Академики на букву К
Многие помнят фотографию, названную «Три К». На ней три друга-академика улыбаются солнышку в редкий час отдыха на природе. Дело было летом 1959 года – на полпути между полетами первого рукотворного спутника и первого космонавта вокруг Земли. Через полтора года Юрий Гагарин рванется в космос, повторяя чкаловский призыв: «Поехали!» Этот клич передал своему ученику прямой ученик Чкалова – Марк Галлай, испытатель первого в России реактивного самолета. В ответ на радостный крик Гагарина руководитель космической программы заорал в микрофон: «Молодец! Русский богатырь!»
Эти слова не вошли в радиопередачу: нельзя давать слово абсолютно секретному академику Королеву! Герою космоса нужен псевдоним. Его придумал тот же Галлай – и 5 лет Сергея Королева у нас величали Главным Конструктором. Другой псевдоним – Теоретик Космонавтики – получил наш главный космический математик – Мстислав Келдыш, почти ровесник Королева. Полет Гагарина превратил Келдыша в президента Академии наук – самого деловитого и успешного лидера на этом посту в ХХ веке.
Только премия Нобеля миновала Келдыша и Королева в год запуска первого спутника. Тогда ревнивый Никита Хрущев запретил рассекречивать имена наших научных героев – так, как он сам прежде рассекретил имя ядерщика Курчатова. Ведь нельзя допускать к герою иностранных журналистов! Те могут спросить в лоб: подвергались ли вы репрессиям при Сталине? Или: какие факты о ядерной бомбе вы узнали от советских шпионов?
Королеву, Курчатову и Келдышу было что ответить на такие вопросы. Но говорить это публично было нельзя! Много позже смерти Королева (1966) россияне узнали, как его вызволил из колымского лагеря Андрей Туполев – сам недавний узник НКВД. И как майор Галлай беседовал с ученым зэком Королевым в военные годы – когда один проектировал, а другой испытывал ракетные ускорители при взлете тяжелых бомбардировщиков. Как генеральский сын Келдыш был арестован при одном людоеде (Ежове) и выпущен при другом, более умном – Берии.
Чтобы выручить сходным путем диссидента Льва Ландау, понадобилось вмешательство еще одного академика на букву К: Петра Капицы, тоже генеральского сына, любимого ученика Иоффе и Резерфорда. Он позвал Ландау в Москву, – чтобы тот не погиб в Харькове, – и придумал математическую модель природного чуда: сверхтекучести жидкого гелия. Ландау справился с этим делом за один год – после того, как попал на Лубянку при Ежове и был отпущен Берией по просьбе Капицы.
Вскоре сам Капица попал под контроль Берии – наряду с Курчатовым, Зельдовичем и Харитоном, в рамках ядерного проекта СССР. Тогда храбрый Петр поставил над собою самый опасный опыт – наподобие туннельного эффекта в атомном ядре, откуда электрон вылетает сквозь барьер, оставляя в тюрьме напарника – протона. Ядерный академик Капица послал Сталину открытое письмо, обвиняя Берию в научном невежестве.
Это была опасная правда: ведь научное невежество Сталина было еще больше. Зато диктатор был политически опытен и дальновиден. Когда он захочет избавиться от зазнавшегося Берии – тогда письмо Капицы станет отличной уликой обвинения!
Посему нужно оставить опального академика Капицу в изоляции на загородной даче. Пусть он там на досуге изобретет гиперболоид инженера Гарина – сиречь лазер, заряжаемый от взрыва атомной бомбы, которую строит Курчатов с другими академиками!
Аналогично уцелел тогда опальный маршал Жуков – чтобы позже руководить арестом Берии. Другой маршал – Конев, спасенный Жуковым от Берии в 1941 году, стал председателем суда над Берией в 1953 году. Умел же Сталин играть и выигрывать в политические шахматы даже после своей смерти – насмерть жаля из могилы недобитых противников!