Ёлки-иголки
Новый год – это диагноз, который не лечится!
Новый год я всегда любила как праздник. Мне казалось, что именно в это время случаются чудеса, судьбоносные встречи, которые могут изменить жизнь. Я смотрела «Иронию судьбы», делала салат оливье и селедку под шубой. И, конечно, свято верила в то, что записанное на бумажке желание, сожженное, брошенное в бокал с шампанским и выпитое под звук курантов, непременно сбудется. Но Новый год не отвечал мне взаимностью. До сих пор не отвечает.
С чего всё началось? Наверное, с того вечера, когда я решила представить своего будущего мужа маме. И решила, что канун Нового года принесет мне счастье в личной жизни. Мама обещала приготовить свою фирменную утку, благодаря которой выходила замуж пять раз. Нет, на тот момент всего лишь четыре, но неважно.
За праздничный стол я была спокойна. За мамину харизму тоже. Какимто чудом я убедила будущего мужа в том, что именно я составлю счастье всей его жизни, и мы приехали на смотрины. До этого я убедила маму не сверкать глубоким декольте, не демонстрировать ноги и не предлагать с порога потенциальному зятю партию в шахматы или в преферанс. И вообще, отложить коньяк и насущные вопросы о генетических заболеваниях и о наличии наследственных споров за имущество на «после утки».
Обычно после маминой утки мужчины всех возрастов на всё были согласны, падали на колени и признавались в любви до гроба ко всем существующим, потенциальным и даже умозрительным родственникам. Мама понимала значимость момента, поскольку очень хотела сбагрить меня поскорее замуж: шутка ли – двадцать один год! И ни разу не была замужем. Маму, выросшую в осетинском селе, к восемнадцати годам уже три раза успели украсть замуж и сдать назад за невозможностью женитьбы на столь строптивой девушке. А у меня ни одного яркого эпизода за все прожитые годы.
Мама решила украсить квартиру лапником. Видимо, она тоже была несколько не в себе по случаю знакомства, обещавшего стать судьбоносным, иначе я никак не могу объяснять тот факт, что она не пошла на елочный базар, а решила нарвать лапник у забора сберкассы. Это считалось традицией – все местные жители обрывали еловые ветки именно у сберкассы. Странным, почти мистическим образом несколько елок, пара сосенок и, кажется, пихта зеленели и колосились с каждым годом всё пуще и гуще, несмотря на акты вандализма. В общем, мама нагнула к себе ветку, показавшуюся ей привлекательной, потянулась к другой и отпустила первую, за что получила удар в глаз. Из двора сберкассы она отправилась сразу в аптеку, где ее виду никто не удивился – на случай традиционного обрывания лапника в аптеке на кассе лежали все средства от синяков и прочих ран.
Ничего не мешало маме замазать синяк под глазом и рассказать про лапник своему потенциальному зятю, но родительница решила, что лапник – недобрый знак. И встретила зятя в натуральном, так сказать, виде. Злая, как сто собак, в какой-то неприличной майке-размахайке с глубоким декольте. Мой будущий муж, увидев мать своей будущей невесты во всей красе – с подбитым глазом и рюмкой коньяка в руках, несколько засомневался в своих планах и не стал просить моей руки.