Интервью с генеральным директором АО «Байер» в России Нильсом Хессманном

ЭкспертБизнес

Как фармгигант обосновался в России

Концерн Bayer планирует предложить российскому рынку прорывные медицинские решения в области клеточной и генной терапии. Компания также расширяет локализацию производства фармпрепаратов и средств защиты растений

Александр Лабыкин

Нильс Хессманн возглавляет «Байер в России и СНГ» с 2015 года и является большим сторонником персонализированной медицины

В прошлом году объем продаж глобального концерна Bayer вырос на 3,5%, до 43,6 млрд евро. Чистая прибыль увеличилась на 41,4%, до 4,091 млрд евро. Лидерами продаж фармацевтического направления стали антикоагулянт «Ксарелто», офтальмологический препарат «Эйлеа», онкологический «Стиварга» и препарат для лечения легочной гипертензии Adempas.

В России Bayer продолжает выводить на рынок новые лекарственные препараты, в частности для лечения онкологических заболеваний. Кроме того, компания обещает расширить локализацию производства безрецептурных фармпрепаратов в дополнение к выпуску препаратов в области радиологии и кардиологии. Уже на прошлой неделе Bayer совместно с компанией «Макиз-фарма» запустил на мощностях последней производство трех безрецептурных препаратов мощностью 9,5 млн упаковок. Кроме того, в Липецкой области будет построен завод по производству средств защиты растений, продукция которого пойдет на экспорт. В целом локализацию производства в России Bayer доведет до 55% с нынешних 30%. Об итогах работы и об инвестиционных планах «Эксперт» побеседовал с генеральным директором АО «Байер» в России и странах СНГ Нильсом Хессманном.

— Bayer представлен в России с девятнадцатого века и сейчас является одной из лидирующих иностранных компаний в области фармацевтики. Насколько за последний года выросла выручка Bayer в России и СНГ от трех дивизионов — фармацевтического, безрецептурного, аграрного — и за счет чего?

— В 2019 году мы достигли в России выручки 863 миллиона евро. Рост составил 16 процентов с учетом корректировки курсов валют. На направление рецептурных лекарственных препаратов пришлось 395 миллионов евро продаж, 241 миллион евро — на безрецептурное направление и еще 227 миллионов евро — на продажи средств защиты растений и семян. При этом существенный вклад в рост рецептурного бизнеса внес наш инновационный препарат-блокбастер антикоагулянт «Ксарелто».

— Российский потребитель хорошо знаком с вашими препаратами, их десятки, начиная с аспирина и заканчивая узкопрофильными препаратами в области кардиологии, женского здоровья, онкологических и офтальмологических заболеваний. Какие из них не имеют аналогов по эффективности и их попросту нечем заменить?

— Отмечу опять-таки препарат «Ксарелто», который уникален тем, что имеет много показаний к применению. Он назначается для профилактики и лечения тромботических событий — инсультов, инфарктов и других жизнеугрожающих состояний у пациентов с различными серьезными заболеваниями сердечно-сосудистой системы, включая фибрилляцию предсердий и острый коронарный синдром. Препарат был зарегистрирован в РФ в 2009 году, после чего и далее продолжал активно исследоваться, что привело к постепенному расширению спектра показаний. Начиная с прошлого года у наших докторов появилась возможность назначать «Ксарелто» пациентам с ишемической болезнью сердца и заболеваниями периферических артерий.

— Такое часто случается в фармацевтике, что препараты дополняются новыми показаниями к применению?

— Да, расширение показаний у препаратов не редкость, особенно в онкологии. Например, препарат «Стиварга» вначале был одобрен для терапии одного из видов рака. Затем к этому показанию добавились еще два, в том числе неоперабельный рак. Однако я бы хотел обратить ваше внимание на принципиально другой подход к терапии пациентов с онкологическими заболеваниями. Мы привыкли, что препарат подбирается в зависимости от того, какой орган поражен раком, сейчас же все сдвигается в сторону индивидуализированного подхода, так называемой персонализированной медицины, когда медики сначала изучают биохимический и генетический профиль больных, на основании которого пациенту затем назначают терапию.

— Персонализированная медицина — одно из приоритетных направлений в мировой фармацевтике, она основана на понимании того, что на разных людей в разном возрасте препараты действуют по-разному. Как вообще можно создать препарат, который действует точечно на разных пациентов? Невозможно же создать для каждого свою таблетку. О каких именно препаратах в данном случае идет речь?

— В данном случае речь идет о препаратах для пациентов с определенной генетикой. Могу привести в качестве примера препарат «Витракви». Он помогает взрослым и детям с определенной генетической мутацией, когда сливаются несколько разных генов. Такие генетические перестройки приводят к появлению химерных рецепторов, которые находятся в активированном состоянии и становятся драйверами роста опухоли. «Витракви» прикрепляется к таким рецепторам на раковых клетках и воздействует на них. Он работает против разных видов рака различной локализации, в том числе при редких типах рака у детей.

— О каких генетических мутациях идет речь? Почему они так принципиальны?

— Речь идет о слиянии генов рецепторов нейротрофической тирозинкиназы. Перед назначением препарата очень важно провести молекулярно-генетическую диагностику и подтвердить наличие данной мутации.

— Насколько важен этот препарат, в чем его ценность?

— Прежде всего это эффективность препарата у пациентов с солидными опухолями, характеризующимися определенной генетической перестройкой, вне зависимости от локализации опухоли, как у взрослых, так и у детей. Ценность препарата заключается в высокой частоте ответа на терапию. При этом есть пациенты, у которых достигается значительное уменьшение размеров опухоли, вплоть до исчезновения рентгенологических признаков заболевания. В клиническом исследовании у некоторых детей с редким онкологическим заболеванием было достигнуто уменьшение опухоли, достаточное для проведения операции, что позволило избежать ампутаций.

— Какие у вас сейчас в разработке уникальные препараты, чем вы можете удивить фармацевтический рынок в ближайшее время?

— Есть несколько перспективных разработок, одна из которых — препарат «Верицигуат», разрабатываемый для терапии хронической сердечной недостаточности, от которой половина пациентов умирают в течение пяти лет после начала заболевания. Согласно данным исследований, препарат способствует снижению риска смерти и осложнений хронической сердечной недостаточности, требующих госпитализации пациента.

— Когда он появится?

— Планируем вывести его в Россию в 2023 году. Есть еще новая разработка — препарат «Финеренон» для терапии хронической болезни почек при диабете второго типа. У пациентов с сахарным диабетом и хронической болезнью почек риск смерти выше более чем на 20 процентов. При этом значительно увеличивается риск смерти от сердечно-сосудистых событий.

Среди разработок, которые появились в нашем портфеле в результате приобретения других компаний, есть решения в области генной терапии. То есть технология доставки части «здорового» гена внутрь клетки взамен гена, провоцирующего хроническую болезнь. Это может стать очередным прорывом в фармацевтике. В 2019 году Bayer приобрел компанию BlueRock Therapeutics, которая специализируется на разработках в области клеточной и генной терапии, а недавно объявил о покупке биотехнологической компании AskBio, которая ведет исследования и разработки по направлению генной терапии. Совместно с AskBio ведутся разработки по созданию препарата для лечения болезни Паркинсона, которая сейчас трудно лечится. Эти приобретения дают нам больше возможностей для создания новых технологий в этих перспективных областях.

— Каким образом происходит воздействие на ген?

— Эта технология называется CRISPR-Cas9. Она работает как «молекулярные ножницы»: позволяет очень точно определить последовательность генов, которые необходимо отредактировать, и разрезать цепочку ДНК именно в том месте, где это нужно. Это позволяет «вырезать» ненужный ген, например тот, который работает «неправильно», и вставить нужный. Данная технология имеет потенциал в лечении наследственных заболеваний, вызванных поломками в генах. Кроме того, технология может быть использована при создании продуктов для клеточной терапии с определенными свойствами. Нужно понимать, что для широкого внедрения CRISPR-Cas9 в практическую медицину требуется проведение большого количества дальнейших исследований.

— Такую технологию влияния на гены кто-то еще применяет? И когда вы выведете свои генные препараты на рынок?

— Сейчас больше десятка лабораторий в мире занимаются этим. Пока исследования находятся на ранней стадии, поэтому трудно делать прогнозы по выводу разработок на рынок.

— А какие законодательные ограничения есть для такой терапии, ведь это все-таки изменение гена людей, как это скажется на потомках?

— Это достаточно сложный этический вопрос наподобие регулирования клеточной терапии. Таких клеточных технологий несколько. Одна из них — когда вы «учите» здоровые клетки убивать больные. Второй метод — когда вы берете стволовую клетку, и в дальнейшем из нее можно вырастить клетки печени, почки, сердца, даже мозга. Здесь мы входим в этический клинч, поскольку это прямые технологии для клонирования людей, которые кто-то может использовать в неблаговидных целях. В Германии, например, до сих пор идут дискуссии о допустимости таких технологий. В Израиле более свободное законодательство на этот счет, в Штатах по-разному.

— Это будет методика для медиков или препарат?

— Компания BlueRock, о которой я говорил выше, как раз и разрабатывает решения в области клеточной терапии для лечения нейродегенеративных, сердечно-сосудистых и других серьезных заболеваний.

— За сколько вы купили эти две компании?

— В рамках сделки с AskBio будет выплачено два миллиарда долларов, и еще два миллиарда компания выплатит поэтапно по факту развития успешных разработок. Что касается сделки с BlueRock Therapeutics, Bayer заплатил 240 миллионов долларов сразу и выплатит еще 360 миллионов долларов, тоже поэтапно.

— Напомните, пожалуйста, производство каких ваших продуктов уже локализовано в России?

— В конце 2018 года мы запустили локальное производство рентгеноконтрастного средства «Ультравист» на заводе «Полисан». В следующем году там же будет локализовано производство «Ксарелто». Таким образом, наш российский партнер будет производить самый продаваемый лекарственный препарат на рынке. В планах также локализация контрастного средства для магнитно-резонансной томографии «Гадовист».

— Каков сейчас объем продаж «Ксарелто» в СНГ, насколько он станет дешевле по сравнению с импортируемым?

— Мы не раскрываем данные по объему продаж, но это препарат — лидер на российском рынке. «Ксарелто» входит в список жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов, его цена регулируется государством. Уже сейчас цена этого препарата на российском рынке существенно ниже минимальной цены в корзине европейских стран. Локализация не окажет влияния на ценообразование препарата, для этого нет никаких экономических предпосылок. Но абсолютно точно в результате локализации компания сможет более гибко и более оперативно реагировать на потребность в препарате российских пациентов и системы здравоохранения.

— Сколько вы планируете инвестировать в организацию производства, придется ли развертывать дополнительные мощности?

— Наши совместные инвестиции с «Полисаном» составили около одного миллиарда рублей, примерно такую же часть составят наши выплаты партнеру за производство продукции. Изначально «Полисан» специализировался на жидких лекарственных формах, а «Ксарелто» — таблетированный препарат, поэтому пришлось модернизировать линию, которая будет использована для производства твердых форм в больших объемах.

Сейчас мы готовимся к локализации еще нескольких препаратов, эту информацию мы до сих пор публично не анонсировали. Мы подписали долгосрочное стратегическое соглашение с «Макиз-фармой» в области производства безрецептурных препаратов на территории России. Ежегодно на мощностях «Макиз-фармы» планируется выпускать 1,3 миллиона упаковок препаратов под брендом «Терафлекс» для лечения остеоартроза и остеохондроза, 2,9 миллиона упаковок препаратов под брендом «Кальцемин» для профилактики дефицита кальция, а также 4,3 миллиона упаковок препарата «Антифлу Кидс» для симптоматической терапии ОРЗ и простудных заболеваний у детей. Общее количество упаковок — 8,5 миллиона. В этот проект Bayer инвестирует миллион евро, средства будут направлены на трансфер технологии производства лекарственных препаратов, а также на закупку аналитического и производственного оборудования.

— Почему вы решили расширить локализацию?

— Россия важна для Bayer, но и Bayer нужен России. Поэтому расширение локализации — важная часть нашей стратегии. Мы планируем увеличить долю продукции, произведенной в России, совокупно для всех направлений бизнеса до 55 процентов к 2023 году. Сейчас примерно 40 процентов средств защиты растений от общего объема продаж уже производятся в России на заводе «Агрохимикат», в рецептурном направлении локализовано примерно десять процентов продукции, в безрецептурном доля пока еще ниже.

— Сейчас многие фармгиганты участвуют в гонке создания вакцин и прямых антивирусных препаратов от коронавируса. Вы участвуете?

— Bayer не занимается разработкой вакцин, поэтому в этом направлении мы не работаем. Однако Bayer активно участвует в борьбе с COVID-19: мы предоставляем оборудование и молекулярные лаборатории для исследователей, а также готовы предоставить свои мощности под производство новых вакцин. Что касается терапии коронавирусной инфекции, если в начале пандемии предполагали, что вирус опасен исключительно для легких, то впоследствии благодаря накопленным знаниям стало понятно, что вирус также воздействует на свертывающую систему крови. Поэтому препарат «Ксарелто» внесен в протоколы для профилактики венозных тромбоэмболических осложнений у пациентов, при этом такого показания у препарата в настоящий момент нет.

— Этой осенью Bayer совместно с фондом «Сколково», «Русатом Хэлскеа» («Росатом») начал прием заявок на конкурс Nuclear Medicine для выявления лучшего проекта в области радионуклидной медицины. Какова цель этого проекта, какие новые технологии вы ищете и в чем будет их преимущество перед существующими методами ядерной медицины в онкологии?

— Конкурс проводится уже второй год, здесь нас поддерживают специалисты Bayer из Норвегии, где расположены научно-исследовательские лаборатории, занимающиеся разработкой радиофармацевтических препаратов. В этом году конкурс проводился в партнерстве с фондом «Сколково», где из десятков стартапов и научно-исследовательских проектов нужно было выбрать одного победителя. В конкурсе участвовали научно-исследовательские проекты из ведущих институтов в области ядерной медицины. Победителю компания предоставляет грант в размере до 25 тысяч евро. Я большой фанат российских научно-исследовательских проектов, многие достижения российской науки в этой области недооценены.

— Для чего вам это? Чтобы потом выкупить успешный стартап?

— Если проект «выстрелит» в виде востребованного продукта, то вполне возможно и выкупим, но это на усмотрение владельцев и разработчиков продукта. У нас несколько грантовых проектов в России. Среди них научно-исследовательский акселератор «КоЛаборатор», в рамках которого мы поддерживаем исследовательские биомедицинские проекты в области разработки новых лекарственных препаратов. Процесс создания лекарств стал настолько сложным, что справиться с этой задачей силами одной компании практически невозможно, поэтому сейчас бигфарма работает с внешними партнерами — институтами, клиниками, научными командами, стартапами. В процессе взаимодействия и создаются новые технологии. В этом году мы поддержали проект, разрабатывающий клеточную терапию для лечения заболеваний сетчатки при состояниях, в которых еще недоступны другие эффективные методы. Или другой пример: сотрудничество в рамках акселератора способствовало запуску совместного проекта с НМИЦ имени В. А. Алмазова в Санкт-Петербурге, с которым мы проводили первое в России доклиническое исследование наших экспериментальных молекул на животных моделях хронической тромбоэмболической легочной гипертензии.

— Есть пример стартапа, который вы вывели на рынок, и какова в нем ваша доля?

— Есть пример сотрудничества с российским разработчиком цифровых решений для сельского хозяйства «АгроМон». В 2018 году компания «АгроМон» приняла участие в акселерационной программе G4A, а после подписала коммерческое соглашение с Bayer. «АгроМон» позволяет управлять данными и процессами растениеводческих предприятий: объединяет электронную карту полей, осмотры посевов с помощью мобильного приложения, погодные условия и многое другое. Все это помогает фермерам принимать эффективные решения для сохранения урожая и повышения его качества, например выбрать, какие культуры или сорта лучше выращивать, подобрать более эффективные схемы средств защиты растений с учетом особенностей конкретного поля, а также рационально распределить затраты.

Что касается покупки стартапов, то Bayer в рамках акселерационных программ не претендует на получение доли в проекте, все участники остаются независимыми организациями.

— А зачем вам это, если логика бизнеса — получение максимальной прибыли? Поглощенную вами компанию Monsanto как раз упрекали в том, что она производила семена, требующие все больше и больше химикатов.

— Мы поддерживаем внедрение «умных» решений для АПК, которые позволяют сохранять урожай в условиях устойчивого земледелия. Это международный тренд и одна из наших стратегических задач. Для достижения устойчивого развития важен выбор семян и средств защиты растений.

На глобальном уровне мы также постоянно развиваем исследовательскую деятельность в сфере создания новых высокопродуктивных семян и цифровых технологий, которые могут сократить объемы применения удобрений и средств защиты растений. Это тоже в рамках целей устойчивого развития, которыми живет весь мир. Например, Bayer направил инвестиции в стартап Joyn Bio, разрабатывающий биопрепараты, способствующие лучшему усваиванию растениями атмосферного азота, что уменьшает потребность в дополнительных азотных удобрениях и снижает воздействие на окружающую среду.

— А такие семена, которые делала Monsanto для увеличения продаж средств защиты растений, у вас остались на рынке или вы их выводите из оборота? Каков в целом объем продаж семян и средств защиты растений в России и СНГ?

— В России продаются семена из портфеля Monsanto только традиционной селекции. Примерно 20 процентов объема продаж (227 миллионов евро) по аграрному направлению приходится на семена, остальное — на средства защиты растений. Продажи сельскохозяйственного бизнеса в России выросли в прошлом году на шесть процентов. Рост происходит за счет наращивания посевных площадей и интенсификации производства. Только в этом году в России был засеян дополнительно один миллион гектаров. У России есть все для того, чтобы стать крупнейшим экспортером сельскохозяйственной продукции в мире. Однако пока в России пахотные земли используются лишь на треть. Российские аграрии вносят в пять-шесть раз меньше средств защиты растений, чем в среднем в Европе, что негативно влияет на эффективность сельского хозяйства.

— После слияния с Monsanto вы передаете российским компаниям для последующей доработки несколько генетических линий новых гибридов сои, кукурузы, пшеницы, рапса. Как продвигается с ними дело у наших селекционеров?

— Мы передаем гермоплазму (семена) российским селекционерам, которые смогут использовать полученный материал в дальнейшем для создания собственных новых сортов и гибридов. В случае выведения на рынок этих продуктов мы не будем требовать выплаты роялти, за исключением случаев использования генетического материала Bayer непосредственно в качестве гибридного родителя. Мы также передаем знания и технологии селекционной деятельности, молекулярные средства селекции по таким сельхозкультурам, как кукуруза, соя, рапс, пшеница, томат, огурец и капуста. Идея в том, что мы даем основу для дальнейших исследований. А как их использовать, какие именно свойства растения выводить, решать самим селекционерам.

— Насколько дешевле средства защиты растений, производство которых локализовано в России, и какие планы дальнейшей локализации этих средств?

— Сейчас наш ключевой партнер — завод «Агрохимикат» в Кирово-Чепецке, где производятся продукты, которые составляют примерно 40 процентов объема продаж. Мы планируем увеличить производство на мощностях «Агрохимиката». Кроме того, в планах — к 2023 году построить собственный завод в Липецкой области по выпуску средств защиты растений. Объем инвестиций составит около 2,2 миллиарда рублей. Расчетная производственная мощность завода по готовой продукции составит 2 744 356 килограммов в год. После запуска доля локализованной продукции в сегменте средств защиты растений составит около 80 процентов общего объема продаж в России. Произведенные продукты будут экспортироваться в страны СНГ. Среди продуктов, которые мы будем выпускать на заводе, — новый гербицид для защиты сахарной свеклы.

Фото: Предоставлено Bayer, Александр Демьянчук/ТАСС

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Искусственный интеллект пока не может лечить Искусственный интеллект пока не может лечить

Чем технологии искусственного интеллекта могут помочь врачам

Эксперт
Главная роль Кэтрин Зета-Джонс Главная роль Кэтрин Зета-Джонс

Свою главную и самую сложную роль она играет не на сцене или в кино, а в жизни

Караван историй
Арендное жилье: пока для состоятельных и под контролем государства Арендное жилье: пока для состоятельных и под контролем государства

Последнее десятилетие для рынка арендного жилья похоже на день сурка

Эксперт
Парус, лыжи, кошки, спиннинг… Парус, лыжи, кошки, спиннинг…

В кратер вулкана на лыжах и неделя «вне зоны действия сети»

Вокруг света
Новый сентиментализм, или За что абьюзили Константина Богомолова Новый сентиментализм, или За что абьюзили Константина Богомолова

Чему нас учит «новая этика» по мнению Константина Богомолова

Эксперт
Что делать, если посудомоечная машина не сливает воду Что делать, если посудомоечная машина не сливает воду

Случаи, почему течет посудомойка, а также способы, как это исправить

CHIP
Вечные ценности Вечные ценности

На какие деньги живут города-музеи

Forbes
Силиконовый остров Силиконовый остров

Как Тайвань стал главной мировой полупроводниковой державой

Деньги
Кокни пацана Кокни пацана

«Джентльмены»: образцовый Гай Ричи в восьми сериях

Weekend
Неофициальные шестидесятые: от СМОГа до «ахматовских сирот» Неофициальные шестидесятые: от СМОГа до «ахматовских сирот»

Неофициальная поэзия 1960-х: поэтические содружества и авторы-одиночки

Полка
«Это я — Эдичка» — непонятый роман Эдуарда Лимонова «Это я — Эдичка» — непонятый роман Эдуарда Лимонова

Скандальный роман Эдуарда Лимонова, содержание которого понимают неправильно

СНОБ
Дух свободы Дух свободы

Подчеркнуто мужское пространство со своей неповторимой атмосферой и харизмой

SALON-Interior
Как правильно ездить на электросамокате в 2024 году: номера, карточки и новые штрафы Как правильно ездить на электросамокате в 2024 году: номера, карточки и новые штрафы

Электросамокаты, гироскутеры, моноколеса и иже с ними впервые добавили в ПДД

Maxim
Два аспида не поделили червягу Два аспида не поделили червягу

Исследователи стали свидетелями битвы за добычу между двумя коралловыми аспидами

N+1
20 лучших мультфильмов всех времен (для любой возрастной категории) 20 лучших мультфильмов всех времен (для любой возрастной категории)

Лучшие мультфильмы — от диснеевских нетленок до культовой классики

Правила жизни
«Задача трех тел»: удивительная научная фантастика от создателей «Игры престолов» «Задача трех тел»: удивительная научная фантастика от создателей «Игры престолов»

Какой получилась англоязычная экранизация азиатской фантастики «Задача трех тел»

Forbes
Грустный «Космонавт»: как паук помогает Адаму Сэндлеру справиться с кризисом в браке Грустный «Космонавт»: как паук помогает Адаму Сэндлеру справиться с кризисом в браке

Научная фантастика «Космонавт» про грустного Адама Сэндлера в космосе

Forbes
Кокаин, связь с мафией и удар стулом: за что известные футболисты попадали в тюрьму Кокаин, связь с мафией и удар стулом: за что известные футболисты попадали в тюрьму

Самые известные истории футболистов, попадавших в тюрьму

Forbes
Анн-Гаэль Юон: «Пока меня зовет Париж» Анн-Гаэль Юон: «Пока меня зовет Париж»

О том, где Анн-Гаэль Юон черпает вдохновение и об искусственном интеллекте

Grazia
Господин фикус Господин фикус

Приметы и суеверия, связанные с популярным комнатным растением

Лиза
Анфиса Чехова: «Я не тот человек, который верит во все подряд» Анфиса Чехова: «Я не тот человек, который верит во все подряд»

Любимые блюда Анфисы Чеховой. Каких принципов питания она придерживается?

Лиза
Кроссовки Кроссовки

Кроссовки – это не только обувь, но и объект желания

Правила жизни
2 главных признака того, что отношения стали скучными 2 главных признака того, что отношения стали скучными

Отсутствие новизны в отношениях рано или поздно настигнет вас

Psychologies
Психоистория коллекционирования Психоистория коллекционирования

Почему людям разных эпох неизменно нравилось собирать редкие вещи?

Правила жизни
«Они приходят к нам, когда у нас в глазах не видно боли. Но боль пришла» «Они приходят к нам, когда у нас в глазах не видно боли. Но боль пришла»

Собаки и кошки знаменитых поэтов и писателей

Караван историй
Темная сторона ИИ Темная сторона ИИ

Влияние нового вида интеллекта, которое трудно предсказать

Psychologies
Иван Панфилов: «Дело, которым занимались родители, давалось им не только радостно и легко, но порой мучительно и трудно» Иван Панфилов: «Дело, которым занимались родители, давалось им не только радостно и легко, но порой мучительно и трудно»

Мама взяла за руку: «Ванюша, как же так? Ты поедешь в Гавану один?»

Коллекция. Караван историй
«Так мне и надо, тут я и останусь»: как женщины попадают в современное рабство «Так мне и надо, тут я и останусь»: как женщины попадают в современное рабство

Почему проблема рабства касается прежде всего женщин

Forbes
«Заставить женщин рожать больше невозможно»: Екатерина Шульман о демографии «Заставить женщин рожать больше невозможно»: Екатерина Шульман о демографии

Почему нельзя изменить ситуацию, запрещая аборты и принуждая женщин рожать

Forbes
«Кропотливый труд швей»: почему именно женщины занимаются монтажом в кино «Кропотливый труд швей»: почему именно женщины занимаются монтажом в кино

Мало кто знает, но именно женщины стоят у истоков монтажа в Голливуде

Forbes
Открыть в приложении