От падучей до святости
Главные события, связанные с именем царевича Дмитрия, произошли после его гибели в 1591 году. Его именем пользовались самозванцы, а позже он стал почитаемым святым, как «невинно убиенный» ребёнок и «попечитель страждущих».
Споры о том, насильственной или случайной смертью погиб последний сын Иоанна Грозного, никогда не прекратятся в отечественной историографии. Факт гибели царского сына от холодного оружия обусловил самую длительную гражданскую войну в истории России — Смуту.
Маленький тёзка
В октябре 1552 года Иван Грозный возвращался в Москву из покорённой Казани. Под Владимиром его встретил гонец с радостной вестью: царица Анастасия родила сына. Младенец получил два имени — Дмитрий, в честь Дмитрия Донского, и Уар, в честь почитаемого мученика, в день которого родился.
Радость царя и царицы не была долгой. Первый Дмитрий Иоаннович не прожил и года. Он ушёл из жизни в следующем июне. По одним сведениям — болел, по другим — утонул, упав в воду со сходней при посадке в лодку во время паломничества государя всея Руси в Кирилло-Белозерский монастырь.
Прошло 30 лет. Почти все сподвижники Грозного по походам на Казань окончили жизнь на плахе. Анастасия была в могиле, второй царский сын, Иван, успел вырасти, возмужать и погибнуть в результате конфликта с отцом. Третий сын Анастасии, Фёдор, вырос бесконфликтным, но и не способным царствовать без советчиков. Иоанн Васильевич уже не захватывал новые города, а старался удержать свои, тяжело болел и был женат в седьмой раз, на Марии Нагой.
Именно от неё, в октябре 1582 года, родился второй Дмитрий Иоаннович, тоже получивший крестильное имя Уар. Казалось, утомлённый царь хотел забыть о поражениях и казнях и начать царствование с повторения прошлого: новая жена, новый Дмитрий, новые надежды.
Полтора года спустя после рождения Дмитрия Грозный умер. 31 мая 1584 года на царство был венчан Фёдор Иоаннович. При всех разногласиях в регентском совете ни Годунов, ни Мстиславские с Шуйскими не желали лицезреть в Успенском соборе выскочек Нагих. Ещё до коронации Фёдора царевича Дмитрия с матерью и её родственниками отправили в город Углич. Согласно мнению современников, он был завещан Иоанном IV своему последнему сыну — подлинник завещания или достоверная копия не сохранились.
Маленький князь
Отъезд клана Нагих в Углич проходил максимально торжественно: обоз сопровождали 200 дворян и стрельцы. Номинально удельный Углич являлся самостоятельным владением царевича Дмитрия и должен был управляться родственниками несовершеннолетнего князя. По сообщениям иностранных наблюдателей, вдовствующая царица получила хорошее содержание: деньги, одежду, лошадей и штат служителей. Вместе с ней в Угличское княжество отправились её отец, боярин Фёдор Фёдорович, и братья — Михаил и Григорий.
Однако игра в удельное княжество продолжалась до тех пор, пока Борис Годунов не сломил сопротивление опекунского совета, в первую очередь Шуйских. К концу 1580-х Углич по своему статусу уже не отличался от остальных городов Русского царства. Жители платили обычные подати в казну и поставляли людей в посошную рать — около пятидесяти служивых с города.
Не довольствуясь этими мерами, Годунов прислал в Углич своего агента-надзирателя — дьяка Михайлу Битяговского. Его отношения с Нагими не сложились. Он, в частности, отказывал Михаилу Нагому в дополнительных денежных субсидиях.
Были и другие конфликты, отражённые в доносах, поступавших в Москву. Битяговский сообщал, что на дворе Михаила Нагого живёт ведун Андрюшка Мочалов, в задачи которого входит гадать, «сколько долговечны государь и царица». В ответ Мария Нагая обвинила Битяговского, что тот держит некую «жоночку уродивую», которая накликала на царевича «падучую болезнь».
Маленький больной
Независимо от существования «уродивой жонки», Дмитрий Иванович действительно страдал эпилепсией, или «немочью чёрной», как называли эту болезнь в те времена. Припадки были одинаково опасны и для юного царевича, и для окружающих. Подробности дошли до нас благодаря расследованию комиссии Шуйского.
По словам родственников и прислуги, болезнь была «по месяцем безпрестанно». Незадолго до Пасхи 1591 года царевич «объел руки Ондрееве дочке Нагова, одва отнели». Андрей Нагой подтвердил и этот случай, и то, что ребёнок регулярно «руки едал» у жильцов и у постельниц.
Впрочем, хроническая болезнь не препятствовала подвижным играм царевича на свежем воздухе. И здесь уже проявлялись черты характера, напоминающие отца. Царевич с дворовыми ребятишками лепил снежных болванов — баб, называл их именами бояр-обидчиков, после чего рубил головы или четвертовал.
По словам английского дипломата Джильса Флетчера, автора книги «О государстве Русском», царевич неоднократно присутствовал при забое домашнего скота и сам бил палкой кур и гусей до смерти. Впрочем, некоторые утверждения Флетчера не проходят документальную проверку. Так, он уверял, что кормилица, отведавшая кушанье прежде ребёнка, тотчас же умерла. В действительности же кормилица Анна Тучкова пережила подопечного.