Киргизский акт Большой игры
Антикитайские протесты в Киргизии стали следствием не только местных фобий и китайских ошибок. Они являются частью большой антикитайской игры, которую начали США. И Москва должна выбрать, за кого она в этой игре, — остаться в стороне будет не только глупо, но и самоубийственно
В январе на территории Киргизии прошло несколько крупных антикитайских выступлений. Собравшиеся на митинги люди высказывали весьма эмоциональные требования: немедленно депортировать из страны всех нелегально проживающих там китайцев, а тех, кто живет по закону, ограничить в правах. Кроме того, киргизы требовали пересмотреть нынешние отношения между Бишкеком и Пекином и не позволять китайцам оккупировать их страну.
На эти митинги можно было бы не обращать особого внимания (мало ли где бывают всплески национализма), если бы они не являлись одним из симптомов важнейшей проблемы. Антикитайские настроения растут во всех странах Средней Азии и уже начинают выплескиваться в такие вот митинги. Аналогичные выступления уже были в Казахстане (где китайцев подозревали в намерении скупить земли страны и интенсивным освоением превратить ее в «лунный пейзаж»), Таджикистане (где китайские компании обвинялись в хищнической разработке недр). На очереди, вероятно, Туркменистан, где вину за разгорающийся в государстве экономический кризис возложат на неравноправные контракты с Китаем. Более того, целый ряд сил (и прежде всего главные демократоносцы мира — Соединенные Штаты) активно разжигают эти настроения, принося региональную стабильность в жертву своим геополитическим интересам.
Проблема в том, что вместе со стабильностью Средней Азии на алтарь пытаются положить и стабильность России. Все антикитайские игры, разыгрывающиеся в регионе, создают серьезные риски как для российских интересов в среднеазиатских странах, так и для безопасности самих россиян.
Они кормят
Судя по всему, руководство среднеазиатских государств — например, той же Киргизии — противодействовать этому не в состоянии. Власти страны и население общаются, образно говоря, на разных языках. Руководители говорят на языке сухих цифр и логики. Население же апеллирует к социальным настроениям и эмоциям. В итоге одни и те же факты трактуются по-разному.
Так, власти объясняют, что Китай — важнейший экономический партнер Киргизии. Китайцы снабжают киргизов всем необходимым. В 2018 году из КНР пришло товаров почти на 1,7 млрд долларов. Получается, что более чем треть национального импорта поступает из Поднебесной. Да и это лишь официальные цифры. Которые, по некоторым данным, могут быть в два раза ниже, чем реальные.
Кроме того, Китай — основной кредитор страны. Более 40% внешнего долга Киргизии приходится на китайский Экспортно-импортный банк. И этот банк всегда выдавал киргизам кредиты по упрощенным схемам. «Например, для возведения ЛЭП “Датка — Кемин” надо было обратиться к пяти-шести международным организациям. Были и такие, кто говорил: “Дадим только 50–80 миллионов долларов”. Мы обратились к правительству КНР, и оно нас поддержало. Средства мы получили у одного источника, одному источнику и будем возвращать, это и для нас удобно», — пояснил журналистам заместитель министра финансов Киргизии Мирлан Байгончоков. Кроме того, Китай выделяет деньги на ремонт и строительство дорог в Бишкеке (100 млн долларов), ирригационные проекты (32 млн долларов).
Поэтому президент страны Сооронбай Жээнбеков попросил «не политизировать» киргизско-китайские отношения. «Китай наш сосед. Наши предки говорили, что с соседями нужно иметь хорошие отношения. Они именно так к нам относятся, дают гранты. Дают в любом объеме кредиты», — отметил глава государства. И власти уверены, что люди этого просто не знают и не понимают. «Надо постоянно информировать граждан о том, сколько налогов поступает в нашу казну от китайских компаний, скольких в Киргизии они обеспечивают рабочими местами и какую выгоду от этого получает страна», — сетует замглавы комитета по международным делам, обороне и безопасности Абдывахап Нурбаев.
Однако население все знает, просто некоторые рассматривают это знание под другим углом. Они считают сотрудничество с Китаем неравноправным и уверены в том, что страна просто попадает в зависимость от Пекина.
В частности, по причине совершенно несопоставимого сочетания экспорта киргизских товаров в Китай с импортом (менее 100 млн долларов против 1,7 млрд). Да, это соотношение объективно (по словам главы Евразийского аналитического клуба Никиты Мендковича, «небольшое население в сравнении с КНР, разрушенная в 1990-е промышленность, малое число полезных ископаемых, нужных китайской промышленности, не позволяют нарастить экспорт»), однако неприятно.
Понаехали
Население также раздражено из-за слишком агрессивного поведения китайского бизнеса в Киргизии. Да, Пекин выдает кредиты, особо не придираясь к проектной документации, однако выставляет крайне жесткие условия использования и возврата своих денег. «Кредиты выдаются на срок не более двадцати лет минимум под два процента годовых. Все споры решаются на территории Китая и по китайским законам», — говорит экс-министр экономики и финансов Киргизии Акылбек Жапаров. И что произойдет, если страна не сможет расплатиться по этим кредитам? Бишкек пойдет по пути Душанбе, который за долги отдал Китаю право извлекать золото из своих месторождений? Или (поскольку месторождений у Киргизии нет) расплатится землей, которую многие киргизы рассматривают как священное достояние?
Кроме того, почти все проекты, на которые выделяют деньги китайцы, реализуются не просто китайскими компаниями, но и силой китайских рабочих. Всего в стране действуют около 400 китайских предприятий, 177 компаний имеют статус СП. Экономически они эффективны (только в бюджет в виде налогов они принесли около полумиллиарда долларов), однако простые люди на них особо не зарабатывают. Более того, они рассматривают китайских рабочих как колонистов, которые собираются попросту заселять Киргизию.
Власти страны, конечно, говорят, что это не соответствует действительности. По данным Государственной пограничной службы, в 2018 году на территорию Киргизии прибыло 35 215 граждан КНР, а выехало 34 436. В 2018 году китайцы получили 21 017 виз, включая многоразовые, позволяющие неоднократно въезжать на территорию республики в течение одного календарного года. Разрешения на временное проживание были выданы 11 966 гражданам КНР, из которых 9498 получили разрешение на временную трудовую деятельность. За период с 2010 по 2018 год всего 60 граждан Киргизии официально вступили в брак с гражданами Китайской Народной Республики. Да, за этот же период 268 граждан КНР получили гражданство Киргизской Республики, в том числе 171 киргиз, 72 уйгура, девять узбеков, девять дунган и один казах. Ханьцев среди них было лишь шесть человек. Однако население в сухую статистику не верит.
Наведем беспорядок
Власти Киргизии предпочитают возлагать вину за антикитайские протесты на отечественных оппозиционеров. Так, по словам президента Жээнбекова, оппозиция пытается сорвать проведение саммита ШОС, который назначен на июнь 2019 года (понятно, что китайский лидер вряд ли захочет приехать в страну, где его будут встречать возмущенные жители). Однако настоящими бенефициарами всех беспорядков являются американцы. «Антикитайская кампания сейчас во многом подогревается Вашингтоном. Пропаганду ведут западные СМИ и НКО, финансируемые через USAID», — поясняет Никита Мендкович.
По сути, события в Киргизии (как и антиправительственные беспорядки, которыми охвачена Венесуэла) — часть глобальной американской кампании по сдерживанию Китая. Не сумев ограничить экономическую экспансию КНР в страны третьего мира законными средствами (попросту проиграв китайцам в конкурентной борьбе), США сделали ставку на разжигание антикитайских настроений с выходом на перевороты. Так, они «отжимают» китайцев из Латинской Америки и Африки, пользуясь тем, что Пекин пока не понимает, как сопротивляться этой стратегии. «Создав огромную бизнес-империю, Китай не в состоянии ею эффективно управлять с политической точки зрения и защитить с точки зрения безопасности», — пишет известный российский китаист Василий Кашин.
Однако среднеазиатский регион в этой глобальной американо-китайской борьбе имеет особое значение. Это не просто место приложения китайских инвестиций, но транзитный регион, через который в будущем пойдут значительные объемы китайского экспорта в Европу. Кроме того, это китайская кладовая ресурсов — прежде всего углеводородов. В 2018 году КНР стала крупнейшим импортером газа, а Средняя Азия (как и Россия) — идеальный поставщик: она дает трубопроводный газ (который дешевле и безопаснее в плане поставок, чем СПГ), причем дает его сразу на границу Китая. «Крупнейший региональный поставщик газа в КНР — Туркменистан: в 2017 году он отправил туда более 30 миллиардов кубометров газа. Еще 3,4 миллиарда пришло из Узбекистана, чуть более одного миллиарда — из Казахстана. Понятно, что показатели будут меняться в сторону увеличения. Например, Астана планирует увеличить поставки до десяти миллиардов», — говорит сотрудник Финансового университета Игорь Юшков.
Наконец, Средняя Азия граничит с самым нестабильным регионом КНР — Синьцзян-Уйгурским автономным округом (СУАР). Пекину никак не удается обеспечить лояльность тамошнего мусульманского населения. Отчасти потому, что китайцы делают слишком большой упор на силовые методы (переселение ханьцев в регион, отправка местных уйгуров в специальные «воспитательные лагеря», создание для них «стеклянного потолка» для продвижения по службе), а отчасти из-за того, что сами мусульмане не хотят интегрироваться.
Огонь тут не нужен
Собственно, Соединенные Штаты уже используют это напряжение для разжигания антикитайских настроений в среднеазиатских странах. Так, в той же Киргизии уже распространяются слухи о десятках тысяч граждан КНР киргизской национальности, согнанных в «воспитательные лагеря», где их содержат в нечеловеческих условиях. И тут официальному Бишкеку крыть нечем. Заявления Сооронбая Жээнбекова о том, что «этнические киргизы в Китае — это граждане Китая, которые подчиняются законам этой страны», а «в Киргизии осуждены десять граждан Китая, пять из них сидят в тюрьме — и они же не кричат» воспринимаются киргизами скорее как издевательство. В результате США фактически формируют на границе с СУАР пространство, где мусульманские сепаратисты из Китая могут получать различного рода поддержку. И не только моральную.
В Москве на все эти разыгрывания исламистской и националистической карт смотрят с беспокойством. Ведь итогом американской победы будет не только дестабилизация СУАР и ликвидация Шелкового пути, но и серьезная дестабилизация (в том числе на почве исламизма) ситуации в Средней Азии, страны которой входят в интеграционные блоки с Россией, а граждане имеют право безвизового въезда на российскую территорию. Рост исламистских настроений в регионе может дестабилизировать ситуацию не только в Поволжье и на Северном Кавказе, но и в центральных областях России — в том числе в российской столице, где много среднеазиатских трудовых мигрантов. Именно поэтому Москве и Пекину придется активно работать вместе над предотвращением подобного сценария. Вместе противостоять США на информационном и экономическом поле, а также (учитывая слухи о переброске американцами на таджикско-афганскую границу тысяч исламистов, собранных со всего мира) в вопросах безопасности.
Конечно, и тут различного рода «эксперты» и информационные ресурсы пытаются сыграть на разделение. Донести до россиян мысль, что дракону и медведю будет тесно в одной среднеазиатской берлоге. Что Китай хочет вообще выбросить Россию из Средней Азии. Однако эти опасения несколько преувеличены — у КНР иные приоритеты. Ключевой регион для китайской экспансии — Юго-Восточная Азия, а экспансия эта возможна лишь при наличии стабильного тыла в Средней Азии, а также рабочих отношений с Москвой.
*Доцент департамента политологии Финансового университета при правительстве РФ.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl