Его интересовала вечная борьба света и тьмы, окрашенная идеологически, зацикленная на второй, мировоззренческой, ступени, где человек узнает обе стороны посредством собственного выбора; на самом глубинном, метафизическом уровне он видел инстинктивный радар добра и зла. Рассуждая о трагедии свободной воли, он выделял два типа правонарушителей: к первым относились те, которые совершали преступления под давлением среды, – их Достоевский оправдывал, по-настоящему же виновными считая тех, кто в своих действиях поступает свободно. В «Идиоте» в образе напрочь лишенного эго князя Мышкина он выразил всю свою нравственно-философскую позицию, а в кино ее проиллюстрировал Жан-Люк Годар.
Фильм «Береги правую» (1987) построен вокруг трех фигур: человека, именуемого Идиотом (его роль исполнил сам режиссер), сбежавшего в безлюдную швейцарскую деревню человека, который оказывается втянут в социальный и экономический мир и отправляется в город, чтобы снять и продать фильм; музыкального дуэта Les Rita Metsyoko, который весь фильм репетирует новый альбом и записывает его; и героя, называемого Индивидом, который появляется в сюрреалистических зарисовках о бывшем революционере, задающемся вопросом, на той ли планете находится – периодически роль рассказчика перенимает он. Каждый из них что-то ищет: первый – свое место назначения, вторые – правильное звучание, идеальную гармонию, третий жаждет совершенного общества, все они ищут свое место на Земле. Закадровый голос называет их то Идиотом, Индивидуумом и Человеком, то Идиотом, Художником и Принцем – персонаж Федора Михайловича и здесь оказывается единственным незыблемым в водовороте именований связующим звеном. Весь фильм состоит из сцен, перемежающихся серией шарад, загадок, головоломок, градом аллюзий, литературно-кинематографичеких цитат и витиеватых деклараций, в качестве подсказок к которым Годар подкидывает в кадры книгу Достоевского. Фрагментарность повествования доходит до крайности, режиссер так и не показывает ни одной полной версии песни дуэта и ни одной полной сцены из фильма, который снимает Идиот, не заканчивает сцен «Береги правую» и демонстрирует бесконечные раздробленные попытки персонажей создать что-нибудь целостное. Совсем иначе позицию отрешенного от земных страстей человека, который внезапно оказывается в них впутан, показывает Брэд Андерсон в фильме