Полина Лазарева: «Найду любой повод, чтобы пострадать»
«Я очень привязана к семье и чувствую себя некомфортно, если долго не вижу родных. Я и квартиру снимаю в доме, где живет бабушка. Вроде и отдельно живу, и не совсем. Когда возвращаюсь со съемок, первым делом еду к родителям, к бабушке. И если кто-то в отъезде, мы бесконечно на телефоне, по 14 раз на день созваниваемся. Я стою на ногах только благодаря тому, что у меня есть на кого опереться».
— Полина, поздравляю, вы наконец исполнили давнюю мечту — сняли свой первый фильм. И теперь мы встречаемся с вами не только как с актрисой, но прежде всего как с режиссером. Ваша картина «Чайка» имела успех и даже получила Специальный приз на кинофестивале «Короче»! Как так вышло, что вы вдруг решили сами снимать?
— У меня никогда не было режиссерских амбиций. Просто написался сценарий, и я мечтала, чтобы кто-то высокопрофессиональный воплотил эту историю в жизнь, а я бы сыграла главную роль, но в процессе поняла, что не смогу никому объяснить, как все задумала. В этом фильме очень легко было скатиться в сопливую мелодраму или, наоборот, пересмешить и сделать совсем незатейливую историю. А мне хотелось, чтобы получилось забавно и трогательно...
— И у вас получилось. Хотя действительно могла выйти обычная мелодрама: девочка влюбилась во взрослого дядю, бегает, страдает, сопли на кулак наматывает. Вы очень тонко про девичью любовную лихорадку сняли кино!
— Спасибо большое за комплименты! Мне они очень дороги! И не только из-за какого-то банального тщеславия. Я вложила в эту картину целых четыре года моей жизни и столько крови и пота, что было бы очень обидно, если бы ничего не вышло и никого этот фильм не задел. Его создание — моя личная олимпиада. Мне казалось, что, если я не доведу это дело до конца, меня просто разорвет. Я перестала бы себя уважать за то, что не смогла осуществить свои мечты.
— Какое ощущение, когда ты не просто выпустил фильм, а он еще и «зашел», понравился, его высоко оценили?
— Это чудо какое-то! Сама поездка на «Короче» была для меня праздником, хотя я, конечно, нервничала и переживала, как фильм воспримут. Мои небезызвестные родные, по которым я, как и по себе, очень карикатурно прошлась в фильме, решили меня поддержать. По плану они должны были приехать на два дня — на открытие и на показ моего фильма. Но в итоге решили остаться на весь фестиваль. Там была какая-то очень приятная атмосфера. Очень киношная. Все прямо по-честному ходили и смотрели кино, обсуждали, а не сидели безвылазно в баре, как это часто случается. Залы были битком всегда.
И наш фильм, как показалось, зрители хорошо приняли. Я же сама чудовищно нервничала во время показа, не могла успокоиться, и с каждой секундой волнение усиливалось. В самом конце было совсем невыносимо. Вот уже песня доиграла, все как-то поаплодировали, последние титры доползают, и мы с родителями сидим, как дураки, в битком заполненном зале и во тьме, в полной тишине досматриваем их. И я знаю, что титры длятся от силы полторы минуты, но последние секунды были просто невыносимыми. Я ерзала, хотела уйти, вставала, садилась, причитала: «Все, пошли отсюда! Где выход здесь?» Меня пытались успокоить: «Да подожди ты, досиди». Я в итоге не вытерпела — убежала. Стою в очереди в туалет, нервничаю. И вот доехали титры, и до меня доносятся громкие аплодисменты, довольное улюлюканье. Представляете, весь этот приятный момент я провела в туалете! К родителям стали подходить люди и спрашивать, где Полина, видимо, хотели какие-то приятные слова сказать, поздравить, а папа отвечал: «Наверное, опять где-то стесняется».
Родители верили в меня гораздо больше, чем я сама. Они не лезли в творческий процесс, но очень помогали мне психологически. Когда я отчаивалась окончательно, они меня как-то подбадривали, находили правильные слова... Не знаю, решилась бы я на съемки фильма, не будь у меня опоры в лице моей семьи. Именно они убедили меня, что я должна сама экранизировать свою историю, помогли набраться наглости и поверить в свои силы. И тем не менее, без лишнего любования своим чадом, настояли на том, чтобы я получила профессиональное образование, перед тем как вступать в эту битву, поэтому я пошла учиться на Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Это, естественно, значительно затянуло процесс, но было необходимо.
А еще бабушка с папой бесплатно снялись в моем фильме в роли (как это ни странно) бабушки и отца главной героини. Папа еще и частенько выполнял функции гонца и привозил мне на площадку какой-то недостающий реквизит. Я называла его «самый дорогой курьер».
Бабушка еще и кастинг-директором поработала — порекомендовала мне Веру Кинчеву на главную роль. Я Веру знаю давно, учились на параллельных курсах в ГИТИСе. Мы с ней разные, она довольно бойкая, энергичная, очень целеустремленная, а я искала ранимую, трепетную лань и была приятно удивлена, что Вера смогла создать персонаж, практически противоположный ей по характеру. Мне почти ничего не пришлось ей объяснять. Мы понимали друг друга с полуслова. Вера прекрасная актриса, тонкая, чуткая и очень гибкая.
— У вас вообще блестящий актерский состав! Главную мужскую роль — Чайку, объект девичьей страсти, — прекрасно исполняет режиссер Юрий Быков. Как вы заманили его?
— Изначально я ничего такого не планировала. Долго искала актера, который мог произносить в кадре порой откровенную чушь, совершать ряд нелицеприятных поступков, но при этом оставаться обаятельным. Ко мне на кастинг по дружбе приходили чудесные артисты, были отличные пробы, но всякий раз я интуитивно чувствовала, что что-то не то — персонаж получался либо абсолютно отрицательным, либо слишком забавным. И вот на дне рождения общей знакомой я встретила Юру и попросила его прийти на пробы. Он сразу как-то удивительно легко согласился, пришел. И мне тут же стало понятно, что это должен быть он. Просто идеальное попадание. А вот дальше началось самое интересное, потому что мне никак не удавалось заманить Юру сниматься. Полгода он мне морочил голову: то согласен, то отказывается, то у него съемки в другом проекте, то он сам хочет снимать кино на схожую тему. А я вцепилась в него как клещ и была готова практически на все, чтобы заманить его в свою картину. Я молила его, я на него обижалась, ругалась, я с ним кокетничала, я испробовала почти все возможные манипуляции, доступные женщине! Ничего не работало. За неделю до начала съемок у меня все еще не был подписан контракт с главным героем, я была просто на грани отчаяния. И то, что в конечном итоге Юра согласился, — это просто чудо какое-то, потому что не будь в фильме Быкова, то и фильма бы не было.
Вообще, за эти четыре года меня не покидало ощущение чуда. Сколько было непреодолимых препятствий, сложностей, тупиковых ситуаций, но каждый раз, когда я уже почти готова была сдаться, все проблемы разрешались сами собой. Не могу отделаться от какого-то мистического ощущения, что мне кто-то помогал.
За две-три недели до старта съемок произошла совершенно удивительная история. Много лет назад дед подарил мне нательный крестик, и я им очень дорожила и очень боялась потерять. После его смерти этот маленький крестик был мне особенно дорог, и в один не самый прекрасный день на съемках костюмеры уговорили меня его снять на время. И, как нетрудно догадаться, потеряли его. И вот спустя семь лет неожиданно раздался звонок, и я узнала, что у костюмера сломалась стиральная машина, мастер разобрал ее и нашел мой крестик! Дедов подарок вернулся ко мне как раз в очень непростой и ответственный для меня момент, и я восприняла это как привет с того света.
— Как-то вы говорили, что дедушка — самая большая любовь в вашей жизни и чуть ли не самый главный человек для вас. Вы продолжаете внутренний диалог с ним после его смерти?
— Да. Мы дома часто обсуждаем, как бы он радовался, если бы увидел все это. Может быть, это звучит как-то странно, но я убеждена, что он оттуда наблюдает за нами и очень искренне радуется нашим успехам, порой даже помогает... Я верю, что никогда бы не сняла кино, а папа бы не поставил в «Ленкоме» спектакль, не будь у нас за плечами дедовой поддержки. Столько чудес должно было произойти для того, чтобы наши мечты осуществились. И у меня, и у папы была масса сложностей, и всякий раз, когда мы упирались в какую-то непробиваемую стену и казалось, что ее просто невозможно никак ни объехать, ни обойти, ни перелезть, она в какой-то момент, как по волшебству, вдруг неожиданно рассыпалась.
— Кроме долгого ожидания Быкова у вас возникали на площадке с ним какие-то сложности? Как два режиссера ужились рядом?
— Юра проявил себя с самой лучшей своей стороны, признаться, я не ожидала от него такого внутреннего такта и терпения. Тем более что у нас все полыхало на съемках с чисто организационной точки зрения. Всегда. Мне кажется, на дебютных картинах по-другому не бывает. Юра был невозмутим. Будь я на его месте, я бы там всех просто поубивала в первый же съемочный день.
Сейчас я снимаюсь в одном сериале, впервые после «Чайки», и у меня все время невыносимо чешется язык что-то посоветовать, покомандовать. Я с трудом сдерживаюсь, бью себя по рукам и губам. А Юра оказался как актер невероятно послушным и с большим пониманием относился к неопытному режиссеру-дебютанту, да еще и девочке. я этого никак не ожидала. И очень благодарна ему за такой аванс. Ну и что говорить, Юра необыкновенно талантлив.