Между нами
Дело о пропеллере
Героическая история летчика — с точки зрения его адвоката Добровинского.
Александр Добровинский
Адвокат, гроза одних, спаситель других, коллекционер, гурман, дамский угодник. А с нашей легкой руки еще и писатель.
— Пап, а ты какими своими процессами гордишься?
— Всеми.
— А особенно?
— Особенно последними четырьмястами. А что?
— Да мы тут смотрим старые вырезки из газет. Ты, оказывается, защищал маленького мальчика из Японии? Какой ты молодец, папочка!
— Мальчика защищал. Но не такого уж и маленького. Это просто nickname был у человека — Япончик.
— Как интересно. А это что: «Адвокат Добровинский доказал в суде, что в Российской Федерации эрекция, коитус и эякуляция должны происходить исключительно на базе действующего законодательства»? «Московский комсомолец». Пап, это смешно. Как это? Расскажи.
— Лучше бы ваш папа доказывал это в домашних условиях.
Как можно так слышать через три комнаты? Отвечать? Не отвечать? Дети, затаив дыхание, продолжали читать статью. Читайте, читайте. Там даже половины всей истории нет. Давно это было. А помню все. Такое ведь не забудешь…
— Александр Андреевич, они ждали и подобрали момент, чтоб ударить. Прямо за несколько месяцев до выборов. Это все проплачено врагами против меня. Помогите!
— А в чем дело? Расскажите толком. И я вас прошу, утихомирьте вашу супругу. Ничего не слышно.
— Вот выдержка из статьи, вы все поймете: «Мы безумно любили друг друга. Когда я видела Сергея в форме, у меня замирало серд…»
— С каким упоением он читает про то, что у этой проститутки там что‑то замирало!
— Да, Маша, ты права! Это неинтересно!
— Нет, почему же? Читайте уже все.
— Видишь? Александр Андреевич хочет, чтобы я все читал. Я продолжу. «…замирало сердце. Мы вместе хотели этого ребенка. Мечтали, как будем воспитывать. Как будем играть и нянчить. Он обещал сразу уйти от жены. Жалел ее до конца. Говорил, что она психически нездорова…»
— Подонок! Или ты хочешь сказать, что она все врет?
— Конечно, врет. Я видел ее два-три раза в жизни. И никогда ничего не было. Я продолжу? «Потом родился Димочка. Милый золотой ребенок. Он ни разу не подошел к нему. Естественно, не помогал. Я вот столько лет тяну все одна. Трудно, больше не могу, нет сил…» Вопрос журналиста: «Сергей Валентинович — состоятельный человек, помогает детским домам, меценат, занимается благотворительностью. Мы все это знаем из СМИ. Вы к нему обращались?» Ответ Найденовой: «Много раз. Без результата. Он мне через нашего несчастного сына за что‑то мстит. Наверное, за любовь и верность. А то, что он меценат и занимается благотворительностью… Я долго думала об этом. Как такое совместимо? Видите ли, Егорова знает вся страна. Он герой. Летчик. Его портреты во всех газетах. Даже после того, как уволился из армии. Ему это надо для имиджа. И только. Теперь я сказала себе: «Хватит!» Должно же быть все по закону. Подам на установление отцовства и потом на алименты». Дальше — фото маленького мальчика и пустого холодильника. Еще будет передача на телевидении, и я не знаю, что дальше. Но ничего хорошего.
— Что вы так волнуетесь, это же не ваш сын, насколько я понимаю. Сделаем генетический тест и все. Финиш.
— А до финиша? Грязь, разговоры, страдания. Как подумаю, мне становится плохо. Маша, принеси мне стакан воды, мне плохо.
— Я не совсем понимаю…
— Александр Андреевич, никакого генетического теста не надо. Я к вам завтра приду, и мы поговорим… Спасибо, Маша. Так в котором часу вы хотите меня видеть завтра у вас в офисе? В пять часов? И могли бы вы успокоить мою супругу? Машенька, господин Добровинский хочет с тобой поговорить.
— Мария! Простите, не знаю вашего отчества, но постараюсь вам помочь. Я уверен, что Сергей Валентинович ни при чем…
— Александр Андреевич, о чем вы говорите? Сергей — летчик и бабник. Что делать, если у него вместо головы… с пропеллером?