«Русская акция» в Чехословакии
В сентябрьском номере «Дилетанта» был опубликован материал о бескорыстной помощи правительства и народа Чехословацкой Республики голодающей России в начале 1920-х годов. Мы продолжаем тему рассказом о том, как жилось в самой Чехословакии русским эмигрантам.
По самым скромным подсчётам, в начале 1920-х в эмиграции оказались не менее двух миллионов подданных Российской империи (без учёта тех, кто проживал на территориях, отколовшихся от неё и не вошедших позднее в состав Советского государства, — в Польше, Финляндии, Бессарабии, прибалтийских республиках). В основном это были «представители бывших эксплуататорских классов» — дворяне, офицеры, чиновники, духовенство, часть казачества, часть «лиц свободных профессий» — адвокаты, журналисты, писатели, художники, учёные. Русская эмиграция первой волны была подвижной, многие её представители в поисках сносных условий жизни и работы неоднократно переезжали из страны в страну.
В ходе Гражданской войны и сразу после её окончания в европейской части России две наиболее значительные диаспоры возникли в Турции (не менее 300 тыс.) и во Франции (около 200 тыс.). Но уже к середине 1920-х крупными центрами русской эмиграции становятся китайский Харбин (100–200 тыс. участников Гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке), Германия (в Берлине в 1921-м сосредоточилось около 200 тыс. русских), Югославия, принявшая значительную часть тех, кто первоначально эвакуировался в Турцию, в том числе значительную часть формирований Русской армии (врангелевцы) — около 50 тыс. человек, и Чехословакия. К середине 1920-х в Праге проживало не менее 30 тыс. русских эмигрантов, при том что всё население города составляло около 700 тыс. Примерно каждый 25-й житель чехословацкой столицы говорил по-русски.
В Прагу наших соотечественников влекло многое: благодарность чехов и словаков России, которая внесла решающий вклад в разгром Австро-Венгрии и, следовательно, сделала возможным создание независимого чехословацкого государства; культурная и языковая близость; экономические трудности в соседней Германии. Немалую, если не определяющую, роль сыграла и уникальная в своём роде программа помощи — «Русская акция», стартовавшая в середине 1921 года. Решение о её проведении было принято Президиумом Совета Министров ЧСР 28 июля 1921 года по инициативе президента Томаша Масарика, призвавшего «собрать, сберечь и поддержать остаток культурных сил России». Она распространялась на студентов, не успевших окончить в России высшие учебные заведения, а также на эмигрантов из числа «научных работников, писателей, журналистов, деятелей искусства и т. п., которым должна была быть оказана постоянная поддержка, дающая возможность продолжить свою деятельность».
При поддержке чехословацкого правительства и частных благотворителей уже в 1921 году начинается консолидация русской научной и творческой интеллигенции: создаются Учебная коллегия из профессоров и преподавателей вузов и Педагогическое бюро по делам средней и начальной школы. Известный зоолог, ректор Московского университета в 1919–1920 годах, дважды арестовывавшийся советской властью, а затем высланный на «философском пароходе», Михаил Михайлович Новиков вспоминал: «Начиная с декабря 1921 г. существует в Праге Русская Учебная Коллегия, созданная из профессоров и преподавателей высших учебных заведений для забот о правильном прохождении курса русскими студентами, тысячи которых нашли себе приют в чешской школе. В 1922 г. был открыт Русский Юридический Факультет, в 1923-м — Педагогический Институт и Народный Университет. В этих учреждениях, равно как и в ряде основанных в Праге специальных русских школ, сосредоточились богатые научные силы. Ни тяжёлые переживания,