Летом 2005 года молодой капитан юстиции Никита Семенов стоял у окна штаб-квартиры тогда еще существовавшего Следственного комитета при МВД в Газетном переулке и смотрел, как к зданию подъезжает дорогая иномарка с бизнесменом Владимиром Узжиным и стопкой поддельных картин. Их путь в Газетный был долгим. Сначала картины малоизвестных европейских художников XIX века Януса Андреаса Ла Кура и Андерса Андерсена-Лундби в апреле 2004 года купили на датском аукционе Bruun Rasmussen по $5000–6000 за штуку. Полотна контрабандой привезли в Россию и перелицевали: закрасили авторскую подпись и на сырую краску поставили новую, уголок загрязнили и покрыли лаком, который быстро дал трещины под старину. Пришлось переделывать и некоторые детали и элементы картин – пейзаж делали более русским, неместные замки, кирхи, виллы и мельницы перерисовали в церкви, избы и хатки. Затем картины прошли экспертизу на подлинность во Всероссийском художественном научно-реставрационном центре имени Грабаря и получили заключения: да, это неизвестные прежде пейзажи художников Александра Киселева и Владимира Орловского, XIX век. Владелец сети автосалонов Владимир Узжин купил тридцать таких подделок по $100 000–150 000 за холст и не сразу понял, что его обманули: продавцы – известные антиквары, все документы есть, центр Грабаря – одно из самых престижных экспертных сообществ в стране. Через год после покупки картин к Узжину зашел в гости приятель и показал ему каталог дома Bruun Rasmussen с проданными картинами европейских художников, которые теперь под другими именами висели в коллекции Узжина. Бизнесмен долго не верил, пока не пересчитал все облака и чуть ли не листики на картинках. Сражение с бюрократическим аппаратом, несколько спущенных и забытых участковым заявлений, упорство – и вот наконец Узжин и стопка полотен приехали в Газетный ­переулок.

•  В июле 2013 года в китайской деревне Эрпу в провинции Хэбэй государство закрыло музей, переполненный подделками, – например, «вазами династии Цин» с мультяшными персонажами

•  Британский бизнесмен Мартин Лэнг собирался оставить внукам в наследство купленную в 1992 году картину Марка Шагала «Обнаженная», которой он гордился

•  В мае 2014 года пастор из Флориды Кевин Сазерленд был приговорен к полугоду тюремного заключения и пяти годам условного срока за попытку продать полицейскому под прикрытием поддельную работу Дэмиена Херста

•  В июне 2014-го в коллекции Бориса Березовского, которая оценивалась в $80 000 000, нашли порядка девят­надцати поддельных картин

Молодой капитан юстиции Никита Семенов тоже долго шел к встрече с грудой подделок. Он начинал с Главного следственного управления МВД Москвы, потом перешел в Следственный комитет при МВД, занялся расследованием вооруженного нападения на букинистический салон и постепенно переключился на работу по преступлениям в арт-индустрии – кражи, нападения, ограбления районных музеев. Дело с поддельными картинами, которые Узжину продали антиквары Татьяна и Игорь Преображенские, стало главным в карьере Семенова – прошло столько лет, а он до сих пор о нем вспоминает. Начало – середина 2000-х и бум нефтяных денег сказались на российском арт-рынке – все стали раскупать искусство, и в продажу спустилась лавина подделок под старых русских мастеров. Эксперты при музеях не успевали выдавать свидетельства, а покупатель не знал да и не особо хотел знать, кому верить. При этом уголовных дел и расследований почти нет, отделы и департаменты в правоохранительной системе, которые занимались какими-либо делами в сфере искусства, планомерно на протяжении последних лет ликвидировались и распускались.

Никита Семенов уже шесть лет не работает в правоохранительных органах, а с 2005-го ничего резонанснее и показательнее «дела Преображенских» так и не случилось. И в этом, собственно, вся проблема. «В наших органах творится полный хаос – реформы как не было, так и нет, – говорит сегодня Семенов, сидя на веранде кафе в центре Москвы. – Система суперархаичная, и никто ничего не понимает, что происходит. Мыслящих людей там нет, потому что все уходят в тридцать с чем-то. Там невозможно оставаться, и система изживает сама себя. И потому логики никакой нет».

Логики не было и в 2005-м. Расследование буксовало и шло два года, потому что у Преображенских, по словам Семенова, были сильные связи. «Была настоящая война», – говорит он. Три месяца прослушки четы антикварщиков – и группа вышла на след их главного подельника – арт-дилера Дмитрия Кутейникова, известного под прозвищем Дима Бык. Бык и занимался покупкой, контрабандой и перелицовкой картин. Преображенские же держали галерею «Русская коллекция», слыли уважаемыми людьми в своей сфере и продавали работы. Кутейников-Бык оказался человеком самоотверженным и увлеченным: как-то раз следователи слышали его разговор с реставратором, которого он просил вмонтировать в газету 1902 года состаренный и правильно набранный текст и фотографию поддельной картины, чтобы таким образом составить работе провенанс. В октябре 2005-го, через несколько месяцев после приезда Владимира Узжина в Газетный, следователи заканчивали прослушку и собирались арестовывать всех участников схемы подделок. В эфире Преображенские обсуждали поездку в Финляндию, пистолет и свои дела, а Кутейников вел обычную жизнь – ездил к зубному и друзьям. Арест решили провести 16 октября, но задержать смогли только Преображенских. «Ни единого слова в эфире! – удивляется Семенов. – Никто Кутейникову не звонил, не говорил, что надо встретиться или что-то такое, ничего не было, что могло бы насторожить. В семь утра в день задержания мы услышали, как он позвонил из Бельгии». Семенов не объясняет, кого он в этом подозревает, лишь сухо говорит: кто-то предупредил.