Академия / Кино
Миры Линча
Когда-то Лора Палмер пообещала агенту Куперу, что они встретятся снова через двадцать пять лет. Ее предсказание сбылось: в мае 2017 года мы увидим продолжение легендарного «Твин Пикса»
«Твин Пикс» — неидеальный, недорассказанный, далекий от пугающего совершенства «Малхолланд-драйв» и «Синего бархата» фильм за четверть века превратился для фанатов в какой-то воображаемый Диснейленд Дэвида Линча. Этот городок нанесен на наши внутренние карты где-то рядом с кэрролловской Страной чудес, и все это время там очевидно что-то происходило — просто у Линча не было возможности об этом рассказать. И вот в 2014 году режиссер написал в «Твиттере», что «наша любимая жвачка снова вернется в моду», процитировав Человека из другого места.
Весь мир в последние годы настолько упоенно готовится к возвращению сериала, что постаревший, но неизменно элегантный Кайл Маклахлен появился на обложках мужских изданий от Fantastic Man до Icon. Однако модным «Твин Пикс» был и до этого: его интерьеры и костюмы служили вдохновением для коллекций Вероник Бранкино, Камиллы Стерк и Kenzo, выставок, фестивалей и декора стольких клубов и баров, что вряд ли есть возможность перечислить их все.
Прекрасно то, что Твин Пикс существует нигде и всюду и принадлежит никому и всем — и чтобы чувствовать свою сопричастность, не обязательно путешествовать по местам съемок, одеваться особенным образом (как лесоруб, школьница девяностых или агент ФБР) и носить черно-красный значок, хотя существует целая индустрия, обеспечивающая фанатов сериала необходимой атрибутикой. Можно просто заварить кофе и испечь вишневый пирог по бабушкиному рецепту — или всего-навсего быть улыбчивым, целеустремленным и добрым, как агент Купер (потому что на этом в первую очередь и основан его стиль).
В «Твин Пиксе» в роли начальника Купера, глуховатого ФБР-овца Гордона Коула, появляется и сам Линч — в том же виде, в котором мы привыкли встречать его на фотографиях: с сумасшедшей прической, напоминающей о Джеке Нэнсе в «Голове-ластике», застегнутым на все пуговицы, в неизменном черном пиджаке. Привычку наглухо застегивать рубашки Линч объясняет просто: «Это от своего рода неуверенности. Я чувствовал себя уязвимым, если верхняя пуговица расстегнута». Эту манеру у режиссера сознательно позаимствовал Маклахлен на съемках «Синего бархата»: «Кайл застегивал рубашку на все пуговицы, потому что за образом Джеффри видел меня».
Отношение Линча к моде лучше всего, пожалуй, сформулировала Пегги Риви, первая жена режиссера: «В шестидесятых мы были, наверное, единственными студентами, которые не принимали кислоту! Дэвид… ненавидел быть стильным. Он не разгуливал в черной водолазке, а носил мешковатые штаны и сорочку с накрахмаленным воротничком, застегнутую под горло. У него не было джинсов, потому что тогда иметь их было почти обязательно. Дэвид ненавидел тренды, а сейчас сам их определяет».
Как и многим людям, последовательно отказывающимся от того, чтобы быть модными, Дэвиду Линчу удалось сделать модным себя — свой взгляд на жизнь, свой кинематографический язык и свой ни на что не похожий мир, который так легко спародировать и почти невозможно сымитировать.
Художник по образованию, музыкант по призванию, Линч, кажется, успешнее многих познал возможность взаимодействия разных видов искусства. Звуки, цвета, фактуры — без них мир Линча непредставим. Но в чем их особенность? Каким вообще должен быть предметный мир в фильмах, которые представляют собой лабиринт из иллюзий, фантазий и кошмаров? И какое нам дело до пиджаков, занавесок и табуреток, когда на экране злодей, споткнувшись, отстреливает себе голову, карлики разговаривают задом наперед, в батарее живет прелестное чудовище, поющее о рае, а за закусочной «Винкис» притаилось существо, убивающее людей одним своим видом?