Зеркало локального конфликта
Мы видели, что политика может поссорить любимых, друзей и родных. Но почему она занимает так много места в нашей жизни?
Меньше года осталось до выборов президента РФ. Чем ближе март 2018-го, тем сильнее накаляются политические страсти. Как это уже бывало, например, после присоединения к России Крыма, когда русскоязычные соцсети захлестнула волна конфликтов на идеологической почве. Огромное, без преувеличения, число людей оказалось по разные стороны словесных баррикад. Супруги разводились, вчерашние друзья становились яростными противниками. Почему политика так сильно влияет на нас? И как не позволить ей вносить хаос и разрушение в нашу личную жизнь? Мы поговорили с людьми, для которых политический вопрос стал ключевым.
«Отрицание моей страны – это насилие»
Надежда Еременко, гражданка Украины, последние полтора года работает в Европе в международной компании. Родилась в Донецке, за свои 32 года успела пожить и в США, и в России. В Москве у нее осталось много друзей и собственная квартира. По ее словам, последние два года жизни она себя чувствовала некомфортно, потому что ощущала давление на работе, с экранов телевизоров, в интернете. В какой-то момент Надежда поняла, что с некоторыми, еще вчера понятными людьми, общаться стало невозможно. «С женой моего друга мы диаметрально противоположно видим будущее страны, гражданами которой являемся, – рассказывает она. – Когда случился этот политический конфликт, мы первое время цивилизованно обменивались мнениями, потом, в Facebook, она начала переходить на личности, и я ее заблокировала. С другом я общаюсь, но втроем мы вряд ли уже сможем встречаться». Напряженными стали и отношения Надежды с родителями, которые живут в Киеве, но придерживаются пророссийской позиции. Впрочем, среди ее знакомых немало тех, кто выбрал дружбу и гласно или негласно заявил о том, что «украинского вопроса больше не касаемся».
«Я убеждена, что каждый человек имеет право на самоидентификацию – национальную, половую, политическую, – говорит Надежда. – И любые сомнения в этом праве, отрицание моей страны для меня болезненны. Это переход личных границ и эмоциональное насилие. Я за свободу выбора и хочу, чтобы ее уважали».
Семейные конфликты на почве политики хорошо знакомы и 44-летней Юлии. Она родом из Крыма, но много лет живет в Москве. Из всей родни (это около 30 человек) только старшая сестра против присоединения. По мнению Юлии, муж сестры, уроженец Львова, настраивает жену против семьи.
«Маме очень тяжело дается этот неожиданный конфликт. В кого, говорит, дочь? Ведь всегда была с нами заодно, – рассказывает Юлия. – Они два месяца вообще не разговаривали. Маме обидно, она злится. Хоть ей и 70 лет, она вменяемая адекватная дама, полиглот и эрудит. У нее на все есть свое мнение».
Из-за политических разногласий Юлия стала реже общаться с сестрой. Они почти не созваниваются. «Если мы все-таки собираемся вместе, тема политики под жестким запретом. Когда я бываю у них в гостях, то постоянно в напряжении: как бы чего лишнего не сказать».
«Оба наших деда воевали, но по разные стороны»
Галина училась в Польше, потом стажировалась в Венгрии, в 2011 году переехала в Германию по работе в сфере диджитал-маркетинга. Жила в разных уголках страны и вот полгода назад перебралась к будущему мужу в Кельн: «Мы вместе чуть больше двух лет, встретились в Берлине, куда он приехал в командировку. Полтора года катались друг к другу. Каждые выходные кто-то из нас оказывался в аэропорту. Тот факт, что мы начали отношения на расстоянии, заставил нас с первых минут больше говорить и обсуждать возможные недопонимания, потому что иначе мы бы так долго не продержались».
А недопонимания были. «Мы представители стран, сыгравших ключевые роли во Второй мировой войне: оба наши деда воевали, и очень интересно, как по-разному воспринимается этот факт в наших семьях, в воспоминаниях детей и внуков фронтовиков», – говорит 31-летняя Галина.