Очерк Ксении Соколовой о Елизавете Глинке.

СНОБОбщество

Память

Дар Лизы

В этом году фонду «Справедливая помощь» исполняется десять лет. О его основательнице Елизавете Глинке, трагически погибшей в декабре 2016-го, вспоминает Ксения Соколова, которая продолжает дело своей близкой подруги.

С Лизой Глинкой я познакомилась около десяти лет назад. Пришла в подвал на Пятницкой со своим другом Антоном Красовским. Помню, была в каком-то белом кружевном платье. В подвале было темно, и вокруг Лизы тесно сидели люди – словно адепты вокруг гуру. Мне эта мизансцена не понравилась, Лиза с первого взгляда показалась благотворительницей-кликушей. Таких я знала. Меня посадили за стол. Лиза молча протянула пачку дешевых сигарет. Я не курила, но сигарету взяла и закурила. По тому, как моя визави посмотрела, я поняла, что выдержала какой-то экзамен. Потом мы выяснили, что я Лизе тоже сразу не понравилась, показалась гламурной.

Тем не менее в отношении друг друга мы сориентировались очень быстро. Кружева мои и прочая маскировка доктора не обманули – она безапелляционно определила меня как объект, нуждающийся в ее заботе. В ответ на мои возражения или попытки шутить Лиза серьезно говорила: «Не спорь, дурочка. Я все о тебе знаю. Я твоя вторая мама».

Фото: Юлия Майорова

Мало о чем в этой жизни я готова судить с уверенностью. Но могу точно сказать, что Лиза меня любила. Проявления этой любви иногда ставили в тупик. Так, она всерьез опасалась, что я могу стать бомжом. Просила, чтобы я показала паспорт с московской пропиской; допытывалась, почему я снимаю квартиру и есть ли у меня деньги, чтобы за нее платить. Как бы между прочим намекала, что если я решу что-нибудь нехристианское с собой сделать, то сначала надо позвонить ей. Вынудила меня пообещать.

Степень фантасмагоричности этих обетов легко оценить, представив две наши фигуры за столом в тесном подвале, где обитает ее фонд: маленькую Лизу в медицинском халате с глазами огромными, словно космические радары, и ее непутевую «дочу» – в «шанелях» и «эрмесах», в отличие от названой «мамы» весьма рослую и всем видом излучавшую довольство и благополучие, завидные в прямом смысле. То, что это излучение – тщательнейшим образом спроектированная оптическая иллюзия, скрывающая далекую от оптимизма реальность, не догадывался из моих друзей и близких почти никто. Или не хотел догадываться. Лизиным радарам, чтобы просветить меня насквозь, понадобилось две-три встречи.

Не будучи ни гламурной, ни дурочкой, я тоже Лизу просекла. «Моим глазам свидетелей не надо», как говорят в тех бараках: я быстро догадалась, что передо мной rara avis, редчайший тип человеческого устройства, соответствующий понятию «святой», в его изначальной, необесцененной сути.

Ни до ни после знакомства с Лизой действующих святых мне встречать не доводилось. Но в моей семье был пример – прадед-священник, российский новомученик, отдавший за веру жизнь. Те, кто помнил прадеда, свидетельствовали о его необычайной доброте и праведности, при этом отмечая упрямый, вспыльчивый характер. В детстве я любила слушать рассказы об отце Иване, о том, как он чуть что грозил граду и миру деревянной палкой, на которую опирался из-за больной ноги. Несмотря на свой мученический, героический ореол, прадед всегда вызывал во мне глубокую нежность и ощущение покоя, словно я плыла по теплому морю или спала под слоем легкого, облачного снега. Эти дивные, детские чувства вернулись ко мне единственный раз в жизни – их объектом неожиданно оказалась Лиза. Собственно, по этим движениям своего сердца я и вычислила, кто передо мной.

Шестилетнего Максима Мурича Елизавета вывезла из Донецка. У него тяжелое онкологическое заболевание.
Фото: Архив МОО «Справедливая помощь»

Агиография – жанр, от которого в данном случае мне хотелось бы отказаться в пользу более рационального подхода. Занимаясь репортерской работой, описывая то или иное редкое, сложное для понимания явление, я обычно ставила своей задачей простыми, понятными читателю словами ответить на вопрос «Как это устроено, каков основной принцип действия?». Попробую применить этот подход, чтобы описать такое явление, как Лиза.

Мне кажется, ее уникальной отличительной особенностью было то, что к базовым потребностям человека, таким как воздух, вода, пища, сон, в ее случае была добавлена еще одна – потребность помогать тем, кому плохо, кто оказался в беде. То есть она буквально НЕ МОГЛА не помогать, как мы не можем не дышать, не пить или не спать несколько суток. Причем помогать она должна была собственноручно: держать на своих руках умирающих и больных, своими руками выводить детей из-под огня, своими руками кормить и перевязывать раны бездомным, своими руками хоронить тех, кого хоронить было некому. Она была словно тончайший, высококлассный инструмент, настроенный так, чтобы улавливать сигналы бедствий, в особенности от тех, кто даже рассказать не мог о своем несчастье, поскольку был слишком мал, стар, болен или же настолько убог, что и сам уже перестал считать себя кем-то, достойным помощи.

Она была врачом, который всегда сам приходит к своим больным.
Фото: РИА Новости

Другой поразительной чертой Лизы было то, что естественный для человека инстинкт испытывать страх, брезгливость, желание отстраниться при виде чужого несчастья, болезни, смерти был заменен в ней на прямо противоположный: чем более глубоки и страшны раны, тем сильнее и непреодолимее желание их излечить. На этом пути для нее не существовало препятствий, она двигалась к цели упорно, словно маленький танк, иногда буквально шла сквозь огонь. Чтобы добиться своего – организовать хоспис, накормить бездомных, вывезти из зоны обстрела детей, – она проявляла неимоверную настойчивость, твердость духа и чудеса изобретательности. Она применяла – в широком смысле – правило американской «уличной медицины»: если больной не может прийти к врачу, врач сам идет к больному.

Если взять это правило за жизненную основу, мир становится очень простым. Например, вы врач и вас просят осмотреть бездомного, у которого рак, вы идете к Павелецкому вокзалу и обнаруживаете там сотни других бездомных. Вы организовываете фонд, приобретаете б/у машину скорой помощи и начинаете ездить на вокзал с полевой кухней и запасом медикаментов. Когда кто-то из ваших подопечных умирает, вы делаете все возможное, чтобы тело не бросили в общую яму в полиэтиленовом мешке: договариваетесь со священником и службой «Ритуал», оплачиваете расходы из своего кармана, стоите у могилы, в которую опускают гроб. Или, например, вы узнаете, что человек умирает от смертельной болезни в своей квартире, куда его выписали, потому что сделать уже ничего нельзя. А он в сознании, все чувствует, понимает и испытывает боль, которую трудно себе представить. Вы узнаете адрес, берете сумку с лекарствами и едете к умирающему. Вы кормите его, моете, если нужно, но самое главное, вы сидите с ним в обнимку, если он может сидеть, или ложитесь рядом и прижимаетесь. Так делала Лиза. Эти «объятия» были одним из самых удивительных уроков, который она, всегда избегавшая поучений, мне преподала.

В качестве корреспондента мне доводилось бывать на войне, в горячих точках, видеть людей в состоянии глубокого горя, которое делало их совершенно безучастными к миру. Было очевидно, что в таком состоянии человек не только не способен отвечать на вопросы, он не видит и не слышит, так что раздайся здесь и сейчас трубный глас или ядерный взрыв, он просто не заметит. От этого зрелища у меня переворачивалось сердце, никакая опасность, никакой обстрел не действовали настолько угнетающе, не внушали такого чувства беспомощности. Я не понимала, как себя вести. Говорить слова, пытаться утешать, просто тупо сидеть?.. Я перепробовала все варианты, и все они казались фальшивкой, в конце концов я просто старалась смыться под каким-то предлогом. В те годы я еще не знала Лизу. Познакомившись с ней, я воочию увидела, что надо делать, когда кажется, что сделать ничего нельзя. Человека, погруженного в душевную боль, надо крепко обнимать. И так сидеть или лежать с ним, молча, тесно прижавшись, напрямую отдавая тепло, столько, сколько понадобится и насколько у вас хватит терпения и сил. Дается это непросто – разжав объятия, вы останетесь опустошены, выжаты, словно тряпка. Вы, я, любой человек. Только не Лиза.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Скарлетт Йоханссон Скарлетт Йоханссон

Откровенный разговор со Скарлетт Йоханссон о моногамии и фатальных суперженщинах

Playboy
Раннее развитие: зачем это детям и... родителям? Раннее развитие: зачем это детям и... родителям?

Отвечают ли модные методики раннего развития потребностям детей

Psychologies
Мила Сивацкая. Метод проб и ошибок Мила Сивацкая. Метод проб и ошибок

Мила Сивацкая: если бы меня взяли на большую роль "с улицы" — я бы не сыграла

Коллекция. Караван историй
Остров невезения в океане есть... Остров невезения в океане есть...

Изгнание Наполеона и его смерть превратились в отдельный драматический сюжет

Дилетант
Щупальца прогресса Щупальца прогресса

Экономическое влияние Apple, Google, Facebook и Amazon

Esquire
Робот у полки: как использовать технологии работы с естественным языком в продуктовой рознице Робот у полки: как использовать технологии работы с естественным языком в продуктовой рознице

Как автоматизировать процессы в розничной продаже с помощью бота в Telegram

Forbes
Мы говорим, но нас не слышат: что делать? Мы говорим, но нас не слышат: что делать?

Умение грамотно доносить мысли нужно не только тем, кто занят в рекламе, политике или журналистике. Часто карьера, личное счастье и здоровье зависят от того, как мы обращаемся со словами. Эксперт в области коммуникации Фрэнк Лунц объясняет, чем эффективное общение отличается от неэффективного.

Psychologies
BMW M2 против Ford Focus RS BMW M2 против Ford Focus RS

Мехатроника, способная подарить несравненное удовольствие от вождения

Quattroruote
Дорога на Уолл-Стрит: как маркетолог из Москвы построила карьеру в Нью-Йорке Дорога на Уолл-Стрит: как маркетолог из Москвы построила карьеру в Нью-Йорке

Путь от консультанта с туристической визой до владелицы собственного бизнеса

Forbes
Солнце без спроса Солнце без спроса

Почему солнечная энергетика в России не нужна никому, кроме государства

РБК
Кто сыграет королеву? Кто сыграет королеву?

Очерк Сергея Николаевича о новой роли Инны Чуриковой.

СНОБ
Как российский биотех-стартап нашел зарубежных инвесторов, но не нашел понимания в «Сколково» Как российский биотех-стартап нашел зарубежных инвесторов, но не нашел понимания в «Сколково»

Государство тратит деньги на уничтожение компаний, которое само же и создало

Forbes
Косплей для науки Косплей для науки

Студентка МГУ разработала костюм-нейроинтерфейс для медицины и виртуальных игр

РБК
Плохой Олли Плохой Олли

Повеса и хулиган Оливер Рид не терял лицо разве что в присутствии любимой собаки

The Rake
Тело в дело Тело в дело

Топ-модель Марина Линчук спасает Мальдивы и свою карьеру.

Tatler
Четыре кадра Четыре кадра

Как работает серьезный бизнес по производству смешного

РБК
Константин Хабенский: «Хочу, чтобы работа меня удивляла» Константин Хабенский: «Хочу, чтобы работа меня удивляла»

Самый популярный российский актер начала XXI века по версии «Википедии»? Сам он от такого определения просто отмахивается. В этом нет кокетства: и на жизнь, и на профессию Константин Хабенский смотрит под совершенно другим углом.

Psychologies
Toyota Prius Toyota Prius

Он все так же способен проезжать по 20 км на одном литре бензина

Quattroruote
Выйти из тени Выйти из тени

Ирина Безрукова: о том, как ей удается жить в состоянии постоянной конкуренции.

Добрые советы
Две башни Две башни

Как делили недвижимость Виктор Рашников и братья Шалва и Александр Чигиринские

Forbes
Теория женского рода: самые яркие женщины научпопа Теория женского рода: самые яркие женщины научпопа

Ученые и журналистки, которые совершают открытия и продвигают науку в массы

Forbes
Русская Швейцария Русская Швейцария

«Лукойл» занял заметное место на рынке торговли нефтью

Forbes
Необходимый блокчейн: кому нужна технология распределенного реестра Необходимый блокчейн: кому нужна технология распределенного реестра

Технология блокчейн станет основным драйвером для трансформации экономики

Forbes
Suzuki Swift Suzuki Swift

Компакт нового поколения уже выезжает на европейские дороги.

АвтоМир
MсLaren 570S MсLaren 570S

Гимн легкости, который превращает каждый поворот в удовольствие

Quattroruote
Космические огурцы Космические огурцы

За год «Долина овощей» увеличила выручку вчетверо благодаря теплицам

РБК
Дела семейные: как чиновники избавляются от бизнеса и недвижимости за рубежом Дела семейные: как чиновники избавляются от бизнеса и недвижимости за рубежом

Чтобы сохранить деньги, чиновники разводятся с супругами и продают бизнес

Forbes
Джонни Флинн: «Сыграв Эйнштейна, я понял, что значит быть гением» Джонни Флинн: «Сыграв Эйнштейна, я понял, что значит быть гением»

При слове «гений» имя Эйнштейна всплывает в голове одним из первых. Кто-то вспомнит формулу энергии, кто-то – знаменитую фотографию с высунутым языком или цитату про Вселенную и человеческую глупость. Но что мы знаем о его настоящей жизни? Мы поговорили об этом с Джонни Флинном, исполнителем роли молодого Эйнштейна в новом сериале «Гений».

Psychologies
Пенн-клуб Пенн-клуб

Молодой актер Хоппер Пенн мечтает стать звездой комедий.

Vogue
Наука против старости Наука против старости

Десять способов остаться молодым и здоровым

Русский репортер
Открыть в приложении