Остановка Стамбул
«Боже мой, почему вступили язычники в наследие твое и осквернили твой святой храм? ...», – вопрошал армянский путешественник из Лемберга (Львова) Симеон Лехаци в начале 17 века.
Цитата по книге: Игорь Фоменко «Тень Русского орла над Босфором».
От экспроприации к апроприации
Начну издалека, впрочем, по времени, смыслу и географии – нам ближе и понятнее.
Когда Станислава Лема, уроженца довоенного, еще польского, Львова, спросили, не хотел бы он посетить родной город, он сказал, что это было бы похоже на то, как навестить бывшую жену, посмотреть, как живется ей с новым мужем.
Известно, как и когда город Константина достался своим нынешним хозяевам. Год 1453‑й.
Наследник вступил в наследные права. Как он распорядится наследуемым? Растратит или бережно сохранит и преумножит? Невольные вопросы.
Не вся Турция
Заезженную фразу «Москва – не вся Россия», можно перенести и на Стамбул. Стамбул этнографически нейтрален.
«Всю Турцию» я увидел лишь в Трабзоне, прямо в аэропорту. Обмотанные во все черное с головы до пят женщины-коконы, в образе неприступной для врага крепости, лишь узкая бойница с зыркающими, словно стреляющими по неприятелю, глазами.
Морское путешествие в Стамбул. Приплыть – не приехать
Чтобы «въехать» в зрительный образ постепенно, без культурного шока для глаз, принимая Стамбул в гомеопатических дозах, в режиме медленного привыкания, в город лучше не приехать, не прилететь, а приплыть.
Удалось мне в 1990‑е годы совершить морское путешествие в Стамбул из Севастополя безо всяких преград, кроме естественных – моря, таможни и пограничного контроля, на бывшем исследовательском судне «Гесс», разделившим трудную судьбу страны и бросившим науку ради челночного бизнеса. Пассажирки оказались дамами сплошь научными и весьма интеллигентными, кто-то из них плавал на этом судне в свои и его (судна) лучшие времена, с турками-контрагентами торговались на английском либо на французском языке, – на выбор. По контрасту – двухметровая громогласная управительница палаток с дубленками на севастопольском Центральном рынке Зина, казалось, с нее списан образ женщины-водолаза в фильме «Плащ Казановы» с Чуриковой. Лексикон соответствующий, из относительно печатного: погранцы-засранцы и т. д. Прочел в хронике: «Гесс» сгорел в 2009 году вместе с грузом, люди не пострадали. Наша перестройка стала своей и для Стамбула, спрос рождал предложение. То посещение запомнилось целым районом в центре города с многоэтажными домами, заселенными «магазинами для русских», от золота до джинсов‑варенок. А что могли предложить мы? Простодушный водитель автобуса на обратном пути спросил у девиц, вид которых не оставлял сомнения в их легкой профессии и нелегкой судьбе: «Ну что, девочки, как поработали-заработали?!»
Лоция Босфора сложна и опасна. Нас сопроводил поднявшийся на борт турецкий лоцман в приметной желтой куртке, подплывший на маленьком катерке.
Мост через Босфор наблюдаю собственными глазами, воображаемым подобием «кино-глаза», но, в противоположность дзигавертовскому – без кинокамеры, единой панорамой, без монтажных склеек, с интервалами на моргание. Мост, общий план плавно перетекает в крупный, благодаря движению корабля. Ракурс меняется, мост растет и нависает над головой. К ору чаек прибавляется монотонный гул непрерывного потока машин в унисон со стаккато мотора нашего корабля. Мост уплывает и прячется за выгибом берега.
Мечеть Святая София
Завоевав Константинополь, турки по сей день пребывают в процессе его покорения. В 2020 году статус музея, установленный в 1934 году столь почитаемым Ататюрком, отменили. Превратив, как и после взятия города в 1453‑м, Собор Святой Софии – Премудрости Божией в Большую мечеть Айа-София, османы-завоеватели окружили храм минаретами, навесили 8 круглых щитов арабской вязи с именами Аллаха и пророков, водрузили михраб и буквально переориентировали (ориент – восток) алтарную доминанту на Мекку. Христианские святые и теперь глядят с мозаик и фресок, за исключением времени мусульманского богослужения, когда они завешены полотнами, а Врата, ведущие из галереи в храм, несут следы снятых крестов. При этом мечети Стамбула, за неимением иных образцов, были созданы по образу и подобию храмов христианских, христианскими же архитекторами: армянами Синаном (мечети Шах-заде, Сулеймание и Селимие), его учеником христианином из Албании Мехмедом Ага (Голубая мечеть), братьями Бальян (дворец с мечетью Долмабахче, мечети Нусретие, Ортакей, Пертевниял Валиде Султан).
Второй Рим превратился в Стамбул, Святую Софию загородили невнятными постройками, с расстояния ее и не рассмотреть.
Ближе к ночи зажглись факелы у шатров‑шалманов. Похоже на лагерь неприятельского войска, взявшего храм в осаду.
Не имея возможности раздвоиться и принадлежать одновременно к нескольким вероисповеданиям, оценить, насколько за эти шесть веков храм стал мечетью, я не смогу, но вижу, что храмом он остался, стал особым примером синкретизма, хотя и вынужденного. Случай, когда Константинополь примирился со Стамбулом.