«Нужно меньше пустого пиара. Сначала делай — потом рассказывай»
Валерий Мифтахов, ZeroAvia, — о водородных самолётах, золотом веке авиации и инвестициях от Безоса и Гейтса
В декабре американский стартап ZeroAvia привлёк $37,7 млн от Британского правительства, фонда Билла Гейтса, Amazon, Shell и других крупных игроков рынка. ZeroAvia основал Валерий Мифтахов из Челябинска. В конце 1990-х он окончил МФТИ и переехал с семьёй в США получать докторскую степень по физике в Принстонском университете. Но бизнес захватил его сильнее научной карьеры — после двух софтверных стартапов он занялся зелёной энергией. Сначала основал компанию eMotorWerks, производившую зарядные системы для электрокаров, а после её продажи обратил внимание на своё давнее увлечение — авиацию — и понял, что пришло время самолётов на чистом топливе. В июне 2020 водородный пассажирский самолёт с двигателем ZeroAvia совершил свой первый полёт. Inc. узнал у Валерия, почему он отказался от миллионов инвестиций, как шведское движение «Летать стыдно» изменило отношение индустрии к водороду и какими будут полёты на новом топливе.
Из интервью вы узнаете:
- Почему Валерий уехал из России.
- Почему отказался от научной карьеры ради стартапа.
- Зачем пошел работать сначала в McKinsey, а затем в Google.
- Зачем Валерий продал стартап, на запуск которого его вдохновил Илон Маск.
- Какую роль в истории ZeroAvia сыграла Грета Тунберг.
- Каким будет золотой век авиации.
- Инвесторы давали Валерию $60 млн, но он взял только $22 млн. Почему?
- Когда можно будет полететь в отпуск на водородном самолете.
О переезде в США и первых впечатлениях
— В 1997 году вы окончили МФТИ, поступили в Принстон и переехали в Америку. Как вы на это решились?
— Я изучал физику высоких энергий. В 1997 году работы для физиков в России особо не было. А у меня уже был двухлетний сын, поэтому я решил попробовать переехать по учёбе — поступить на PhD-программу. Тогда на Физтехе это уже было достаточно популярно. С нашего курса уехало около 60–70%. Некоторые потом вернулись, но часть так и остались за границей.
В 1997 году я переехал в Принстон — маленькую деревушку в 40 минутах езды от Нью-Йорка. Меня взяли ещё в несколько университетов, но я выбрал Принстонский.
— Что оказалось самым сложным после переезда?
— В школе я учил только немецкий, а на Физтехе — технический английский, разговорного не было. Так что первые полгода мне было тяжело общаться с местными. В Макдональдсе пытаешься сделать заказ и не знаешь, что получишь. Потом начал втягиваться.
Принстон я выбрал отчасти потому, что он немного похож на Физтех, — нет обязательного посещения занятий и объёма курсов, которые тебе нужно пройти, чтобы начать исследовательскую деятельность, достаточно сдать экзамены. Это я сделал быстро, и мне разрешили перейти к работе над докторской диссертацией. В феврале 1998 года нас повезли по разным городам США и базам, где можно заниматься экспериментальной работой. Я выбрал Стэнфорд и так оказался в Калифорнии.
— Что вас больше всего тогда удивило в США?
— Россия только выходила из лихих девяностых, так что контраст был. Я недавно пересматривал свои видео того времени и вспомнил, как мне понравилось, что здесь всё было сделано для людей. Пока я был студентом, мы с семьёй много путешествовали, смотрели достопримечательности. Всё было для этого оборудовано.
Сейчас в России, конечно, лучше, чем было 20 лет назад. Я до пандемии ездил в Россию раз в три месяца — мать, брат, сестра и их семьи живут в Челябинске. Часть моей компании находится в Лондоне, я бывал там часто, и оттуда удобно летать.
— Вы сказали, что Принстонский университет был отчасти похож на Физтех. А чем он отличался?
— Академически мало отличался. Занимаешься исследованиями, что там, что здесь, просто говоришь на другом языке. Но атмосфера здесь вне учёбы и исследовательской деятельности совсем другая, особенно в Стэнфорде, где я провёл 4,5 года. В 1998 году там был бум доткомов. Все запускали интернет-компании, потом продавали, это была сумасшедшая среда. Поэтому бизнес и стал мне интересен.
Об отказе от научной карьеры и первых стартапах
— Когда вы поняли, что хотите заниматься бизнесом, а не научной работой?
— После одного года в Стэнфорде. Некоторые студенты, тоже приехавшие из России, уже начали делать свой бизнес и рассказывали об этом. Потом у меня появились американские друзья, они тоже занимались бизнесом. Работаешь в Стэнфорде, выходишь в Пало-Альто в кафе, а там все разговаривают о стартапах…
Первое, что я сделал, — вместе с друзьями открыл аутсорсинг-компанию iNetProm. Мы делали веб-сайты, подключённые к базам данных, это была достаточно модная тема. Открыли офис в Подмосковье, в какой-то момент там работали больше 20 человек. Появились несколько клиентов, с одним из них, BioZakInfobase, мы в итоге слились в одну компанию. Мы собирали данные по фармацевтическим и биотехнологическим компаниям, по патентам и людям, которые работали в этой сфере. LinkedIn тогда только начинался, информации особо не было, поэтому мы автоматически перелопачивали разные статьи и делали большую базу данных про индустрию, упаковывали и продавали. Нашим крупнейшим клиентом стал IBM, он хотел продавать свои компьютеры во все фармацевтические и биотехнологические компании. В 2003 я получил свою докторскую степень. А BioZakInfobase занимался до 2004.
— В университете вы исследовали альтернативные источники энергии — уже тогда думали о бизнесе в этой сфере?
— Я не знал, каким бизнесом хотел заниматься, — что рядом было, то и начал.
Я ещё на Физтехе что-то программировал, а в Принстоне нам каждому для исследований дали по большому компьютеру, даже по несколько. Я сделал свой первый сайт — решил так помочь всем, кто хочет переехать по учёбе в США, — и выложил туда всё про свой опыт. Уже не помню, как он назывался. Но до сих пор новые знакомые иногда говорят, что переехали благодаря моему сайту. На Физтехе это был один из основных ресурсов. Наверное, отсюда возник мой интерес к веб-технологиям.
А направление появилось в районе 2008 года, когда Илон Маск начал продвигать тему электромобилей. Я даже ходил на одну из его ранних презентаций, году в 2004–2005. Когда он завёл тему с электрическими машинами, это было очень интересно, я тоже хотел такую машину. Но какая мне тогда электрическая машина — первая Tesla стоила сначала $109 тыс. Зато я с парой друзей, тоже из России, решил заниматься электрическими машинами и открыл в 2010 году компанию eMotorWerks.
— Telsa в итоге купили?
— Да, даже две было. Сейчас думаю взять третью на три года.
Часть проблемы с тем, как я начал eMotorWerks, была в том, что мы хотели конвертировать бензиновые машины в электрические, и считали, что так можно быстро перевести всех на электрокары. Но оказалось, что в западном мире все, у кого есть деньги, не покупают машины, а берут в лизинг на три года. Потом возвращают и берут новую машину. Никому из тех, у кого есть деньги, идея старой машины, переделанной в электрическую, не интересна. Поэтому бизнеса особо не получается. Но тема была интересной и отчасти я к ней сейчас вернулся с самолётами.