Белинский — первый русский критик, которого интересно читать

Дилетант18+

Виссарион Белинский

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ.

1.

Белинский — первый русский критик, которого интересно читать, первый автор, возведший литературную критику, публицистику и полемику в ранг искусства. В прочих странах мы ничего подобного не наблюдаем — там вместо литературной критики эссеистика, мемуаристика, автофикшн, прочие свободные жанры, но такая исключительная роль именно журнального обзора — это наше ноу-хау, поскольку литература у нас до известной степени вместо жизни. Всё, что в обычных (или «нормальных») странах пишут о жизни — разумею философию, социологию, экономические обзоры, — пишется у нас о прозе и поэзии, потому что ни нормальной социологии, ни философии в русской традиции попросту нет. Не знаю, почему так получилось: может, потому, что в тоталитарном социуме социологии не может быть в принципе, а может, потому, что народ у нас такой эстетический, всё воспринимает исключительно через призму искусства, — но культура у нас заменяет жизнь, служит не столько её зеркалом, сколько её идеальной моделью. Более того, у нас написанное сбывается, люди делают собственную биографию по литературным лекалам. Литературная критика в России — область наиболее глубокой и вдумчивой рефлексии по поводу реальности. Все наши главные мыслители, включая Ленина, были прежде всего литературными критиками. Может, они потому и были так беспощадны в практике управления государством, что для них это все были не живые люди, а персонажи.

Биографию Белинского нет нужды пересказывать, потому что её почти не было: большую часть жизни он писал, свою литературную репутацию создал с нуля, умер знаменитым, безоговорочно авторитетным, достиг этого статуса уже в «Отечественных записках», окончательно укрепил в «Современнике», к которому примкнул по приглашению Некрасова в 1847 году, за год до смерти от чахотки. Разночинец по происхождению, он горячо приветствовал «натуральную школу», альманах «Петербургские углы», одним из первых оценил поэзию Некрасова (хотя, справедливости ради, первый комплимент сделал не его поэтическому дару, а искусству играть в преферанс: «Вы нас всех без штанов оставите»). В недавней статье Светланы Волошиной Белинского называют мастером, по сегодняшнему говоря, hate speech — и точно, по воспоминаниям современников, он делался неотразимым оратором, только впадая в неистовое раздражение. Правду сказать, он и хвалил убедительно, и любил хвалить не меньше, чем разносить: желчность его равна восторженности, в обоих случаях он легко впадает в неистовство. При этом читать Белинского весело, разносы его остроумны, а зоркость литературных диагнозов и предсказаний исключительна. Не зря сам Пушкин успел его похвалить и собирался привлечь к «Современнику» ещё в 1836 году: «Он обличает талант, подающий большую надежду. Если бы с независимостью мнений и с остроумием своим соединял бы он более учёности, более начитанности, более уважения к преданию, более осмотрительности, — словом, более зрелости, то мы имели бы в нём критика весьма замечательного».

Если уж говорить об упрёках в его адрес — многие сегодня припоминают ему негативный отзыв о Шевченко и об украинском национализме в целом. Но знаете, тут уж приходится выбирать: если человек выступает защитником прогресса, он не может обожествлять всякие имманентности, врождённые данности: ни пол, ни возраст, ни национальную принадлежность. Национализм по Белинскому — отвлечение от главного, ставка на архаику. И сколь бы привлекательной ни выглядела эта ставка сегодня — надо всегда помнить, что завтра национализм будет тормозом на пути развития любой страны. И тогда пророческая правота Белинского будет ясней, чем сейчас.

2.

Белинский превратил русскую литературную критику в способ разговора о русской жизни, поскольку подцензурная печать исключает серьёзную политическую аналитику, а социологии тогда в принципе не было. Литература отчасти заменяет собой реальность, а реальность либо скучна (в дозволенной своей части), либо подпольна. Обсуждать её либо скучно, либо опасно. Критика в России обычно не приветствуется, как в известном анекдоте: «Смотри ты, говна какая!» Считается, что это такой способ говорить гадости тому, кто занят настоящим делом. Есть даже расхожее определение: «Критика — это способ объяснить писателю, как написал бы за него критик, если бы умел». Но в идеале критик — не бранчливый надсмотрщик, он должен объяснить писателю его самого, раскрыть его предназначение, показать со стороны, что у него получается лучше, а что не получается вовсе. Белинский был именно таким писательским психоаналитиком, и если автор готов был к нему прислушаться — как Тургенев или Некрасов, — эта терапия оказывала волшебное действие. Если же он, как Достоевский или Гоголь, обижался или приписывал сказанное личным обидам, — подмеченные Белинским пороки в конце концов начинали губить крупный талант или по крайней мере осложнять ему работу. На Белинского можно было обижаться, он мог заблуждаться — в частности, его собственным пороком была изначальная недооценка фантастики, и многого в литературе он вообще не понимал; но прислушиваться к нему в любом случае следовало — хотя бы потому, что литературу он любил, а любящий читатель плохого не посоветует.

С литературой ему не очень повезло, поскольку расцвет его таланта пришёлся на сороковые, а угас он в первый год «мрачного семилетия», когда литературная жизнь в России прекратилась вовсе. Пожалуй, его критические статьи последних лет интересней текстов, которым они посвящены, — да мы уже и не помним этих текстов. Вдобавок литературная атмосфера, в которой Белинскому пришлось работать в самый плодотворный свой период, никак не способствовала ни развитию словесности, ни откровенному разговору о ней. К чести Белинского, самые болезнетворные и опасные тенденции эпохи он отследил безупречно, и к таким тенденциям относилось русское славянофильство, которое скоро выродилось в самый беззастенчивый шовинизм.

Особенность российской патриотической идеологии состояла в том, что это, собственно, и не идеология вовсе, а скорее реакция на западную философию, на саму идею общественного прогресса. Русская жизнь при Николае I проникнута даже не консерватизмом (не совсем понятно, что именно надо консервировать), а паническим страхом перед любым развитием, потому что это развитие грозит разрушить русскую матрицу; если её разрушить, придётся что-то делать, за что-то отвечать, как-то участвовать в государственном управлении, а зачем же нам это? Нас больше устроит летаргия, даже если это сон на краю пропасти. Если вся русская государственная жизнь направлена на то, чтобы не допустить прогресса, — идеология славянофильства как раз служит оправданием, теоретическим обоснованием такого положения вещей: у нас отдельная история и отдельный прогресс. Это не отсутствие институтов, а такие институты; не запрет народовластия, а такая форма народовластия, при которой народ сознательно и радостно передоверяет обожаемому монарху решение русской судьбы. Славянофильство — превентивный ответ на незаданный вопрос: если у нас чего-то нет, то, значит, нам так лучше, а если вам что-то не нравится — вы русофобы, и скатертью дорога. Если Россия кому-то не нравится — этот кто-то её просто не понимает. Мистические темноты и непрерывные горькие сетования на непонятость, историческое одиночество и пресловутую европейскую недоброжелательность уже тогда были приметами патриотического дискурса, и Белинский в «Ответе “Москвитянину”» (1846) их перечисляет совершенно точно. Славянофилы сами не в состоянии сформулировать, чего они хотят и на чём настаивают:

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Есть только МиГ Есть только МиГ

Все три года войны центральное место занимало противостояние ВВС СССР и США

Дилетант
Изогнутый экран смартфона — это удобно? Изогнутый экран смартфона — это удобно?

Стоит ли покупать смартфоны с изогнутыми экранами?

CHIP
Зимний пейзаж после боя Зимний пейзаж после боя

Весной 1938 года между СССР и Финляндией начались тайные переговоры

Дилетант
Романтика в большом городе Романтика в большом городе

Психология любви в условиях вечной спешки

Лиза
Беспорядочный порядок Беспорядочный порядок

Россией правил не император, а столоначальники

Дилетант
Иван Соснин: Хочется находить крупицы хорошего Иван Соснин: Хочется находить крупицы хорошего

Режиссер Иван Соснин — о пути в кино, сказках и нейросетях в кинопроизводстве

Ведомости
Мундиры голубые и зелёные Мундиры голубые и зелёные

Между жандармами и армейцами всегда была взаимная неприязнь

Дилетант
Больше движений! Больше движений!

Нужно больше двигаться, а не искать отговорки, почему не можешь

Y Magazine
«Пришёл дать вам волю» «Пришёл дать вам волю»

30 августа 2022 года ушёл из жизни Михаил Сергеевич Горбачёв. Вспоминаем

Дилетант
5 самых странных (но прикольных) видов велоспорта: вы точно захотите попробовать 5 самых странных (но прикольных) видов велоспорта: вы точно захотите попробовать

Топ-5 самых необычных спортивных дисциплин с велосипедом

ТехИнсайдер
Стрельцы: преступление и наказание Стрельцы: преступление и наказание

Стрелецкий бунт 1698 года: «усердие в усмирении» достигало высот заоблачных

Дилетант
От Тегерана до Потсдама: большая дипломатия в конце Второй мировой войны От Тегерана до Потсдама: большая дипломатия в конце Второй мировой войны

Как Сталин, Рузвельт и Черчилль преодолевали взаимное недоверие

Монокль
Нечаянный император Нечаянный император

Николай I — царящий надо всеми жандарм, исполняющий свой государственный долг

Дилетант
Минус вайб Минус вайб

Чем опасно доверять написание кода нейросетям?

N+1
Сырная история Сырная история

Как люди научились варить сыры

Вокруг света
Индивидуалистка из СССР: как Айн Рэнд боролась с коммунизмом и создавала бестселлеры Индивидуалистка из СССР: как Айн Рэнд боролась с коммунизмом и создавала бестселлеры

Как Айн Рэнд, дочь аптекаря из Петербурга, смогла покорить США

Forbes
Молотов в Берлине Молотов в Берлине

О чем наркоминдел беседовал в Берлине с Гитлером

Дилетант
Пресноводные русалки Пресноводные русалки

Когда-то давно, 200 тысяч лет назад, в Евразии появился необыкновенный зверь

Знание – сила
Франция заморская Франция заморская

«А знаете ли, что у алжирского дея под самым носом шишка?»

Дилетант
От синтеза клетки до зрелого цветка От синтеза клетки до зрелого цветка

Как выращиваются орхидеи рода фаленопсис на базе тепличного комбината

Агроинвестор
Маленькая непобедоносная война Маленькая непобедоносная война

«Зимняя война» — кино о том, как маленькая война может стать провалом

Дилетант
Что делать и куда жаловаться, если вас сбил электросамокат Что делать и куда жаловаться, если вас сбил электросамокат

Как действовать в случае ДТП с электросамокатом

РБК
Идем по циклу Идем по циклу

Что в менструальном цикле считается нормой, а когда требуется внимание

Лиза
Афганская эпопея: оценки сегодняшнего дня Афганская эпопея: оценки сегодняшнего дня

Об условиях, в которых принимались решения о вводе и выводе войск из Афганистана

Монокль
Ловушка стереотипов: пять страхов, которые мешают зумерам строить карьеру Ловушка стереотипов: пять страхов, которые мешают зумерам строить карьеру

Как зумерам справиться с пятью страхами, связанными с трудоустройством

Forbes
Под знаком футбола Под знаком футбола

Интервью с Марией Галай, футболисткой с девяти лет

Лиза
Что такое робот? Что такое робот?

Роботы вокруг нас: объясняем, как они работают и зачем нужны

Наука и техника
Напитки с плюсом Напитки с плюсом

Почему растет рынок функциональных продуктов

Агроинвестор
«Чеченцы». Поколение «Чеченцы». Поколение

Кем были воины, прошедшие первую и вторую чеченские кампании?

Монокль
Антон Богданов: «Хвала режиссерам, которые не обращают внимания на амплуа» Антон Богданов: «Хвала режиссерам, которые не обращают внимания на амплуа»

Антон Богданов рассказал о том, как готовился к роли подводника в «Кракене»

Ведомости
Открыть в приложении