«Горбачев»: только любовь
В Театре Наций — спектакль Алвиса Херманиса, в котором рассказывается история жизни и любви Михаила и Раисы Горбачевых
«Горбачев» — это прежде всего первоклассный текст. Алвису Херманису удалось избежать ловушек, которые часто поджидают автора пьесы, решившего вывести на сцену исторического персонажа при его жизни. Драматург не пытается никому угодить и создать легенду о человеке, чья воля предопределила ход истории. Херманис препарирует возникновение и становление внутренней системы координат Горбачева и стремится понять, как ему удалось избежать необратимых искажений в восприятии добра и зла. И все ради того, чтобы объяснить, почему его внутренняя система ценностей сработала именно так, а не иначе, когда ее обладатель вышел на авансцену политического театра и его слова и решения стали предопределять судьбы миллионов людей. Крестьянский сын, он по-крестьянски же простоват, честен, смешлив, умеет посмеяться над собой, уверен в себе, способен терпеливо выжидать подходящий момент и действовать решительно, без оглядки, когда тот наступает.
Для Херманиса ключевое событие в жизни Горбачева — встреча с женой Раисой. Оно запустило цепь всех последующих событий, которые и сделали его исторической личностью. Горбачев и сам не лишен амбиций — иначе откуда взяться у уроженца села Привольное решимости отправить документы на юрфак МГУ. Но жена стала тем человеком, который не позволял ему останавливаться на достигнутом. Она сумела пробудить в нем желание прыгнуть выше головы, достичь невозможного — не интригами, не коварством, а упорным трудом, последовательно преодолевая одно препятствие за другим. В спектакле «Горбачев» главный герой — провинциал, приехавший покорять Москву на излете пятого десятка и всего за семь лет преодолевший путь от секретаря ЦК КПСС до секретаря генерального: столько энергии он смог накопить в себе за годы жизни в Ставропольском крае — на родине двух советских генсеков. Прежде Горбачева там родился Андропов. Без землячества здесь не обошлось, но ради власти Горбачев не идет по головам. Он осознает свое предназначение, и, когда приходит время, ему хватает сил и решимости его исполнить.
Евгений Миронов и Чулпан Хаматова появляются на сцене с текстами в руках. Они садятся на стулья и задают время и место: в ближайшие три часа зрители должны стать свидетелями последнего разговора между мужем и женой в палате немецкой клиники — накануне ее смерти. Раису Горбачеву мучают сильные боли, но она отказывается принять морфий, чтобы в последнюю ночь сохранить ясность сознания, видеть и слышать мужа. Тот берет ее на руки, начинает говорить и не останавливается всю ночь. Ему — шестьдесят восемь, ей — шестьдесят семь. Они вместе почти полвека. Ее время неумолимо истекает. Горбачевым предстоит последнее совместное путешествие по лабиринтам памяти. На глазах у зрителей Миронов и Хаматова ищут голоса и манеру разговаривать своих героев. Внимание зрителя фокусируется на актерской технике, и он не замечает, как входит в пространство спектакля.
Херманис начинает повествование с детских лет Горбачева. О них Миронов рассказывает уже с найденной интонацией, но все еще словно ошибаясь в ней и продолжая ее уточнять, делая более узнаваемой. Затем подключает мимику и пластику, и мы видим совсем юного Горбачева, начинающего «проступать» в Миронове. Актер переоденется и наденет парик — всё на глазах у зрителей, — лишь когда речь в его рассказе пойдет о студенчестве Горбачева, накануне встречи с Раисой, которая к тому времени уже успеет «проступить» в Хаматовой. Мы видим ставшие хрестоматийными сцены: знакомство на танцах, Горбачев мгновенно вспыхивает, Раиса приглядывается к нему, но планы на личную жизнь пока никак с ним не связывает. У нее есть другой — тот, кто отвергнет ее. И тогда Горбачев не упустит свой шанс. Но в пьесе есть и такие детали, о которых в опубликованных мемуарах умалчивается. Через спектакль Херманиса прототип главного героя вступает с аудиторией в интимный разговор, на какой не решился в своих воспоминаниях.
Миронов до предела обнажает прием или мастерски создает иллюзию обнажения приема и при этом продолжает удерживать образ главного героя. Ближе к концу первого акта он надевает парик с лысиной и родимым пятном, чтобы дать герою пошутить по этому поводу, в начале второго уже обходится без накладок и париков, оставаясь при этом Горбачевым, и только в самом конце надевает маску, чтобы преобразиться в погруженного в воспоминания старика. Хаматова меняет парики, пока мы не увидим ее в памятном телевизионном образе второй половины восьмидесятых с узнаваемой короткой прической и легкой укладкой. На протяжении всего спектакля зритель воспринимает героиню Хаматовой глазами Горбачева, влюбленного в нее с момента первой встречи и продолжающего любить и после смерти, сохраняющего в неприкосновенности рабочее место жены, ее вещи и все никак не решающегося разобрать ее тетради, испещренные сделанными красными чернилами записями.
При жизни Раиса Горбачева была едва ли не самым уязвимым местом своего мужа. Ее близость к телу генсека и влияние на него, которое проницательные граждане СССР легко угадывали в том, как он и она ведут себя в публичном пространстве, вызывали всеобщее раздражение, на что Горбачев демонстративно не обращал внимания. Спектакль Херманиса объясняет: подругому быть не могло. Последнему генсеку было важно прожить высший карьерный взлет вместе с женой, как он прожил вместе с ней «заточение» в Ставропольском крае: по окончании МГУ Раиса поступила в аспирантуру, но отказалась от научной карьеры, ради того чтобы поехать вслед за мужем и жить вместе с ним в съемной комнате площадью одиннадцать квадратных метров и только после рождения дочери перебраться в две комнаты в коммуналке. Четыре года она, выпускница философского факультета МГУ, будучи необычайно деятельной женщиной, не могла найти себе работу по специальности. И этим тоже заслужила право быть первой леди СССР — и подходила на эту роль как никто другой.
Во время августовского мятежа в Форосе Раиса Горбачева переносит микроинсульт. У нее отнимается правая рука, немеет правая половина лица, резко ухудшается зрение. Херманис фокусирует внимание зрителей на том факте, что, прилетев в Москву, Горбачев, вместо того чтобы выйти к восторженной толпе, остается с женой: ее состояние для него важнее политического жеста. Хаматова появляется на сцене с небрежной прической, без косметики, преобразившись в беспомощную женщину, с трудом различающую предметы в окружающем пространстве. Актриса привносит в создаваемый ею характер оттенок женщины-ребенка, немного самовлюбленной, слишком последовательной во всем, что делает, наивно пытающейся втиснуть жизнь в заученные по книжкам правила. Она смотрит в телевизионный экран, где ее муж заявляет, что уходит с поста главы государства, оставаясь в истории первым и последним президентом СССР. Он завершает свою карьеру — и дело даже не столько в том, что у него уже нет сил для политической борьбы, сколько в том, что он больше не хочет расставаться с женой из-за пустяков.
В «Горбачеве» Алвис Херманис выводит документальный театр на большую сцену. Это еще одно достижение жанра нон-фикшен, уже совершившего прорывы в литературе и в кинематографе. Доказав востребованность в этих видах искусства — не меньшую, чем книги и фильмы, основанные на вымысле, — в театре он долго не покидал пределов андеграунда, черпая творческую энергию в противостоянии с театром драматическим и развлекательным, из года в год воспроизводящим на сцене они и те же пьесы. Современных драматургов, которым удается своими произведениями хоть на какое-то время привлечь внимание театральной публики, можно пересчитать по пальцам. И «Горбачев» Херманиса лишний раз указывает театральной индустрии на неисчерпаемый источник сюжетов — саму жизнь, которая всегда увлекательнее вымысла. Херманис не пытается ей подражать, еще и еще раз подчеркивая условность театральной игры. Но эта подчеркнутая условность, вместо того чтобы разоблачить магию театра, странным образом только усиливает ее.
Фото: Ира Полярная
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl